Линвуд Баркли - Поверь своим глазам

— Да, это могло сработать, — кивнул я, входя вслед за ней в дом.

Сверху уже доносились щелчки «мыши».

— Поднимайтесь ко мне! — крикнул Томас.

— Мне лучше сразу с этим разобраться, — вздохнул я. — Пойдешь со мной?

Она кивнула.

— Но должен предупредить, что у нас наверху все выглядит не совсем обычно.

— А Томас уже мне показал, — проговорила Джули. — Ничего особенного. Вот мой брат развешивал по всем стенам картинки с голыми женщинами. Так что карты меня после этого смущают мало.

— Ну, рассказывай, — произнес Томас, когда мы вошли к нему в комнату, но не отвел взгляда от центрального монитора, на котором перемещался по улицам неизвестного мне города.

— Если ты хочешь побеседовать, то остановись и повернись ко мне, — сказал я.

— Это как раз то, о чем я только что упомянула, — прошептала Джули мне на ухо. — Ты общаешься с ним так, словно он — дитя несмышленое.

Я жестом попросил ее замолчать, потому что брат снял наконец пальцы с «мыши» и сделал четверть оборота в своем кресле.

— Что же тебе удалось узнать?

Я откашлялся.

— Ну так вот. Я приехал на Очард-стрит и нашел нужный дом. Посмотри. — Я достал телефон, открыл режим фотоаппарата и протянул ему. — Вот его снимок.

Томас изучил крохотное фото на дисплее телефона и сравнил его с распечаткой — точно такой же, какую выдал мне перед поездкой на Манхэттен.

— Да, то самое окно. Кирпичная кладка совпадает.

— И как видишь, — заметил я, — никакой головы в окне нет.

— Ты так говоришь, будто это что-то доказывает, — возразил Томас.

— Я лишь констатирую факт, вот и все.

— Если бы на нашей подъездной дорожке полгода назад случилась авария и ты снял ее на камеру, а потом сделал кадр с той же точки сейчас, это не доказывало бы, что аварии вообще не было, верно?

— Один-ноль в пользу Томаса, — улыбнулась Джули.

— Я все понимаю, — обратился я к брату, пропустив ее замечание мимо ушей. — Просто рассказываю, что видел своими глазами.

— Ты предпринял еще что-нибудь?

— Да. Я поднялся к квартире. Постучал в дверь.

Томас не сводил с меня глаз.

— И что дальше?

— Никто не отозвался. Квартира оказалась пуста.

— Как?

— Соседка сообщила мне, что там уже много месяцев никто не живет.

— И ты даже не спросил ее, не убивали ли кого-нибудь в этой квартире?

— Нет, не спросил. У меня были основания полагать, что о подобном событии она непременно поведала бы мне.

— Конечно, но при условии, что не совершила преступления сама.

— Поверь мне, на убийцу соседка не похожа. Она информировала меня, что девушки, жившие в квартире, давно уехали.

— И с тех пор квартира пустует?

— Да, и что? — пожал плечами я.

— А тебе не кажется это странным?

— Нет.

— Я слышал, жилья в Нью-Йорке не хватает. Почему же за все это время квартиру не сдали?

— Не знаю, Томас.

— А что сказал управляющий, когда ты задал ему этот вопрос?

— Какой управляющий?

Мой телефон все еще оставался в руках Томаса, который переключился на следующее фото.

— Это что такое?

— Список жильцов при входе.

— А рядом? Разве не номер телефона управляющего?

— Да, похоже на то.

— Так ты с ним разговаривал?

— Нет.

— Почему? Ведь как раз управляющий мог точно знать, произошло ли в той квартире убийство или нет.

— Послушай, Томас, я сделал для тебя пару фото, постучал в дверь, но там никого не оказалось. И, право, не знаю, что еще я мог предпринять.

Джули усмехнулась:

— Неужели тебе трудно было поговорить с управляющим? Или опросить других соседей?

— А тебя это каким боком касается?

— Ты приехал в такую даль. Был уже на месте, на нужной улице, в нужном доме. И ты уж точно мог постучать еще в несколько дверей хотя бы ради того, чтобы оправдать поездку.

Я в изумлении уставился на нее.

— А ведь верно, — поддержал ее Томас, с неодобрением глядя на меня. — Почему ты так небрежно отнесся ко всему? Эх, надо было мне самому отправиться туда вчера.

— Надо было, — съязвил я, — и еще через пару недель ты бы как раз оказался на Очард-стрит.

— Но я по крайней мере хоть что-то выяснил бы. А получилось, как в тот, другой раз, когда у человека в окне возникла проблема.

— В какой другой раз?

Но Томас словно забыл о своей последней фразе и продолжил:

— Ты даже не попытался провести расследование. И уж конечно, тебе далеко до стандартов Центрального разведывательного управления. Не представляю, как бы они отреагировали, узнав об этом.

— Им бы это не понравилось, — поддакнула Джули.

— Сдаюсь. — Я поднял руки вверх. — В следующий раз ты можешь сам сесть в поезд и отправиться в Нью-Йорк, чтобы изображать Арчи Гудвина и собирать улики. А я останусь дома и буду ухаживать за орхидеями, как Ниро Вульф.

— Какой еще Арчи? При чем здесь орхидеи?

— Но я сделал все, что мог, Томас. Честное слово. В Интернете нет ни одной публикации о том, что кого-то убили в этом доме. Лучшее, что мы можем сейчас сделать, — просто забыть обо всем.

Я достал из кармана распечатку, скатал ее в шарик и метнул в корзину для бумаг. Брат проследил, как комочек упал на дно корзины, и с упреком посмотрел на меня.

— Это получилось немного по-хамски, — заметила Джули.

Я бросил в ее сторону выразительный взгляд. Наверное, так оно и выглядело, но у меня выдался очень долгий день, и я смертельно устал. Казалось бы, у Томаса появился хороший повод поддержать Джули, однако его следующая реплика оказалась неожиданной:

— Мне не нравится мистер Прентис.

Я вздрогнул.

— Что? Чем тебе не угодил мистер Прентис?

— Он заставляет меня делать то, чего мне не хочется.

— Объясни, что произошло?

— Он собирался увезти меня обедать, а я не хотел.

— Сегодня? Он был здесь?

Брат кивнул:

— Да. Схватил меня, чтобы заставить идти с собой, и тогда я ударил его.

Я сделал шаг вперед и положил ему руку на плечо.

— Как, Томас? Ты ударил Лена Прентиса?

— Да. Но только чуть-чуть.

Он даже встал из кресла, чтобы показать, как это случилось. Взял мою руку и положил себе на запястье.

— Мистер Прентис схватил меня вот так, а я стал вырываться и попал ему по лицу.

Томас продемонстрировал все в замедленном движении, лишь слегка коснувшись моей щеки ладонью.

— Ты ударил Лена Прентиса по лицу?

— Мне он не нравится. И никогда не нравился.

— Но, Томас, это не повод, чтобы бить людей.

— Я же показал тебе, как он схватил меня. И я ударил его не сильно. У него не пошла кровь, он не заплакал, и вообще…

— Что же он сделал?

— Уехал.

Я вздохнул. Никогда больше не смогу я оставить брата одного. По крайней мере на целый день. Прежде чем продать этот дом и вернуться в Берлингтон, мне придется переселить Томаса куда-то, где он будет находиться под наблюдением персонала. И меня не могло не тревожить, что за короткое время брат дважды пустил в ход физическую силу. Сначала он подрался со мной. А теперь дал пощечину Лену Прентису. Впрочем, следовало признать, что оба раза его спровоцировали.