Анна Шахова - Про шакалов и волков

— Вася, иди скорей! — крикнула сестра, когда дедок появился на пороге. — Террористов мельком показали! Такая шантрапа… Ой, вот, повтор! Нет, ничего не видно… О, опять со спины. Да разве при Сталине так безобразно работало бы телевидение! Ничего эти журналисты делать не умеют. Только денежки лопатой грести. У Вальки племянник на телевидении — сумасшедшие рублики получает, как банкир. Ой, и этот, думский голова, только из заложников вылез, а уже в ящике. Языком треплет.

Василий Иванович вошел в комнату и уселся в любимое продавленное кресло. По телевизору и вправду вещал Глава думской фракции, который после освобождения поехал на один из центральных каналов. Он был бодр и активен.

— Вот человек — ничем его не проймешь! Железные нервы и здоровье, — хныкала сестра, будто отдала собственное здоровье цветущему слуге народа.

— Зой, отбой! — скомандовал дедок-модник, делая звук погромче.

— …более тщательно проверить, насколько велика вина каждого, не были ли эти русские мальчишки обманутыми пешками, исполнителями чужой воли. Эта игра в хищников, жизнь по волчьим законам, навязанная им Груновым, — это же типичное сектантство! Лидер-манипулятор! Человек, зомбирующей сильной волей. Это для меня не поддается сомнению.

— Взять оружие и нацелить его на невинных людей — это, согласитесь, поступок, который вряд ли был совершен молодыми людьми в невменяемом состоянии, — скептически парировал слова народного избранника брутальный журналист.

Глава фракции нетерпеливо махнул рукой:

— Никто с них ответственности не снимает! Я сам побывал в шкуре человека, которому того и гляди прострелят башку. Это очень страшно. Беспомощность, паника, ад! Сам чувствуешь себя загнанным зверем с перебитым хребтом…

Василий Иванович сделал звук тише и встал. Осточертели ему все эти разговоры. Вся эта грязь. Он пошел на кухню и стал шуровать в нижнем ящике стола, где сестра хранила всякий хлам, годный только для свалки. Дед искал фонарик и бормотал:

— Волки, ит-ти их… Все кругом волки, дери их…

Наконец он нашел фонарик. Подойдя к окну, распахнул его, включил фонарик и, размахивая им и свесившись из окна, начал вопить, подражая Диогену, вылезшему из бочки:

— Ищу челове-е-ека! Человека ищу с фонарем! Ищу челове-е-ека! Ищу-у-у!

Оперативники, осматривающие дворик, подняли в недоумении головы. Понаблюдав за полоумным дедом, один сказал другому:

— Местный сумасшедший. Наши его сейчас заткнут, бедолагу.

Но «наших» опередила сестра Зоя. Надавав неуемному братцу подзатыльников, она захлопнула окно и принялась брюзжать о тяжкой жизни в застенке с дураком.

Между тем криминалист, фотографирующий вещественные доказательства, добрался до памятника Осипу Мандельштаму. На каменном постаменте виднелась надпись, сделанная чем-то жирным, скорее всего, красной помадой: «Ося, прости! Мы все просра…» Окончания слова не получилось: у народной артистки Оксаны Пучковой сломалось гневное стило.

Люша сидела дома за кухонным столом, уронив голову на раскрытую тетрадь. Она не могла уснуть: безысходная тревога не отпускала сердце. От мужа вестей не было, Влад не приходил в себя — с ним в больнице неотлучно находилась беременная жена Наташа. Сына Шатовых — Костю, уехавшего на конференцию в Токио, Юля не хотела дергать и срывать с места. Она знала, что, узнай Котька о ее подвигах, он бы примчался домой, ни секунды не размышляя. Потому сыщица, превозмогая нечеловеческую усталость и напряжение, пыталась работать. Она дала себе слово делать подробные отчеты о каждом деле, которое расследовала. Сегодня утром в тетради появилась следующая запись:

«13 октября 2012 года. Дело “ВОЛКОВ”».

Мелочь! Роковое, священное для детектива слово — мелочь. И еще случай. Это снова подтвердило дело «волков». Если бы не рваные перчатки Гладкой-Замковского и не дурацкая бабочка Кацински, которая всю жизнь была для него талисманом, — все могло затянуться и принять более катастрофические масштабы.

Моя недальновидность и недостаточная наблюдательность тоже обернулись потерей времени. Я стала подозревать Крофта из-за его СТРАННОГО, как мне казалось, поведения, но не обратила внимания на то, что Гладкая слишком НОРМАЛЬНА для такого поворота событий. Пропустила мимо ушей ее фразу о личных вещах, которые она хотела забрать из кабинета ректора. Взять вещи ей не позволил Грунов, потому что этими вещами был ЗАПАСНОЙ КОМПЬЮТЕР, с помощью которого Виктор контролировал поступление денег.

Опростоволосились и дознаватели: «скорая» (перекрашенная в спешке «газель»), на которой похитили Лану, простояла, брошенная, в одном из глухих дворов на западе Москвы более восьми!!! часов. Из «скорой» Лану перенесли в машину Кацински, которая благополучно прибыла к дому Марты на Остоженке…

И все же жизнь преподносит нам щедрые сюрпризы, несмотря на все мерзости, которыми полно наше существование. Я познакомилась с замечательным человеком…»

Последующие три строки были тщательно заштрихованы. После них Люша вывела: « Хронология событий».

На этом ее силы и внимание иссякли, и Люша, проверив телефон — нет ли СМС, — уронила голову на страницы.

Телефонный звонок грянул в ухо, и сыщица схватила аппарат, лежащий у нее под рукой.

— Юлия, простите за ранний звонок, но я беспокоюсь за вас… Вот, решил узнать, как вы, — раздался виноватый глухой голос Дедима.

— Денис! Что там в больнице?! — оживилась Люша, услышав голос мужчины, о котором только что написала массу восторженных слов и которые тут же методично заштриховала.

— Слава Богу, все не так страшно. Лана в порядке. Слабенькая, конечно, но ужасы, Бог даст, позади. Спасибо вам за все, Юля! Вы просто… просто умница!

— Здорово, рада за вас…

— Вы устали или… что-то случилось? Ваш голос? — настороженно спросил Дедим.

И тут Люша не выдержала. Она начала рыдать с прихлебом, воя и выкрикивая нечленораздельные слова. Сыщик выслушал истерику и сухо спросил, ухватив главную мысль измучившейся женщины — беспокойство о пропавшем Шатове:

— Где и с какой съемочной группой находится ваш муж?

— Жирона, Испания. Связи нет четвертый день. Это для нас нонсенс! Фильм делает «Глобус-кино». Название — «Рыцарь без страха и упрека».

Помолчав, Дедим сказал:

— Я все узнаю, и тогда будем принимать решение.

— Ка-какое решение?

— Ждите моего звонка, Юлия. Все будет хорошо.

Дедим сказал это так уверенно и просто, что Люша вдруг поняла: все и в самом деле будет хорошо. Этот человек… мужчина… да, чудесный, умный, красивый мужчина ей поможет. Он отныне ее друг.

Люша встала и взялась за чайник. Только сейчас она почувствовала, как дико голодна. Куриные котлеты, пюре, салат, кофе со сливками и печеньем — Юля ела жадно, все вперемешку, и не могла остановиться. От обжорства ей стало плохо — она рухнула, держась за распиравший бока живот, и тут же провалилась в сон, в котором Дедим держал ее за одну руку над пропастью, а она кричала и просила помочь. Он тянул ее, но вытащить не мог…