Кирилл Казанцев - Срок за любовь

Клим и Марина продолжали изучать убранство храма. Внимание Байкова привлекли небольшие барельефы, повествующие о последнем дне земной жизни Иисуса Христа. Вырезанные на дереве, они в наивной манере показывали сцены суда над Спасителем, как его бичуют, как он нес крест и то, как он в первый раз упал. Как ему положили на плечо крест – и как Вероника подошла отереть ему лицо от пота платком. Были еще и сцены распятия, погребения и вознесения. Рельефы запомнились Климу, врезались в его память вместе с проникновенным голосом старого священника. Влюбленным не давала покоя мысль, откуда же доносится странная проповедь.

По полу храма змеился черный электрический шнур и исчезал в исповедальне. Клим крепко взял Маришку за руку и пошел вдоль кабеля. За решетчатыми створками исповедальни он увидел старого священника. Тот сжимал в руке микрофон и время от времени шевелил губами. Вот тут-то и раскрылась тайна длинных пауз. Старый человек в маленькой круглой шапочке просто засыпал на время, затем вскидывал голову и продолжал говорить. Наверняка вся проповедь была «записана» у него в голове, как на магнитофонной ленте. Он ни разу не сбился. Молодожены переглянулись, улыбнулись друг другу и вышли на улицу. Дождь уже кончался, после темноты храма солнце казалось ослепительно ярким.

Спустя несколько лет, когда Клим уже не один год оттрубил на зоне и как резчик согласился поучаствовать в оформлении комнат для свиданок, он внезапно вспомнил этот эпизод. Другие сидельцы советовали сделать панно с видами природы – лес, дикие животные, птицы, цветы. Некоторые предлагали изобразить побольше красивых женщин, их тоже понять можно. Но Байкова не отпускали пражские барельефы. И он понял, что должен изобразить на деревянных панно свою искореженную жизнь – вернее, тот ее отрезок, который привел счастливого и здорового человека на зону. Он вырезал на деревянных досках и раскрасил собственную историю. Получилось красиво, трогательно и немного наивно. Начальник ИТК, прежде чем разрешить повесить рельефы в комнате для долговременных свиданок, послал их на конкурс творчества заключенных. Там работа Клима заняла первое место. И вот теперь, лежа рядом с мирно спящей женой, заключенный снова рассматривал свои шедевры.

Первым, если считать слева направо, располагался барельеф, на котором был изображен сам Клим. Он стоял на пороге, держась за ручку двери, и как бы прощался с Маришкой – она стояла поодаль. Байков хорошо запомнил тот разговор:

– Клим, ну чего ты переживаешь так, словно на виселицу меня отправляешь? – улыбнулась жена. – Ну хочешь, я никуда не пойду?

Переживать как раз было из-за чего. Марина работала преподавателем фортепиано в музыкальной школе городка Ямской. Денег в местной казне на культуру, как водится, не хватало. Приходилось полагаться на спонсорскую помощь. До поры до времени обходились пожертвованиями родителей, чьи дети посещали школу. Но этих крох хватало лишь на нищенскую зарплату да коммунальные услуги. А ведь нужно еще и настраивать старые, купленные еще при советской власти инструменты. Некоторые ремонтировать уже не имело смысла. Однако приобретать новые было не на что.

И тут, как чертик из табакерки, на благотворительном концерте учеников по случаю Дня города объявился Сулейман Бекбулатов – дагестанец, чьи имя и фамилию в Ямском произносили с придыханием и опаской. Бекбулатов в буквальном смысле «держал» город. Ему принадлежал местный рынок, самые большие магазины, автосервисы. Его кавказские молодчики могли доходчиво объяснить любому, что против хозяина идти не следует, лучше не портить с ним отношения. Для Сулеймана в Ямском не существовало закрытых дверей – независимо от высоты начальственных кресел. Земляки Сулеймана буквально наводнили город, очень быстро вытеснив горожан с хлебных мест. Лишь единственное «живое» предприятие города – мебельная фабрика, не принадлежало ему. Ее, еще до появления в Ямском кавказцев, сумел прибрать к рукам крупный чиновник из областной администрации.

Как водится на концертах такого уровня, после выступлений учеников музыкальной школы показать класс должна их педагог. Марина Байкова – эффектная, статная, в вечернем платье – была похожа на королеву. Играла – прекрасно, как всегда, потом с достоинством поклонилась и, когда стихли аплодисменты, решилась рассказать со сцены о финансовых проблемах школы. Мэр недовольно прервал ее речь заявлением о том, что местная власть и так делает для музыкальной школы все возможное. И тут неожиданно для всех на сцену поднялся Сулейман Бекбулатов. Молодой, вальяжный, в полосатом дорогом костюме, он картинно поцеловал Марине руку, а затем объявил, что его очаровали звуки музыки, и он готов с этого дня спонсировать музыкальную школу.

– Для начала пусть Марина Байкова подготовит для меня список инструментов, которые нужно приобрести, – с масляной улыбкой предложил теневой хозяин города.

Вот этот день и стал поворотным в жизни Клима. Сулеймана, естественно, привлекла не музыка, а молодая красивая преподавательница игры на фортепиано. Спонсирование музыкальной школы являлось лишь благовидным предлогом сблизиться с нею. Навязчивый кавказец наведывался к ней все чаще. Марину, конечно же, настораживали эти визиты, она отказывалась от подарков, предназначенных лично ей, но коллеги по школе умоляли ее принимать цветы и ювелирные украшения. Ведь от щедрости Бекбулатова зависело теперь и их благосостояние. Цветы Марина все же начала принимать. Домой она их, естественно, не приносила, оставляла в музыкальной школе. Об этом Байков узнал от нее позже. А вот от дорогих подарков молодая женщина настойчиво отказывалась, и о каждой такой попытке ухаживания она сообщала мужу.

Клима знаки внимания от постороннего мужика доводили до белого каления. Особенно унижало, что сам он не мог дать жене и десятой доли от щедрых даров Сулеймана, которые Марина отвергала. Клим до сих пор в мельчайших подробностях помнил день, когда Маришка сказала ему, что у коллектива музыкальной школы намечается корпоратив в ресторане.

– Откуда у вас деньги на корпоратив в ресторане? – поинтересовался тогда Клим.

– Спонсоры, – отвела взгляд Маришка.

– Бекбулатов? – ответ Клим знал заранее.

Он вспылил, супруги чуть не поссорились. Муж втайне надеялся, что Марина поймет его чувства и сама откажется идти на этот чертов корпоратив, устроенный наглым кавказцем. Но упрямая женщина, наоборот, начала упрашивать мужа, чтобы отпустил ее.

– Неужели ты сомневаешься во мне? – допытывалась Марина. – Не одна же я иду. Наш директор, другие преподаватели. Это же для дела нужно. Для всего коллектива и для моих учеников. Бекбулатов обещал на летних каникулах отремонтировать классы в школе. Думаешь, мне хочется идти? Я так директору и сказала. Но они меня поставили в известность в последний момент, когда ресторан уже был оплачен. Наш директор и другие преподаватели чуть ли не на коленях умоляли меня прийти.