Владимир Колычев - Раненый зверь

— Торгуется, гнида! — вскипел Маркел. — Почуял силу за собой, и сразу торговаться! Хрена ему лысого, а не пятнашку! Тридцатник ему задвинем! Пусть Пашу напрягает. Забьем Паше стрелку, там его и завалим.

— У них стволы, — покачал головой Сингапур. — И стрелять они умеют, и убивать. Может, у них есть реальные снайперы?

— И что ты предлагаешь? — раздраженно спросил Маркел.

Псы кусали со всех сторон, и он уже не знал, как увертываться. И без того голова шла кругом, а тут еще Камень.

— Да не до него сейчас… — Маркел думал недолго, но напряженно. — Хорошо, завод пока не трогаем.

Пусть Камень пока поживет, а как только с Чистотелом и Жетоном будет покончено, Маркел возьмется за этого выскочку. На этот раз никаких полумер.

Мороз, вьюга, и день с утра казался таким паршивым. А к вечеру распогодилось. Температура упала еще больше, ветер усилился, зато в душе запылал огонь, от которого тепло разнеслось по всему телу.

Война затянулась не на шутку, обе стороны несли потери — как в людях, так и в деньгах. Война — это прежде всего удар по бизнесу, и Маркел даже собирался заключить мир с Чистотелом и Жетоном. Он уже решил отдать одному Восточный район, а другому — Западный. И вдруг у него в руках оказался баран, которого нужно было принести в жертву госпоже Победе.

Мансур и его бойцы выследили Жетона и накрыли его на хате, где он прятался. Двух его бойцов замочили с ходу, а самого Сашу привезли на хату, где Маркел пережидал опасность. А тиски найти нетрудно.

Маркел не велел поднимать распятого под потолком Жетона, он просто крутанул ручку тисков. От боли Саша зажмурил глаза и скривил лицо, но даже не застонал. Маркел усиливал нажим до тех пор, пока не вырвал из его груди стон. Только тогда он крутанул ручку против часовой.

— Это тебе за Лену, — злорадно усмехаясь, сказал он.

Жетон глянул на него с ненавистью.

— Кто тебе сказал, что Лена — твоя? — спросил Маркел.

Жетон сплюнул в его сторону. Мучитель снова сжал щечки тисков. На этот раз он крутил ручку, пока Саша не потерял от боли сознание.

Тиски разжали, привели Жетона в чувство. Но для него все еще только начиналось. Маркел не собирался давать парню спуску. Слишком уж много зла причинил ему Жетон, чтобы даровать ему легкую смерть.

— Лена — моя, и я буду трахать ее, когда захочу. Ты будешь гнить в земле, а я буду с нею…

— Ненавижу! — не глядя на Маркела, зло процедил Жетон.

— Вот только святошу из себя корчить не надо. Сколько из-за тебя, урода, саврасовских пацанов полегло?

Счет на трупы шел с обеих сторон, в общей сложности погибло двадцать восемь саврасовских пацанов. И зеленый молодняк, и бывалые бойцы. А конца войны еще не видно. С Жетоном уже, считай, покончено, но Чистотел все еще держится…

— Это из-за тебя!.. Зачем Лену тронул?

— Тебя забыл спросить! — Маркел ударил Жетона в челюсть.

Он уже достаточно окреп для того, чтобы бить в полную силу.

Жетон был отличным бойцом и умел держать удар, но Маркел все-таки отправил его в нокаут. Жетон вышел из аута, и Маркел ударил его снова. На этот раз пленник отключился начисто, но его быстро привели в чувство.

Но ударить его Маркел не успел. В подвал вдруг ворвались вооруженные люди в масках. Он и понять ничего не успел, как сильный удар в живот согнул его пополам. Его сбили с ног, заломили руки за спину и сковали их стальными браслетами.

Кто бы мог подумать, что встреча с настоящими ментами может так обрадовать! Маркел думал, что его повязали ряженые менты, и даже успел попрощаться с жизнью. Он мог оказаться в промерзшей земле, но его доставили строго по адресу, в здание городского управления внутренних дел. Там его и выдернули на разговор к суровому дяде с непроницаемо дубовым лицом. Он был в гражданке, но Маркел еще пока мог отличить мента от штатского.

— Полковник Акаткин, областной РУБОП, — представился он.

— Старший полковник, — усмехнулся Маркел. — В смысле, страшный.

В области у него особых завязок не было, тем более в управлении по борьбе с бандитизмом. Но у него связи на городском уровне, и его должны были предупредить о предстоящем наезде свыше. Однако не предупредили. Это плохо, хотя вряд ли катастрофично.

— Страшный, не страшный, а на семь лет закрыть могу.

— За что? — нахмурился Маркел.

— За истязание. С применением пытки.

— Я ничего подобного не делал.

— Тебя, Маркелов, взяли с поличным.

— Чего ты хочешь, полковник?

— Я же сказал, закрывать тебя буду. На семь лет.

— Ты можешь меня закрыть, а можешь и не закрыть.

— Ну, шансы выйти сухим из воды у тебя есть, но я не думаю, что ты выкрутишься.

— А зачем выкручиваться? Давай договариваться, ты же для этого меня дернул?

— Я дернул тебя, чтобы посадить. Хватит, Маркелов, нагулялся.

— Сколько ты хочешь? — занервничал Маркел.

Уж очень его напрягал непроницаемо спокойный, заиндевелый взгляд полковника.

— Семь лет. Но согласен и на пять.

— А дальше что?

— А что дальше?

— Да здесь без меня такой беспредел начнется!

— Куда уж больше?

— Против меня всего два отморозка! С одним уже вопрос решен, и со вторым решат. На этом все и закончится!

— Если ты про Чистотела, то с ним уже закончили. Нет его больше. Оказал сопротивление при задержании, был убит.

— Ну, вот видишь, начальник!

— Что я вижу? Тебя, Маркелов, закроют. Жетона закроют. Чистотела больше нет. На этом беспредел и прекратится.

— Тишь да гладь?

— Придется, конечно, повозиться…

— Ты реально из РУБОПа? Из какого отдела? Из отдела фантастики!.. Пойми ты, свято место пусто не бывает! Не будет меня, здесь столько воронья разведется, что ты света белого не увидишь. А со мной порядок будет…

Маркел взбудораженно смотрел на полковника. Если Чистотела больше нет, то ничто не помешает ему навести в городе порядок.

— Я знаю, какой у тебя был порядок, — покачал головой Акаткин. — Люди сотнями пропадали.

— Нет, тихо на улицах было, никто не стрелял, пока отморозки не объявились. Если меня закроешь, столько отморозков разведется — замучаешься усмирять.

— Поживем — увидим!

— Ну, ты непробиваемый, полковник!

— Мне уже сорок восемь, а ты мне «тычешь», нехорошо, — угрожающе покачал головой рубоповец.

— А если я тебе «выкать» начну, что от этого изменится?

— Ничего.

— Вот видишь!

— Я вижу дерьмо перед собой, которое возомнило себя столпом мироздания.

— Да пошел ты!

Полковник даже не изменился в лице, и во взгляде у него ничего не мелькнуло. Но эмоции он все-таки выплеснул. С помощью кулака. Он ударил быстро, через стол, и Маркел оказался на полу.

Похоже, церемониться с ним здесь никто не собирался. Но Маркел духом не упал. Рубоповцы мужики крутые, однако есть еще суд и прокуратура, там народец мягкотелый…