Альберт Байкалов - Зловещий детдом

– А здесь есть брошенные дома? – торопливо задал он следующий вопрос.

Ему не хотелось верить, что они с Мартой ошиблись и помощник Васильевой сюда наведывался совсем не для того, чтобы уладить дела с недавно разродившейся мамашей.

– Да почитай, половина ничейная, – развела руками женщина. – Почему спрашиваете?

– А не может так быть, что у какого-то ничейного дома все-таки появился заезжий хозяин, но вы не знаете? – неожиданно напомнила о себе Марта.

– Есть тут один такой, – неожиданно оживилась женщина и вышла, наконец, со двора, дав понять, что появилась интересная для нее тема. – Вот через дом от меня изба стоит. Там никто не живет, хотя электричество подведено. Осенью мужчина один приехал, осмотрел его и купил… Сам редко здесь бывает, но платит исправно. Собирается этот сносить и дачу строить…

– А мужчина не моего случайно роста и возраста? – с ходу решив, что это Герман, заволновался Матвей.

– Нет, – огорчила женщина. – Он не молод, едва ходит и дышит с трудом.

– Понятно, – Матвей переглянулся с Мартой. – Спасибо, вы нам очень помогли.

– А вы кто? – спохватилась женщина.

– Я следователь прокуратуры, – соврал Матвей, увлекая Марту с собой.

– Что будем делать? – спросила Марта, когда они отошли от дома.

– Не знаю, – откровенно признался Матвей.

– Может, она все-таки ошибается? – осторожно спросила Марта.

– Ты о чем? – не понял он.

– О том, что всех здесь знает, – пояснила она.

– Можешь не сомневаться, – успокоил ее Матвей и заглянул через покосившийся забор. – Здесь практически невозможно что-то утаить от соседей.

– Куда мы идем? – заволновалась Марта.

– Уже пришли, – Матвей встал у ворот интересующего его дома и оглядел улицу. Женщина уже ушла. Им никто не мешал. Он толкнул калитку. Она со скрипом отворилась.

Торчащие из-под снега палки лебеды и веники полыни, обвалившийся сарай, заколоченные досками окна… Находиться рядом с умирающим домом так же тяжело, как и рядом с умирающим человеком.

Матвей пропустил Марту вперед себя, сам вошел следом и тут же различил совсем свежие следы человека на протопанной в снегу тропинке. Он присел на корточки. Мужчина проходил здесь несколько раз. Матвей тронул вмятину от каблука. Возможно, вчера и перед этим… Но несколько раз выпал небольшой снег, и разобрать что-то еще было невозможно.

Матвей выпрямился.

– Что? – одними губами спросила Марта.

– Не знаю, – он протянул ей папку и медленно направился к дому. Поднявшись по скрипучим ступеням крыльца, Матвей оглядел двор и навалился плечом на двери. Они с треском открылись. Он шагнул через порог, оказавшись в темных сенях. На ощупь нашел следующую дверь. Она тоже оказалась не заперта. Матвей потянул за ручку. Устало вздохнув, она открылась.

– Ты бы на улице подождала, а то вдруг крыша обвалится, – сказал он шедшей следом Марте. – Все прогнило.

Марта покорно вышла. Не потому, что испугалась. Он научил ее не выпендриваться. Раз сказал надо, значит, так оно и есть. По-другому и быть не должно. Они давно договорились, чтобы не было недоразумений, в таких делах не спорить. А иначе кто, например, вызовет спасателей?

Дом был разделен на три помещения. Одно служило кухней, два других залом и спальней. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: здесь давно никто не жил, люди сюда, как минимум, с лета не заходили. Странно. Отчего же тогда такая тропинка? Может, в сенях есть подпол? Матвей вышел, оставив двери в дом открытыми, и осмотрел половицы. Ничего. Хорошо подогнанные друг к дружке доски были по периметру прижаты плинтусами. Шляпки гвоздей под толстым слоем краски.

Матвей вышел во двор.

– Ну, что? – спросила Марта.

Матвей развел руками:

– Ничего.

Он направился по тропинке вокруг дома. Она упиралась в покосившуюся избушку, двери которой были заперты на висячий амбарный замок.

Матвей огляделся и увидел на снегу какие-то бурые куски. Осторожно взял один из них и поднес к глазам. Это был перемешанный с кровью и смерзшийся снег.

Он развернулся и прислонился ухом к двери:

– Здесь есть кто?

Было тихо.

Тогда Матвей стукнул костяшками пальцев:

– Отзовитесь!

– Господи, я думала, мерещится, что кто-то ходит, – донеслись причитания молодой женщины. – Выпустите меня!

С другой стороны на дверь надавили и заскребли.

– Это вы бежали из родильного отделения сто тридцатой…

Матвей не договорил.

– Он увез меня! – закричала девушка. – Обманом заманил в машину и ударил током…

– Как вас зовут?

– Алена…

– Отойдите от дверей!

Матвей не собирался выламывать двери. Нужно было так открыть замок, чтобы внешне не было заметно. План, который он заготовил в отношении Колганова и подполковника Руднева, вновь обрел силу. Требовались лишь его небольшая редакция и уточнения.

Трясясь от возбуждения, Колган сбавил скорость и съехал с шоссе. Дорога запетляла через лес. В свете фар, огибая наметенные вдоль дороги сугробы, вдруг заметалась черной тряпкой и замерла тень, вспыхнув с одного конца двумя зелеными огнями. Это лиса. Колган не понаслышке знал, что зайцы, козы и другая живность, ослепленные в темное время суток ярким светом фар, впадают в ступор. Это нередко используют браконьеры. Будь у него сейчас напарник с ружьем, то подстрелил бы. Но на кой черт ему шкура лисы? Возни больше, да и платят теперь за них копейки. К тому же, все чаще болеют звери бешенством и разной другой заразой. Выгоднее сейчас не охотой заниматься, а уметь людей убивать. Причем не просто резать, стрелять или травить, а делать так, чтобы без следа. Профессия киллера ныне в цене. В то же время не так боязно. Хоть каждый день убивай, попадешься, одно наказание – пожизненное. И то еще как посмотреть. Народ с каждым годом гуманнее, а человек живет надеждой. Колган уже и не знал, что для него в его работе важнее – деньги или драйв. Ведь после отмены смертной казни убийство людей для него стало как игра для геймера, покер для картежника, наркотик для наркомана… Он получал кайф от риска и азарта, какой не испытаешь на охоте. Убивать, заметать следы, играть в кошки-мышки с полицией, прокуратурой, ФСБ… Ради этого стоит жить. Это для настоящих мужчин…

Колган надавил на сигнал. Лиса устремилась впереди машины.

– Вот дура! – усмехнулся он и прибавил скорость. Расстояние стало сокращаться. Неожиданно, на небольшом изгибе, машину стало сносить с дороги.

– Ух ты! – он зло выругался. Внутри все замерло. Еще не хватало с двумя полуживыми бабами в багажнике оказаться в кювете!

Колган давно мечтал об этом. Как часто после очередного дела он засыпал с мыслями придушить Васильеву! Постепенно, по мере того как число его жертв росло, эта мечта переросла в навязчивую идею и обросла подробностями. Колган уже не хотел ее просто убить. Он грезил, как вынудит эту алчную сучку сначала саму оказаться в его роли. Какое-то время Васильева виделась ему с бензопилою в темном полуподвале. По грязным щекам текут слезы, перемешанные с тушью, оставляя чистый след на бледной от ужаса коже. Он дергает пусковой шнур, и цепь с зубьями начинает нестись с невероятной быстротой по никелированной направляющей. Он кричит: «Давай!» Она делает шаг к связанной по рукам и ногам жертве. Отчего-то эта часть ему виделась не совсем четко. Размытые очертания привязанного к столбу то ли мужчины, то ли женщины…