Владимир Колычев - Раненый зверь

Люба сидела на кухне и пила крепкий кофе, глубоко затягиваясь сигаретой.

— Смотри, будешь курить, дьявол душу вместе с легкими заберет! — пошутил Павел.

— Чур меня! — отмахнулась она.

Погода их не баловала, но морской воздух и относительно здоровый образ жизни шел Любе на пользу. И посвежела она, и похорошела. И за собой следить стала. Павел и с косметикой проблему решил, и приодел ее малость. Сам же взял шефство над ней, никто его об этом не просил…

— А вдруг?

— Это если выпью!.. Но все это бабушкины сказки!

— А не послать ли нам гонца?

— Иди ты к черту!

— Я не ослышался?

Люба и сама спохватилась, прикрыв ладошкой рот. Раньше она не боялась поминать «черта», но промывка мозгов местным целителем дала свой результат.

— Не надо гонца. И так хорошо!

Молодая женщина приготовила кофе и Павлу, и себе. И снова потянулась за сигаретой.

— Я понимаю, тебе сейчас без кофе никак, но мотор посадишь.

— До Засечья хватит, а там все равно. Тебе все равно. Приедем и разбежимся.

— Ты этого хочешь?

— Нет, ты этого хочешь… Я же вижу, как ты по своей сохнешь, — грустно усмехнулась Люба. — Тянет к ней. Не спрячешься ты от нее здесь.

— Да я не прячусь.

— Прячешься. Я же вижу, что прячешься.

Она подошла к Павлу, одной рукой обняла его за голову, прижав к своей груди, а другой похлопала по плечу.

— Не спрячешься ты от нее.

— А вдруг?

Он провел рукой от ее шеи по всей длине спины до самых низов. Фигурка у нее хорошая, тело упругое.

— Не надо. Потом жалеть будешь, — Люба отстранилась от него.

— А ты?

Уже вторая неделя заканчивается, как они здесь, а до секса так и не дошло. Она не хотела, а он не форсировал события. И при этом они вполне комфортно чувствовали себя вдвоем. Любви не было, просто они нуждались друг в друге.

— И я буду жалеть… Я тоже люблю Сашку, — покачала молодая женщина головой.

— Тоже? Но я твоего Сашку не люблю.

— Любишь. Свою любишь… Может, вернешься к ней?

— А ты?

— Что я? Ты обо мне не думай. Ты о себе думай… Я о тебе даже не подумаю, если вдруг Сашка позовет.

— А он позовет?

— Нет… — Люба вздохнула, опустив голову. — На рынок давай, мне картошка нужна, лук и перец. Ну, и мяса надо купить.

Она составила целый список, и он с головой ушел в хозяйственные дела. Павлу нужно было отвлечься, чтобы не думать об Оксане. Но, увы, это не помогало. Ему могла помочь водка, но это путь в никуда. Лучше уж идти в тупик с Любой, чем катиться в пропасть.

Деньги — зло, и это действительно так. А как еще объяснить, что люди продают за них душу. Кто-то дьяволу продает, а кто-то Маркелу. И там зло, и там. Маркел не строил иллюзий по поводу собственной порядочности. Он правильный пацан, это без вариантов, но темных дел за ним хватило бы на маленький филиал большого ада. Там ведь не один вагон, а скоро добавится и тележка.

— Стоять, лицом к стене!

Маркел усмехнулся, и выполнил команду надзирателя — повернулся лицом к стене, заложив руки за спину. Вертухай в курсе, с кем имеет дело. Мало было зарядить баблом тюремное начальство, Маркел смазал все винтики вплоть до самого маленького. Надзиратель все знает, но все равно выеживается. А может, эти команды в нем уже намертво засели.

Дверь в камеру со скрипом открылась и гулко бухнулась о блокиратор.

— Пошел!

Когда-то Маркел заходил в камеру, как в страшный и новый для себя мир. Только хата тогда была большой и людей там сидело немерено. А сейчас камера маленькая, не развернуться, и пассажир там только один.

— Фу, вонь, как на птицефабрике! Кто у нас тут петух? — спросил он, с ухмылкой глядя на арестанта, который медленно поднимался со шконки. — Темный, ты, что ли?

— Ну, ты и урод!

Темный был предсказуем, как малыш в песочнице. Мир с Маркелом заключил, братом назвал, а сам давай силы против него собирать. И зондер-команду по его душу организовал. Эта команда должна была уничтожить Маркела, а усиленная бригада Темного — триумфальным шествием прокатиться по Центральному округу, захлестнув по инерции Восточный район. В общем, ничего оригинального. Маркел и просчитал его в два счета, и принял меры. Зондер-команду вывезли в лес полным составом, но убивать никого не стали. Пацанов сначала раскололи, а потом сдали ментам. На Темного завели уголовное дело, а Маркел дал на него наводку. Повязали авторитета, закрыли, потом прогнали через пресс-хату. И теперь он здесь, в петушином кутке, куда порядочному арестанту путь заказан.

Темный и сейчас повел себя предсказуемо. Хотя бы какой-то финт выкинул, бросаясь на Маркела. Но нет, он пер на него как танк — в лобовую. Только бронебойным его и можно было остановить. А таким ударом Маркел обладал.

Не зря же он с остервенением нарабатывал удары, чтобы испытать их на Паше Каменеве. И ведь испытал. С первого удара не вырубил, как хотел, но победа все-таки осталась за ним…

Зато Темного он вырубил с первого удара. Въехал ему кулаком в переносицу и опрокинул на спину. И ногу на живот со всей силы опустил — ощущение было таким, как будто пятка до самого позвоночника достала.

В себя Темный пришел уже под шконкой. Петух должен был знать свое место.

— Вылезешь — убью! — Маркел достал из-под штанины нож с наборной ручкой.

Подавленный Темный мотнул головой. Он признал его силу и власть над собой.

— Как же ты до такой жизни докатился, Темный? Был крутым авторитетом, а стал голимым кочетом.

— А то ты не знаешь, как! — с бессильной злобой процедил опущенный. — Это же ты все!

— А кто торпед под меня зарядил?.. Ты же блатным был, Темный, тебя на положение ставить собирались, а ты повел себя как дешевый фраер. Ну, вызвал бы меня на разговор, мы бы с тобой раз на раз, как правильные люди. А ты в спину бить… Ну и как с тобой должен был поступить?

— Как это раз на раз? Так не делается!

— Я знаю, как все делается. Поэтому ты здесь… Я мог бы тебя завалить, но я же не такой придурок, как ты. За тобой серьезные люди, мне проблемы с ними не нужны. А за петуха кто подпишется?.. И бойцов у тебя много. С ними решать надо, а это война. Но войны не будет, потому что твои пацаны сами теперь опущены. Кто это там отсвечивает? Да западенские. Это которые под петухом Темным ходили? Как, звучит? Звучит! Не сберег ты свою честь, Темный, пацаны тебе этого не простят. Да тебе, в принципе, все равно будет.

— Меня по беспределу опустили! За меня спросят! — задергался Темный.

— Ты сам в это не веришь, — покачал головой Маркел. — И правильно делаешь. Все, закончилось твое время, Темный.

— И ты недолго протянешь!

— Это все слова. Я тебя сейчас убивать буду. Как хочешь умереть, как петух или как честный арестант? Если как петух, то я должен тебе кое-что отрезать и кое-куда засунуть. Не при дамах будет сказано, — ухмыльнулся Маркел.