Сергей Зверев - Город страха

– Не надо, не надо! – насмешливо велел Портной. – Не стоит мараться. Не хочет по-хорошему, будет иначе. Посидит в камере с уголовниками, наберется ума-разума. А с уголовниками сидеть – удовольствие сомнительное, а, Паша? Ты ему расскажи, расскажи.

Агапов опустил голову, скрипнув зубами. Все, теперь понятно все. Они заодно, они тут все преступники, просто лично он с этим не сталкивался и проморгал тот момент, когда эта мафия у них здесь пустила свои корни. Нет, не корни, а метастазы!

– Но есть и выход, – подойдя вплотную, сказал Рублев. – Я тебе даю бумаги, ты их подписываешь и… через пару дней выходишь.

– Почему через пару?

– Чтобы сдуру глупостей не наделал. А за два дня ты остынешь, в себя придешь, смиришься, осознаешь, что это лучший и самый безболезненный выход. Два дня – самый хороший срок.

…Антон в тот вечер ждал Алексея Агапова возле дома. Хотел поговорить без свидетелей. Было темно, а Агапов к дому подошел совсем не с той стороны, с которой Антон его ждал. Зато откуда-то появился Вовчик, который жил у Агаповых вот уже недели две, как говорят, и который якобы родственник жены Агапова Татьяны.

Антон с интересом наблюдал, как Вовчик воровато оглядывается, как он напряженно прислушивается, явно опасаясь машины со стороны города. То, что Вовчик побывал в колонии, Антон не сомневался. Сквозило в его манерах зэковское. Антона не волновали телодвижения Вовчика, потому что он считал, что тот не будет воровать в доме родственников.

А когда Вовчик исчез в стороне цеха, когда там появились отблески открытого огня… И уж тем более когда стали раздаваться звуки ударов и истошные вопли Вовчика, Антон стал догадываться о смысле происходящего. Вовчик пытался поджечь цех? Какого черта? Антон уже совсем собрался пойти и вмешаться, как из дома выскочила жена Алексея Татьяна. Она кинулась на шум и стала оттаскивать мужа от Вовчика. Потом откуда-то вынырнул полицейский «уазик».

Агапова в наручниках затолкали в «собачник». Потом на сиденье усадили Вовчика. Антон еще какое-то время боролся с желанием остаться и попытаться поговорить с Татьяной Агаповой. Отказался он от этой мысли по многим причинам. Во‑первых, женщина одна дома, за окном ночь, да еще предшествующие события. Вторая причина не менее важная, чем первая. Были основания у Антона полагать, что Вовчик не тот, за кого себя выдает. Он, скорее всего, никакой не родственник Татьяны, а ее любовник. Достаточно было понаблюдать за отношениями «брата» и «сестры», когда они оставались наедине.

И Антон решил, что добывать информацию следует у человека из более привычной категории общения – у Вовчика. Он догнал полицейскую машину на своей «99‑й» уже в городе. И вовремя. Вовчика в сопровождении молодого сержанта высадили возле травмпункта, и «уазик» с Агаповым уехал. То, что Агапова повезут в полицию, было и так понятно, а вот с Вовчиком… И Антон, оставив машину в темноте парка, решил понаблюдать за дверями медицинского учреждения.

Сержант вышел минут через пять. Он быстрым шагом двинулся в сторону отдела полиции и скрылся за углом. Вовчик, облепленный пластырями, которые делали его заметным на плохо освещенной улице, вышел примерно через тридцать минут. Он как-то странно потоптался, потом двинулся в сторону здания полиции.

Решение созрело мгновенно. Антон бегом, перепрыгивая через кусты и лавки, вернулся к машине, развернул ее и помчался догонять потерпевшего. За углом он догнал Вовчика, остановил машину, не выключая двигателя, и вышел на тротуар с улыбкой на лице. Вовчик сморщился то ли от боли, то ли оттого, что он в таком виде предстал пред кем-то.

– Простите, вы не подскажете, а где тут полиция располагается? – спросил Антон, как можно шире улыбаясь.

Вовчик помялся и промямлил нечто нечленораздельное, показывая рукой в сторону следующего перекрестка.

– А вы не туда? Вы, я вижу, пострадали? Из больницы? Давайте подвезу, если вам тоже в полицию. Человек человеку должен помогать, этому нас еще в школе учили, так ведь?

Вовчик помялся, но под напором Антона сдался и уселся на переднее сиденье. Видимо, в таком виде ему очень уж не хотелось идти по улице. Антон уселся на водительское место, успев по дороге достать из кармана электрошокер. Короткий тычок в шею, и Вовчик затих на сиденье, завалившись набок и бессмысленно глядя вперед сквозь полуприкрытые веки.

Действовал Антон по всем правилам дешевого триллера. Правда, он нарушал закон, но, как говорится, à la guerre comme à la guerre [5]. Привязанный к дереву Вовчик приходил в себя после электрического шока, а Антон найденным камнем демонстративно точил лезвие складного ножа. Точнее, делал вид, что точит. Портить лезвие не стоило, да оно и так было достаточно острым. Это был спектакль для трусливой и впечатлительной натуры бывшего уголовника.

– Ты кто? Чево тебе! – начал допытываться Вовчик, придя в себя окончательно и осознавая свое положение.

Антон посмотрел на привязанного и с ледяной улыбкой подошел вплотную. Он специально оставил на некоторое время рот Вовчика свободным. Нужно было понять степень его страха, а понять это можно по нарастанию истеричности в голосе. Вряд ли Вовчик такой уж талантливый актер, чтобы сыграть страх, чтобы хладнокровно разыграть какую-то роль и попробовать сбежать.

Холодный скотч лег Вовчику на рот, и темный лес огласили лишь сдавленные звуки, больше похожие на мычание. Антон зашел сбоку, чтобы Вовчик не мог его видеть. Так ему будет еще страшнее…

– Ну, Вова! – почти в самое ухо сказал Антон. – Вот и все. Совратил чужую жену, хотел поджечь чужое имущество. Нехорошо это, Вова. И наказание тебе будет страшное за это. Таких, как ты, нужно уничтожать, это мое личное мнение. Вот я тебя и привез сюда.

Вовчик бился и дергался, пытаясь издать сквозь пластырь хоть один членораздельный звук. Кажется, он пытался Антона в чем-то убедить. Антон специально говорил иносказательно. Собственно, он и не врал, он говорил сущую правду, а уж что там себе нарисовал в голове перепуганный Вовчик, оставалось только догадываться. И про страшное наказание он не врал, потому что для нормального человека колония не рай. И про свое личное мнение, отличное от официального мнения государства, Антон не врал. Он привез Вовчика в лес для сурового наказания…

– Что дергаешься? – страшным голосом спросил Антон и резким, неожиданным движением ударил Вовчика в бок.

Даже сквозь скотч было слышно, как заорал пленник, решивший, что в бок ему воткнули нож. Антон определил накал страха как достаточный и встал перед Вовчиком.

– Жить хочешь, Вова? Хочешь, чтобы все это прекратилось?

Такой отчаянной жестикуляции и мимики Антон еще не видел. Вовчик так энергично кивал головой… А уж что выделывали его пальцы… Антон подождал немного и строго предупредил: