Кирилл Максимов - Сторожевой волк

– Это с какого такого бодуна мы должны тебе еще две фуры разгружать? Надо было их подгонять, когда мы без дела по твоей вине сидели.

– Отказываешься работать?

– Отказываюсь.

– Ну, тогда ничего и не получишь. И они не получат, – показал он на других грузчиков. – Да?

Князева заело. Несправедливость он на дух не переносил. Если бы Сулейман предложил оплатить лишь сделанную работу, Богдан согласился бы, но оставить неоплаченной уже выполненную, это было за границами его понимания.

– Или ты платишь, или пожалеешь, – процедил он сквозь зубы. – Пару лет назад я таких, как ты, пачками по «зеленке» отстреливал.

– Ты кому угрожаешь? – прищурился Сулейман. – На себя посмотри, вояка, – фашист переодетый, алкаш конченый. Или ты разгружаешь две фуры, или потом я тебя даже перебирать гнилую картошку с бомжами не поставлю.

– Деньги давай, – протянул руку Князев.

То ли Сулейман не так понял этот жест, то ли и в самом деле решил ударить строптивого грузчика, но, так или иначе, кавказец замахнулся, а Богдан автоматически ударил первым – кулаком в челюсть. Подошвы ботинок оторвались от земли, и грузный Сулейман рухнул в своем кашемировом длинном пальто на грязный – разъезженный, растоптанный – снег.

– Я же сказал, пожалеешь, – проговорил Князев, уже понимая, что совершил ошибку.

Сулейман поднялся на четвереньки, ощупал челюсть, сплюнул кровью и, тихо ойкая, поднялся на ноги, после чего бросился убегать, крича:

– Убивают! Охрана!

Пожилой грузчик-кавказец покачал головой:

– Зря ты, Богдан, так. Теперь всем плохо будет. Разгрузили б мы эти фуры, ничего бы с нами не стало.

– С вами – может быть, а я на электричку опаздываю.

– Уже опоздал, – прищурившись, произнес грузчик, глядя на бегущих к рампе охранников склада, за которыми семенил Сулейман.

Один громила сжимал в руке арматуру, второй размахивал пистолетом-травматиком.

– Ой, плохо будет, – проговорил грузчик и попятился к раскрытым воротам.

Богдан спрыгнул с рампы и двинулся навстречу охранникам. Те были настроены решительно. Сразу видно, что разговаривать они не намерены, а станут бить сразу, как только поравняются. В принципе, этого и следовало ожидать. Сулейман не мог себе позволить уронить собственное достоинство в глазах своих «рабов». Бунтовщика следовало показательно покарать, чтобы другим неповадно было.

– Валите его! – крикнул надсмотрщик.

Князев переводил взгляд с одного охранника на другого, решая, с кем завязаться первым. Громилы уже перешли на шаг, они приближались, чуть разойдясь в стороны. Наконец Богдан сделал выбор – первым предстояло вырубить обладателя травматика.

Охранник вскинул руку с пистолетом и выстрелил без всякого предупреждения. Промазал, даже уклоняться Богдану не пришлось, пуля ушла в темную глубину хранилища. Второго шанса Князев ему не дал. Травматик выпал из заломанной руки, мощный удар под дых, нанесенный снизу, довершил дело, охранник сложился пополам, захрипел и упал на землю. Богдан отскочил в сторону, и очень вовремя – арматурный прут уже со свистом рассекал воздух. Князев и громила смотрели друг на друга. Сулейман испуганно пятился, то и дело проводя тыльной стороной ладони по губам и косясь на кровавый след на пальцах.

Охранник, поигрывая арматурой, двинулся на Богдана.

– Я тебя сейчас…

Что именно, он не уточнял. Князев медленно отступал. Арматура вращалась в руке охранника все быстрее и быстрее. Когда Богдан уткнулся спиной в рампу, громила криво усмехнулся и сделал выпад. Стальной прут стремительно пошел вниз. Богдан уклонился, и металл врезался в металлическую бровку бетонной рампы с такой силой, что полетели искры.

Еще один удар, еще… Каждый раз Князев уклонялся в сторону. Охранник хрипел, размахивая своим грозным оружием, способным с одного удара разнести череп или переломить кости. Когда громила стал выдыхаться, Богдан уперся руками в рампу, резко выбросил вперед ноги и врезал ему каблуками в грудь. Тот хрипло хватанул воздух, отлетел и плашмя рухнул на землю. Богдан подхватил выпавшую арматуру.

– Слушай, не надо. А? – запричитал Сулейман. – Я тебе заплачу. Брось эту штуку, – покосился он на толстый стальной прут.

– Ты всем заплатишь.

– И тебе, и им. Как скажешь, так и сделаю.

Он уже полез в карман, когда из-за угла хранилища выбежали двое полицейских. Сулейман тут же ожил и завопил:

– Он убить меня хочет!

Взывать к совести правоохранителей было бесполезно – Богдан несколько раз своими глазами видел, как эти самые полицейские «кормились» из рук Сулеймана, беззастенчиво беря от него деньги. При желании и при определенной доле везения, учитывая наличие у полицейских табельного оружия, он мог бы повалить и этих двух, но поднять руку на человека в форме при исполнении не мог себя заставить. Полицейские остановились, и один из них скомандовал:

– Брось арматуру, и мордой в землю!

– Не очень и хотелось. – Богдан отбросил арматурный прут, но, вместо того чтобы выполнить вторую часть приказа, просто поднял руки.

– Я сказал, мордой в землю!

Охранники базы уже осмелели, поднялись с земли, хотя до этого изображали из себя полутрупы.

– Да чего с ним разговаривать? – осклабился громила, поднимая с земли травматик.

– А ты заткнись, умник! Охранником здесь работаешь, а нам за тобой разгребать приходится, – подмигнул своему напарнику сержант.

Богдан даже не сопротивлялся, когда его повалили на землю, надели на запястья за спиной наручники. Сержант еще специально дернул их, чтобы браслеты потуже затянулись.

Охранник, у которого Князев забрал арматуру, подбежал и ударил его ногой в бок.

– Отставить, – лениво бросил сержант.

Громила не стал спорить, отошел в сторону.

– Ну что? Вызываем наряд, везем в отделение, протокол, – прокашлявшись, сказал сержант. – Повезло тебе, Сулейман, что мы рядом оказались и выстрел слышали.

Надсмотрщик сразу сообразил, что полицейские напрашиваются на деньги. Калькулятор в его голове защелкал. Он судорожно подсчитывал, где теряет, а где находит. Эти менты были уже прикормлены, и не раз, следовательно, удовольствуются малым. Не заплати им сейчас, завезут бунтовщика в отделение, составят протокол, будет заведено дело. Вот тогда и начнется. На овощной базе появится их начальство, потом прокурорские, наедут за нелегалов, которые тут неофициально работают. Платить придется уже в соответствии с количеством звездочек на погонах и занимаемой должности. А это совсем другие расценки. Такой расклад Сулеймана не устраивал.

– Э, дорогой, – проговорил он, растягивая разбитый рот в улыбке. – Зачем отделение, зачем протокол? Мы здесь и сами разберемся. Давай поговорим, – обратился он к сержанту.