Сергей Зверев - Ментовская бригада

— Нет, мы в это время… ну, неважно. Смотри, какая белочка по дереву спускается. Ты ее тоже видишь?

— Да, мама, вот она. Хвостик у нее пушистый!

— Иди, дай ей орешков.

Женщина отсыпала мальцу горсть кешью и, довольная тем, что ей удалось переключить внимание ребенка, вернулась к вдумчивому сравнению разных глотков пива, пока еще холодного.

Сынок кормил белочку. Он рассыпал на земле орешки, хохотал, хлопал в ладоши и следил, как зверушка поглощала их один за другим.

В это время что-то чиркнуло по стволу дерева, под которым сидели ребенок и белка. Срикошетив, пуля пробила литровую пивную бутылку и с мерзким свистом ушла в толстую деревянную спинку скамейки.

Дама какое-то время смотрела, как драгоценный живительный напиток выливался из бутылки на землю радловского парка, и без того влажную. Потом она перевела взгляд на автоматчиков, совершавших перебежки на другом берегу пруда, и резко встряхнула головой. Мамаша встала, не говоря ни слова, крепко взяла мальчика за руку и быстро увела его за пределы зеленого массива.

Она дошла до дома на негнущихся ногах. Там женщина, не разуваясь, сразу набрала 02 и, не выбирая выражений, сообщила дежурному о том, что творилось в парке.

Это был восемнадцатый звонок за последний час с небольшим. Первые сообщения были приняты и зафиксированы, потом начальство приказало выдвигаться. Прошло полчаса. Еще десять минут спецназ потратил на дорогу и прибыл в городской парк.

Но было уже слишком поздно. Все участники схватки давно покинули поле боя.

Машины на предельной скорости неслись по проезжей части, распугивая прохожих визгом покрышек на поворотах. Люди, которые находились внутри, грубо нарушали субординацию. Кавказцам, положим, было все равно, но люди Пепла обязаны были сообщить ему о происходящем. Это было сделано, но постфактум, когда первые выстрелы уже прогремели.

Да и сообщение по мобильной связи было передано довольно невнятное: «Сема, на нас тут черные гастролеры наехали. Сейчас с ними быстренько разберемся, и сразу назад».

Пепел пытался вызванивать своих раздолбаев, но было уже поздно. При таком звуковом сопровождении звонки были просто не слышны. Да и ответить на вызов, отстреливаясь, было бы проблематично.

Сыграло свою роль и еще одно обстоятельство. Костоломы наконец-то почувствовали себя, что называется, в своей тарелке. Вернулись старые добрые времена. Едешь по городу как хозяин, ветерок ерошит волосы, сердце приятно екает перед очередной битвой за честь и территорию. Романтика, короче говоря. Для одних давно забытая, а для других — и первое боевое крещение. Так что Пеплу было бы весьма затруднительно остановить своих ребят. Тем более что он тут и не присутствовал.

Две тачки притормозили перед главным входом в парк и заняли оба парковочных кармана, рассчитанных на пяток машин каждый. «Тойота» и «Додж» замерли поперек их, оставив черные следы разворотов на асфальте.

Быки не спешили устраивать разборку. Они чинно прошли в ворота и даже пропустили вперед участников свадебной церемонии, прибывших явно с какой-то окраины. Жених, стриженный наголо, не считая десятка волосков русой челки, органичнее смотрелся бы в трениках и «петушке», нежели в новом дорогом костюме. Невеста в подвенечном платье необъятных размеров нервно курила тонкие сигареты и грызла семечки, стараясь не повредить утренний навороченный маникюр. Друзья и свидетели лихо налегали на водочку, запивая ее «Вдовой Клико» прямо из горла. При этом все сходились во мнении, что наше полусладкое шампанское гораздо вкуснее.

Сразу за воротами братки принялись за дело. Ритуальные оскорбления и пара тычков в челюсть заняли всего-навсего минуту-другую. Дальше аргументами в разгоревшемся споре уже служили стволы.

Первым начал стрелять Джабраил. Это был мужик средних лет, который работал с Мусой с самого начала. За это время он усвоил нехитрый принцип, который несколько раз спас ему жизнь: вынул оружие — стреляй. Причем первым.

Его пуля поразила одного из людей Пепла, угодив ему в коленку. Тот дико заорал и, уже падая, выхватил из-под ветровки автомат. Он выпустил половину обоймы по черным курткам кавказцев и рухнул у памятника с громким названием «Материнство», измазав кровью постамент.

После этого бойцы с обеих сторон уже ничего вокруг не замечали. Они, очевидно, рассчитывали на благоразумие посетителей парка, которые сочтут правильным побыстрее убраться с линии огня.

Так и произошло. Первой опомнилась невеста. Она схватила жениха за ворот костюма — материя тут же затрещала и начала расходиться по шву — утащила его прочь отсюда и буквально зашвырнула в распахнутую дверцу арендованного белого лимузина, поджидавшего их при входе. Следом рванулись остальные.

Последней была женщина, которая семенила за толпой, размахивая огромным букетом. Очевидно, молодожены собирались возложить его к памятнику. В проеме ворот она остановилась в нерешительности и все же швырнула охапку розовых роз в направлении «Материнства».

Конечно, женщина промахнулась, вьющаяся лента при этом развязалась, букет рассыпался прямо в воздухе. Через минуту все цветы были затоптаны бандитами, перебегающими от одного укрытия к другому. Стрелки выбирали для этого то, что подвернется под руку, — памятник, здание музыкальной школы. Слава богу, оно в этот день оказалось на ремонте. Игрушечный паровозик был мгновенно брошен водителем и малолетними пассажирами, которых под мышками уносили с собой голосящие родители.

За десять минут перестрелки потери были невелики — двое раненых со стороны Пепла и один убитый у Мусы. Неизвестно, чем закончилась бы эта потасовка, если бы в ход событий не включился Власов.

Узнав о том, кого именно повстречали кавказцы, майор пришел в бешенство.

— Муса, какого черта?! — орал он на вора. — Мы же договорились! Зачем ты тут балаган мне устраиваешь?

Муса мрачно сопел в трубку и гордо говорил, что задета его честь. Он не может — даже если бы и очень хотел! — запретить своим людям наказывать наглецов.

Аргументы типа «приперся в чужой город и творишь беспредел» и «ты нас подставляешь» Мусой вообще не рассматривались. В данном случае этика отступала на второй план перед своеобразно, по-восточному, понятой необходимостью. Единственное, что обещал Муса — поехать туда самому и ускорить разборку. С ним, разумеется, отправились Крайнов с Власовым, взяв для этого служебный автомобиль. Остальной народ Мусы следовал за вождем в трех старомодных джипах.

— Не западло тебе на ментовской машине кататься? — спросил его Власов, когда автомобили отъехали от полицейского управления.

— А тебе, майор, с вором в розыске на разборку ехать? — Муса прищурился. — Обидеть хочешь? Зря ты так. Вот полковник сидит себе тихо, все ему понятно и ясно, кто он, с кем и зачем.