Сергей Зверев - Дикий опер

– А вот дверь триста семнадцатого номера звучит, как… как пискнула мышь, потом – вскрикнул во сне ребенок. Я на третьем этаже знаю, как звучат двери всех номеров.

Антон с сожалением посмотрел на часы. Рассказ девушки мог быть как сенсацией, так и плохо приготовленной кашей-размазней для следователя, не желающего сомневаться в очевидном. Хотя приехал он, во всяком случае, не зря. Во-первых, уже дважды из разных уст был упомянут человек во всем «светлом», во-вторых, подтвердился на практике следственный эксперимент с Дергачевым. За то время, пока Филя Колмацкий мылил ноги, успеть прирезать Резуна можно было вполне.

Это было все, что хотела сообщить следователю Майя. И понять ее он был должен. Бывшая горничная «Потсдама» с этого момента являлась ценным свидетелем, могущем на опознании указать на человека в «светлом» как на лицо, заходившее в номер к губернатору Мирнска за несколько минут до смерти последнего.

Он отправил ее туда, откуда она с трудом выбралась. В родную деревеньку на околице России. Каждые два дня она должна была звонить ему на мобильный телефон и докладывать, что ничего необычного с нею не происходит. Но перед этим, конечно, дал расписаться под текстом в бланке протокола повторного допроса свидетеля. Копаеву было не привыкать заполнять такие бланки на самых неприспособленных для этого поверхностях: на коленях над трупом, лежащим между рельсов, над трупом в туалете, имеющем площадь в полтора квадратных метра. А потому столик, за которым примостился следователь между початой бутылкой виски и блюдцем с нарезанным лимоном, казался просто идеальным рабочим местом.

Он отвез девушку на вокзал, посадил на поезд и вернулся в Комитет.

Посмотрел на стоящую посреди комнаты раскладушку, на часы и решил лечь.

Раз в три-четыре часа Антон связывался с Быковым. Докладывал об обстановке, сообщал новости. Уже не было для него загадкой, почему его, опера Управления собственной безопасности, подключили к делу. Убит губернатор региона, а это значит, что к убийству его причастны как высшие круги криминальных сообществ, так и правоохранительные органы. Последнее звучало в этом контексте особенно печально, но обсуждению не подлежало. Суть преступных сообществ заключается в том, что в их структуре непременно присутствуют представители власти. Дело поручили человеку, который никоим образом не заинтересован в исходе дела и надежен, судя по характеристикам.

– Когда вернутся Тоцкий с Дергачевым? – спросил Быков.

– Вернуться они должны сегодня.

– Сегодня? – удивился Быков. – И что они, спрашивается, наработают за сутки или чуть больше?! Пять часов лету туда, пять обратно и там двадцать.

– Этого вполне достаточно, – отрезал Копаев. – Я их посылал не для проведения следственных действий, а для сбора приватной информации о служебной и внеслужебной деятельности Резуна. Двадцать часов для этого чересчур много. Думаю, еще и порыбачить успеют.

– А что, там рыба есть? – машинально, разглядывая страницы приколовского дела, спросил полковник.

– На побережье Карского моря? – усмехнулся Антон. – Знаете, иногда заходит. Семга норвежская, сельдь, тунец.

Быков отмахнулся, сетуя на свою задумчивость, и спросил:

– Зачем ей это надо, Антон?

– Вы о Майе? Боится девчонка. Думаю, хочет, чтобы в Комитете знали, кого искать, если с ней неприятность случится. Это в каждом живет. Маленький клочок мести, пришитый к воздушному шару, наполненному страхом. И потом, она не сделала еще ничего плохого, чтобы подозревать ее в заведомо ложном доносе.

– Или мы просто об этом не знаем, – заметил Быков.

– Согласен. Но не знаем же? Она опознала гостя Резуна по мелодике голоса. А дверь опознала по скрипу. Честно говоря, очень хочется, чтобы девочка участвовала на суде в качестве свидетеля. А потому я и отправил ее в Ростовскую область, к родителям. За отсутствием в нашей…

– Да, да, да, – перебил Быков, всегда ставящий тюфяк между начинающим разбегаться Копаевым и российским правосудием. – За отсутствием в нашей стране программы охраны свидетелей. Я понял. Ты в первый раз с этим сталкиваешься?

– Ни разу не сталкивался с обратным.

– Тогда работай.

Копаев понимал начальника. Уже в кабинете он перелистал уголовное дело, пытаясь найти в показаниях допрошенных хотя бы одну неувязку. Таковая не обнаруживалась, как он ни старался. Все было ровно и гладко, единственное, что не увязывалось в общую канву показаний, это новые признания бывшей горничной. Впрочем, назвать неувязкой это было нельзя. Скорее, поправка к имеющемуся материалу.

Яресько в Петербурге, Майя уже в дороге на юг. Оставался Колмацкий, и с ним следовало разобраться в ближайшее время. События были настолько малопонятны для Копаева, насколько хорошо в них разбирались Занкиев и Дутов. Нет никакой уверенности, что смерть Резуна – дело их рук, но в том, что они в какой-то степени поучаствовали в этом, нет никаких сомнений. Но пока брать их по очереди за грудки и прижимать к стене так же глупо, как и составлять фоторобот подозреваемого на основании описания бывшей горничной.

Креветки заказывались в триста восьмой номер, их ел Резун. В триста восьмом были чеченцы, а Занкиев, на всякий случай, тоже чеченец. Занкиев пугал Тоцкого, начальник его СБ пугал Майю. Занкиев хотел, чтобы Яресько отпустили. Все настолько откровенно, что складывается впечатление: организатор сей суматохи не до конца продумал операцию. Домыслил лишь до того момента, когда лезвие ножа закончило свое движение по горлу губернатора. Думать дальше он не счел нужным. А потому теперь мало верится, что управляющий гостиницей своими откровенно наглыми наездами пытается спасти репутацию заведения. Хотя деньги, конечно, предлагал. Но разве взятка так предлагается – в присутствии свидетеля, в гостиничном номере?

Пискнула мышка, крикнул ребенок…

– Машину! – бросил Антон в трубку дежурного телефона.

– Проводите меня до триста семнадцатого номера, – попросил Антон Занкиева. Из этого следовало, что управляющий должен тут же вызвать горничную или дежурного администратора с ключом от требуемого помещения. Что, собственно, и произошло. Последний опять искал ключи, словно терял их всякий раз, когда прибывала прокуратура, а Занкиев снова разговаривал с кем-то по телефону на своем родном языке.

Пролистав журнал регистрации гостей за последние два месяца, Копаев удовлетворенно хмыкнул и поднял любопытный взгляд на управляющего.

– А что за помещение находится рядом с триста семнадцатым номером? Справа, я имею в виду.

– Триста пятнадцатый номер, – с угрюмым кавказским сарказмом доложил Занкиев. По его сегодняшнему поведению было видно, что копаевская шутка с аспирином произвела на него должное впечатление.