Владимир Колычев - Отступники

– В ментовку позвони, спроси. Менты уже там…

– Думаешь, Мирон?

– А что еще думать?

– А если Сабур?

– По-любому война. Сваливать надо. Мы тут все как рябчики на одном вертеле…

– Уходим, пацаны! – кивнул Груздь.

Братва поднялась как по команде. Пуленепробиваемых зонтиков ни у кого нет, и если вдруг прольется свинцовый дождь… А жить всем охота. И Сантосу в том числе. Но из банкетного зала он выходил последним. Это его и спасло. Он не видел, как появились автоматчики, услышал только звонкий треск очередей откуда-то со стороны дороги. Пацаны вдруг стали валиться друг на друга, падать. Сантос увидел, как выплеснулся темный фонтан из головы Груздя, почувствовал на своей щеке что-то липкое. Ему на руки упал могучий Самовар, только тогда он увидел машину, из которой неслись в его сторону смертоносные трассеры. Он даже увидел пулю, которая летела прямо ему в лицо. И непонятно, каким чудом он умудрился сдернуть голову с линии огня.

Это же чудо швырнуло его обратно в распахнутую дверь ресторана, он с разгона выбил дверь, которая отделяла банкетный зал от общего. Из ресторана он выбежал через главный вход, рванул к своей машине. Только тогда до него дошло, что и с проспекта по нему могли ударить из автоматов. Как будто какая-то сила увела его в сторону и, схватив за шиворот, заставила петлять к машине зайцем. Но в него не стреляли. К нему бежал только Дергун, с пистолетом в руке. Оружие было и у Сантоса, но он почему-то про него забыл.

– Что там такое? – как будто откуда-то из-под земли донесся до него голос Дергуна.

– Полная задница! – ответил Сантос.

Он заскочил в «БМВ», схватился за руль.

– Поехали!

Машина уже была в пути, когда он вспомнил про Дергуна. Не помнил он, чтобы парень садился в машину, но тот сидел за спиной и напряженно смотрел на него.

– Чего смотришь?

– Знать хочу, что там было.

– А сам не видел?

– Я не видел, только слышал.

– Что было?!. Было!.. А теперь ничего нет!.. Всех положили! Груздя нет! Горгона нет! Веника нет! Самовара нет! Туполя нет! Рахмана нет! Блин, они же всех разом завалили! – Сантос в отчаянии схватился за голову.

Как же так, еще сегодня утром все было путем, и вдруг на тебе – конец света!

– Но ты же есть, – сказала Карина.

Сантос метнул в нее пытливый взгляд. Зачем она это сказала? Упрекает его за то, что он выжил, а остальные – нет? Но это вряд ли, ведь она любит его. Радуется за него? Скорее всего, да…

– И что с того?

– Как что? – удивилась девушка. – Ты выжил, мы вместе, жизнь продолжается…

– Ну да, продолжается… – в раздумье кивнул он. – К пацанам надо ехать… Где сейчас Валидол? Где Денатурат?

– Там же, где и раньше.

– Вот это и плохо.

Дом на улице Розы Люксембург снял еще Груздь, там его пацаны и жили. Груздь поднялся, сменил место, а его бойцы так и остались в этом доме. И, возможно, этот адрес известен врагу. Может, пацанов там уже и завалили…

Но пацаны были на месте. И дом охранялся по всем правилам. Щекастый Карабан открыл калитку, вышел к машине. Хмурый он, серьезный, как будто в городе объявили чрезвычайное положение.

– Ты что, не рад мне? – пожав парню руку, спросил Сантос.

– Почему не рад? – удивился Карабан.

Голова у него крупная, щеки пышные, тело мощное, а ноги непропорционально тонкие, хотя при этом неслабые.

– Может, случилось что?

– Да нет, ничего. Нормально все.

– Нормально все? – пытливо посмотрел на него Сантос.

– Ну да…

– Телегу и Эфиопа завалили! Груздя завалили! Всех завалили! – заорал он. – Тревога, мать вашу!

Этот крик души встряхнул его самого. Только что Сантос думал забрать пацанов и уехать отсюда, но сейчас он готов был драться не на жизнь, а на смерть. И ему вовсе не надо колесить по городу в поисках врага. Зачем, если киллеры сами могут пожаловать сюда. А стволы у них есть – автоматы, пистолеты. С таким арсеналом они дадут отпор кому хочешь.

Он велел Дергуну загнать машину во двор, наглухо закрыть ворота, а сам отправился к пацанам.

Денатурат лежал за домом на скамье для жима, он держал на вытянутых руках штангу, а Валидол навешивал на нее блины. Солнышко в небе, теплый ветерок приятно обдувает потные тела. Как будто и нет никакой войны. Но это не так. И, возможно, скоро здесь станет жарко.

Смазливая брюнетка выпорхнула из комнаты, как бабочка из коробки, с которой сняли крышку. Это Мирон открыл дверь, и она в испуге налетела на него. Волосы распущены, шелковая комбинация порвана, а на щеке расплывается красное пятно. Мирон инстинктивно схватил ее за руку, притянул к себе. Убежит ведь, выскочит на улицу, поднимет шум, а кому это нужно?

– Огонь, а не баба! – из глубины комнаты восторженно улыбнулся Цукат.

Из другой комнаты высунулся криворотый Квинт. Мирон передал ему брюнетку, а сам направился к Цукату.

– Телка откуда? – спросил он.

– Да пацаны ехали, смотрят, идет. Ну, почему не взять?

От него не тянуло перегаром, и взгляд вменяемого человека, а нес он какую-то ересь. Город на ушах стоит, а он бабенку по случаю зацепил. Она этого не хотела, а он зацепил.

Все правильно говорил Гармак – и беспредельщик он, этот Цукат, и живодер конкретный, но как же он здорово помог Мирону. Практически он все и сделал. И ситуацию с ходу просек, и слежку за заводскими пацанами организовал, и мясорубку на полную мощность включил. Все, нет больше заводской братвы, есть только мелкие, кровоточащие обрубки. Хнырь и Трефан с его бойцами плотно работали, но без Цуката они бы ничего не смогли сделать. Мирон был в том почти уверен, хотя и не хотел признаваться себе в собственной беспомощности. Сам бы он такой пласт не потянул, а Цукат и просчитал все, и организовал, и исполнил.

– Или я права не имею? – спросил Цукат.

Рубашка на нем чистая, брюки выглажены. Сам он выбрит до синевы, одеколоном хорошим пахнет.

– Имеешь. Но не сейчас.

– А почему не сейчас? Ждешь, когда я с Тиходольска съеду? Тогда можно. Но не здесь, да?

– Много говоришь.

– Может быть. – Цукат сел на диван, взял со стола пачку сигарет, золоченую зажигалку.

– Что с бабой?

– А что с бабой? За гриву и в постель.

– А потом?

– Ну, не отпускать же. Ты зря сделал, что свою отпустил. Зря это.

– Кого я отпустил?

– Юлей ее зовут. Восемнадцать лет. Фамилию не знаю, адрес не знаю. И не хочу знать… Я тебя не осуждаю. Так с этими шлюхами и надо, – без всякой злости, но с цинизмом сказал Цукат.

Зато Мирон разозлился.

– Что-то ты не то говоришь.

Все-таки утекла информация, пошел слух по городу гулять. И так разгулялся, что даже до Цуката добрался, а через него, возможно, и до Гармака.

– Что, не надо со шлюхами? – удивленно повел бровью Цукат.

– Не знаю я никакую Юлю, – стараясь сдерживать себя, покачал головой Мирон.