Владимир Колычев - Кровавые подснежники

– Я могу с ним поговорить?

– С Ярышевым? Ну, если Саньков добро даст, – усмехнулся Максим. – Только какой в том толк? Ярышев ничего не скажет.

– А надо, чтобы сказал. Зачем он здесь, надо узнать. За кем он здесь, в Бочарове, охотится? Видел я Лукашову, с такой по любви не сходятся…

– Ярышев здесь уже четыре года, за это время он мог перестрелять полгорода…

– Все равно я бы с ним поговорил.

– Я не против.

– И еще… Я понимаю, шила в мешке не утаишь… – замялся Никиткин. – Кристина по-любому будет фигурировать. Но так там не было ничего. У Нефелина ничего не вышло…

– А видео?

– Фальшивка, фейк…

– Так я не против, – усмехнулся Максим. – Как там Кристина Георгиевна?

– Лучше всех… Значит, договорились?

– Со мной – да.

Действительно, какая разница, изменяла Кристина мужу или еще только была на пути к этому? В любом случае у Ярышева был повод убить Нефелина. И он его убил…

Никиткин ушел, а Максим перебрался на диван и завалился на бок. В дверь снова постучали, но глаз он не открыл. Пусть это будет хоть сам президент с внезапной проверкой, все равно не пошевелится…

Все-таки сладкая парочка из двух крепких орешков сдала свои позиции. Одинцов расколол один орешек, а он, Леонид, зажал в тиски другой. На этот раз Марк не подвел – доставил ему на блюдечке с голубой каемочкой Марину Лукашову. Перехватил ее по пути домой, усадил в свою машину, вывез за город.

Страшно ей, в глазах паника, и все-таки она пытается держать себя в руках. Особу королевских кровей пытается из себя изображать.

– Ну, здравствуй, Марина Макаровна! – с мефистофельской усмешкой обратился к ней Леонид.

Если подвал, в который он входил, был адом, то он здесь сам дьявол. И он не обидится, если Лукашова вдруг увидит рога на его голове, хвост за спиной и копыта на ногах…

Или обидится? Вдруг она не поймет, что это за рога? Она же в курсе, что было с Кристиной!

– Нехорошо ведешь себя, Леонид Афанасьевич, – криво усмехнулась Марина.

Он мог простить ей эту усмешку. Но рога простить не смог. Рука сама потянулась к ее горлу.

– А так? – сжимая пальцы на ее шее, спросил он. – Так хорошо?

Она захрипела, задергалась, пытаясь избавиться от хватки, но бесполезно. И Леонид крепко ее держал за горло, и сама она примотана скотчем к спинке кресла.

Лукашова уже теряла сознание, когда он разжал руки.

– Зачем ты это сделала?

– Что сделала?

Он дернулся, собираясь снова вцепиться ей в горло.

– Я поняла! Поняла! – в паническом ужасе замотала головой Марина.

– Зачем?

– Это не я! Это Стас! Я всего лишь пыталась его остановить!..

– Остановила?

– Поздно уже было… Если бы я знала, на кого он собирался замахнуться…

– На кого?

– На твою жену.

– На чью жену?

– На твою! – непонимающе посмотрела на него Лукашова. Не въехала она, чего ему от нее нужно. Придется объяснить.

– На чью жену? – влепил ей пощечину Никиткин.

– На вашу!

– Я понимаю, ты у нас бизнесвумен, но со мной только на «вы»!

Она затравленно кивнула.

– И ничего с моей женой не было!

– Не было, не было! Стас говорил, что ваша жена не купилась!

– Соображаешь, – Леонид покровительственно ущипнул ее за щеку, по которой только что ударил.

– Нет, на самом деле ничего не было… И Стас так говорит…

– Говорит. Он много чего говорит. Нефелину он сказал, что работает в крутой зондеркоманде.

– В какой команде?

– Киллер он!

– Да нет, ну какой же он киллер? Кто это сказал, Нефелин? Он такой фантазер! Безголовый фантазер! Он же знал, с кем живет Лиза. Вот скажите, какого черта он под танк полез? И Стаса потянул!

– А почему потянул? Потому что Стас – большой спец по «мокрым» делам.

– Да нет же! Он обычный человек… И работать не любит… Он у меня четыре года в примаках жил… Какой из него киллер?

– Зачем он с тобой жил?

– Ну, хорошо нам вдвоем было, вот он и жил…

– Ты на себя давно в зеркало смотрела?

Лукашова все поняла, тяжело вздохнула.

– Ну, чего молчишь? – поторопил ее Леонид.

– Альфонсом он был! Неужели непонятно? Я его всем обеспечивала! А на карманные расходы не давала! Вот он и решил заработать через Лизу…

– А может, он у тебя не просто так жил? Может, он меня пас? Может, меня убить хотел?

Какое-то время Лукашова ошарашенно смотрела на него, а потом вдруг истерично захохотала:

– Кто?! Стас?! Собирался вас убить?!

Она билась в истерике до тех пор, пока Никиткин снова не влепил ей пощечину, приводя в чувство.

В отличие от нее, Ярышев не бился в припадке в ответ на такой же вопрос. Но вину за собой не признал. И где Лиза, не сказал. Даже не намекнул, что ее больше нет в живых. А Леониду хватило бы и намека, чтобы найти ее тело и похоронить.

Но он не знал, что произошло с Лизой. Не знал, но догадывался. Убил ее Ярышев, и Лукашова могла в этом признаться. На допросе она, естественно, молчала, но сейчас особый случай. Она же понимает, что может остаться в этом подвале навсегда. Сделают проем в полу, вынут грунт, уложат тело в яму и зальют бетоном. И вся недолга…

– Лиза где? – с угрозой спросил он.

– Уехала! Стас ее на Казанский вокзал отвез.

– Врешь!

– Ну, может, и не на Казанский!

На этот раз Никиткин ударил ее не ладонью, а сжатым кулаком. С размаха, в челюсть.

– За дурака меня держишь? – заорал он, когда женщина пришла в себя.

– Но я правду говорю… – Лукашова всхлипнула и разрыдалась.

Но ее слезы его не тронули.

– Твоя правда гроша ломаного не стоит!

– Но это правда… Стас ее не убивал!

– Я не мент, я тебя сажать не собираюсь. Тут ситуация наоборот. В ментовке тебя отпустили. Ты не сдала Стаса, и тебя отпустили. А здесь тебя за это убьют. Скажешь, где Лиза, и мы отпустим тебя на все четыре стороны… Что вы с ней сделали? Закопали, утопили, сожгли?

– Уехала она!

– Тогда выбирай, что с твоим трупом делать. Закопать, утопить или сжечь?

– Не убивал ее Стас!

– Значит, ты убила!

– Нет!

– Ты скажешь мне, куда вы дели ее труп! Ты скажешь это! Или я тебя, суку, на мелкие кусочки!..

Леонид схватил со столика шило, взял женщину за палец и с силой загнал иглу под ноготь. Жертва заорала от боли, но вскоре крик оборвался. От болевого шока она потеряла сознание.

А когда очнулась, Никиткин схватился за щипцы:

– Скажешь, где Лиза?

– Не знаю я, где она!

Он снова взял ее за тот же палец и на этот раз вырвал ноготь с корнем. Но и это не помогло. Жертва упорно отказывалась отвечать на его вопросы.

Никиткин пытал ее, пока его не затошнило. Одновременно с этим пришло осознание, что Лукашова действительно не знает, где Лиза. Знай она ответ, он бы обязательно получил его.

Лукашова рыдала, обливаясь слезами, умоляла не мучить ее, клялась, что не знает, где Лиза. И он сжалился над ней.