Линвуд Баркли - Поверь своим глазам

Рошель промчалась через спальню с изогнутой формы окнами, выходившими на утопающую в зелени улицу, и направилась в гардероб, представлявший собой отдельное помещение.

Таких гардеробов у них было два — один для нее, другой для него, и каждый из них площадью превышал ту полуподвальную квартирку в чикагском Саут-Энде, в которой десять лет назад ютился Кайл. Там были мыши, плесень по углам и соседи наверху, устраивавшие громкие скандалы по любому поводу: от плохо намазанного маслом бутерброда к завтраку до вечерней задержки мужа у друзей и появления дома поддатым.

А теперь Кайлу не приходилось больше слушать, как ссорятся соседи, да и те даже при желании не могли бы слышать его перепалок с Рошель. Потому что занимали они стоивший не один миллион долларов полностью реконструированный особняк на Форест-авеню в Оук-парке, где рядом стоял дом, возведенный знаменитым архитектором Фрэнком Ллойдом Райтом. Причем Кайл только и дожидался момента, когда один из домов, построенных по проекту Райта, выставят на продажу, чтобы сразу купить его. И вот тогда он наконец сумеет произвести впечатление на своего отца, которому не казался выдающимся достижением тот факт, что Кайл с помощью волшебства сайта «Уирл-360» стал мультимиллионером, не достигнув и тридцатилетия. Зато отец просто боготворил Фрэнка Райта, считая его величайшим зодчим.

— Почему же ты купил этот дом, а не хотя бы вот тот? — спросил он, ткнув пальцем в ближайшее творение Райта. — А я-то думал, что дела у тебя идут действительно хорошо.

Кайл Биллингз поплелся за супругой в ее гардеробную.

— Ты же знаешь, что, одеваясь подобным образом, привлекаешь к себе неприлично много внимания. Кое-кто, глядя на тебя, начинает излишне возбуждаться. Вчера противно было смотреть, как все мужчины на тебя пялились, пуская слюни. И каждый словно пытался трахнуть.

Рошель резко развернулась, стоя перед ним босиком в одних джинсовых шортиках и красной футболке, уперев руки в бедра.

— Хорошо, тогда я буду носить бурку. [19] В данном случае — очень закрытое женское платье, популярное среди женщин в мусульманских странах. Такой наряд тебя устроит?

— Боже! — вздохнул он.

В глубине души Кайл понимал, что устраивает сцену на пустом месте. Если уж на то пошло, ему приходилось смотреть правде в глаза. Что прежде всего разглядел он сам в Рошель Биллингз — в девичестве Кестерман, — когда впервые увидел ее пять лет назад на выставке компьютерных программ в Сан-Франциско, где она отплясывала на сцене в туфлях на высоченных шпильках, привлекая к себе значительно больше внимания, чем любая новаторская разработка программистов всего мира?

И сейчас Рошель выглядела не менее потрясающе, чем тогда: черные волосы, доходившие до талии, длинные ноги и небольшие, но крепкие груди, в которые взгляды мужчин упирались словно сами собой. А кожа оттенка кофе со сливками придавала ей некую экзотическую изюминку. Кайл испытал тогда жгучую потребность немедленно с ней познакомиться. Зашел по окончании ее выступления за кулисы, пригласил в бар, умело свел разговор к своему материальному достатку, к «порше-турбо» и к роскошной квартире с видом на озеро Мичиган, в которую успел переселиться. А в довершение всего поведал, как некая компьютерная штучка — плод его трудов — позволит людям путешествовать по городам мира, не вставая из удобного кресла, а его самого сделает еще богаче. Заключительная часть, похоже, особенно пришлась Рошель по душе.

Через пять месяцев они поженились. Кайл не понимал, что если сам так быстро запал на нее, то блеск ее прелестей не укроется от внимания других. Впрочем, поначалу ему это даже нравилось. Он видел, как мужчины восхищенно оглядывали Рошель, а потом переводили взгляд на мужа, который в ответ красноречиво улыбался: «Можешь глазеть сколько угодно, неудачник, но только мне будет дозволено прогуляться верхом на этой лошадке сегодня ночью».

И какие это были «верховые прогулки»!

Секс с Рошель оказался особенным. В постели она была настолько же изобретательна, насколько напрочь лишена эгоизма. И обладала изумительно гибким телом. В средней школе и в колледже Рошель занималась спортивной гимнастикой. Позже от участия в соревнованиях отказалась, но продолжала посещать спортзал четыре раза в неделю, поддерживая отменную форму.

Кайл прекрасно понимал, как ему повезло. За такую женщину многие пошли бы даже на убийство. Но со временем его отношение к внешней привлекательности жены стало меняться. На смену гордости все чаще приходили ревность и неуверенность в себе. Если она могла заполучить любого, долго ли еще будет оставаться желанным он? Он был богат. У них появился новый дом. Два-три раза в год они совершали поездки по Европе, останавливаясь в лучших отелях. Жене Кайл подарил машину за двести тысяч долларов — собранный на заказ спортивный «мерседес», у которого дверцы поднимались вверх, как крылья птицы.

Однако проблема заключалась в том, что большие деньги водились не у него одного. Если бы Рошель стремилась лишь к богатству, то именно в той отрасли современных технологий, в которой сделал свои миллионы сам Кайл, в последние годы расплодились сотни и тысячи нуворишей. Любила ли Рошель его самого или ту жизнь, что Кайл умел ей обеспечивать?

При этом она никогда не давала ему оснований считать, что второй вариант ближе к истине. Но это не помогало Кайлу перестать терзаться самому и донимать жену. Не слишком ли увлекается она, выставляя свои прелести напоказ? И теперь ему уже хотелось, чтобы Рошель приглушила свою внешнюю эффектность, убавила сексапильности из своих нарядов. Любишь короткие юбки? Но не до такой же степени, чтобы демонстрировать бразильские трусики, как это получалось, когда она надевала в придачу одну из пар босоножек на каблуке от Кристиана Лубутена?

— Ты сводишь меня с ума, — сказала Рошель, перебирая вешалки с вещами, девяносто процентов из которых были черными. — Может, я одеваюсь так лишь для того, чтобы возбудить тебя. Об этом ты не задумывался? Черт, куда запропастились мои брюки?

— Своей вызывающей манерой одеваться ты посылаешь сигналы, — заметил Кайл. — Хочешь или нет, но их улавливают другие мужчины, и каждый интерпретирует по-своему.

Она сняла с перекладины вешалку с парой брюк, осмотрела их и повесила на место.

— Да где же они?

— Ты хоть вообще прислушиваешься к моим словам?

Рошель повернулась и окинула его испепеляющим взглядом.

— Нет, не прислушиваюсь. Потому что мне начинает казаться, будто ты выжил из ума.

Она протиснулась мимо него к выходу из гардеробной. Взяла с прикроватного столика свой сотовый телефон и заявила:

— Мне надо хоть какое-то время побыть одной, отдельно от тебя. Пойду в патио и посижу там. Присоединяйся ко мне, как только будешь готов извиниться.