Линвуд Баркли - Поверь своим глазам

Нож вошел в ногу Льюиса в пяти дюймах ниже колена. Николь вогнала его изо всех сил. Тонкое лезвие прошило джинсы, пронзило плоть и вышло с другой стороны, уже окрашенное в алый цвет. Боль, видимо, оказалась адской, потому что Льюис сразу же упал на колени, смяв одним из них коробку с какой-то настольной игрой, и не переставал кричать. Выронил пистолет и повернулся всем телом, чтобы дотянуться до рукоятки ножа и выдернуть его.

Это было зрелище не для слабонервных, то есть не для меня, но я, словно под гипнозом, не мог отвести от него глаз, как и Говард. И то, что мы увидели потом, оказалось куда хуже. Николь успела сесть. Она ухватилась за рукоятку ножа раньше Льюиса, но вместо того, чтобы вытащить его и всадить снова или погрузить в ногу глубже, она резко дернула лезвие вбок. Сталь пропорола еще кусок плоти, заставив Льюиса издать новый страшный крик боли. Он яростно дернул ногой и угодил каблуком в грудь Николь, которая уже приподнималась, упираясь рукой в пол. Удар опрокинул ее на спину, но ей хватило секунды, чтобы оправиться.

Льюис шарил вокруг себя руками, пытаясь найти пистолет. Он валялся рядом в быстро растекавшейся луже крови. Льюис сделал движение к нему, но реакция Николь оказалась стремительнее. Она вцепилась в мокрую от крови рукоятку и нацелила ствол Льюису в голову. Он перекатился на бок, приподнялся на локтях и стал по-крабьи отползать назад, волоча за собой изуродованную ногу.

Николь стояла на коленях, сжимая пистолет обеими вытянутыми вперед руками и держа его уверенно и ровно.

— Ненавижу пистолеты! — хрипло сказала она.

Ее блузка порвалась, и под ней теперь виднелось что-то темное и плотное. Бронежилет!

— Николь, — произнес Льюис. — Послушай меня, Николь…

Но она спустила курок и отстрелила ему часть черепа. Он повалился навзничь на пол, покрытый теперь отвратительной смесью крови, осколков кости и ошметков мозга.

Говард приложил ладонь ко рту, словно его вот-вот вырвет. Но затем вдруг повернулся, откинул занавеску и бросился наутек. Николь, прихрамывая, последовала за ним. Откуда-то издалека донеслось завывание сирен. Мне же удалось наконец высвободить сначала левую руку, затем правую, и я поспешно стал разматывать ленту на поясе, удерживавшую меня на стуле.

Звук сирен становился все громче. Но еще более отчетливо я услышал, как в боковом проулке с визгом тормозов остановилась машина. Раздался женский крик:

— Томас, стой!

Я сумел встать со стула, но сразу упал на пол, разбрасывая вокруг себя игрушки. Мне нужно было добраться до Льюиса. Точнее — до его трупа. Я заметил, что за поясом его джинсов торчал еще пистолет. Похоже, он принадлежал раньше Моррису.

Из основного зала магазина два раза подряд донеслись уже знакомые уху приглушенные выстрелы, и еще одно тело рухнуло на пол.

Снаружи раздались возгласы:

— Рэй!

— Томас, не надо!

Это была Джули.

Я стоял на коленях и уже дотянулся до рукоятки пистолета, вцепившись в нее пальцами, когда полог буквально взлетел вверх. Я обернулся и поднял голову, но лишь для того, чтобы успеть увидеть, как ботинок Николь врезается мне в челюсть. Удар был нанесен умело и с большой силой.

У меня перед глазами все поплыло, а тело, как из катапульты, отбросило назад. Инстинктивно я успел подставить руки, чтобы смягчить падение, но оно оказалось весьма болезненным. Что-то острое царапнуло мне спину и откатилось в сторону. Игрушечный жестяной самосвал. Одновременно моя правая рука оказалась среди других упавших с полок игрушек. Полуослепший от удара, я не мог видеть, что там, но, судя по ощущениям, под руку мне попало нечто изготовленное из металла и пластмассы.

Николь навела на меня пистолет. Но она не успела нажать на спусковой крючок, когда из короткого бокового коридора, где находился черный ход, раздался громкий стук. Кто-то распахнул дверь.

— Я привел помощь! — крикнул Томас. — Я привел Джули!

— Остановись! — Голос Джули звучал так, будто она находилась в нескольких футах за спиной брата.

Николь посмотрела в ту сторону и нацелила туда пистолет. Стоило Томасу войти, и он нарвался бы на пулю. Я успел бросить взгляд на свою правую руку, которая буквально уперлась в синее пластиковое оперение дротика для игры в дартс длиной примерно в фут и с острым стальным наконечником. Оставалось только пожалеть, что это не копье. В те доли секунды, что оставались до появления Томаса на пороге, я успел лишь подумать: это как кататься на велосипеде — невозможно разучиться!

И несмотря на боль, пульсировавшую у меня в виске, в подбородке и в спине, я сделал все молниеносно. Схватил дротик, занес его за спину и изо всех сил метнул.

— Рэй!

В комнату вбежал Томас. Острие дротика впилось Николь в шею. Она открыла рот, но крик, казалось, застрял в глотке. В правой руке у нее оставался пистолет, а левая взлетела вверх, ухватилась за дротик и выдернула его…

Так случается, когда срывает водопроводный кран.

Кровь хлынула потоком, ее брызги разлетались вокруг.

Николь выронила дротик и прижала ладонь к ране. Потом и пистолет выпал, когда она повалилась и упала бы, не попадись ей на пути бюро. Николь закашлялась, исторгая теперь кровь и изо рта. Упершись руками в бюро, она ухитрилась остаться на ногах, но всего лишь несколько секунд. Затем распласталась на полу под оглушительные звуки сирен.

В комнату ворвалась Джули, но встала как вкопанная при виде кровавой сцены, разыгравшейся здесь. Она остановилась так резко, что ее чуть не сбил с ног следовавший по пятам спасатель из пожарной бригады.

— Рэй! — воскликнула она. — Ты жив?

Томас уже помогал мне подняться.

— Смотри, кого я нашел, — повторял он. — Я привел Джули. Я вернулся.

В следующие двадцать четыре часа Томас, я и Джули только и делали, что отвечали на многочисленные вопросы представителей различных ведомств. Нас опросили всех вместе и порознь офицеры полиции города Нью-Йорка, полиция штата, ФБР, даже портовая таможенная служба. Позже мне сказали, что среди них был сотрудник управления национальной безопасности, но всего желающих порыться у нас в мозгах оказалось так много, что я не смог даже определить, который из них представлял УНБ.

Когда нас ненадолго оставили одних, Томас высказал озабоченность, что из ЦРУ так никто и не появился.

— Я надеялся, что их обеспокоит мое состояние, — прошептал он.

Его самолюбие было явно уязвлено.

Несколько часов допросов оказались полезными только с одной точки зрения — нас, в свою очередь, информировали о том, чего мы не знали. Белые пятна на общей картине быстро заполнились во многом благодаря спасателям и врачам «скорой помощи», которые прибыли вовремя, чтобы не дать умереть Говарду Таллиману и Моррису Янгеру, истекавшим кровью на полу в торговом зале магазина.