Кирилл Казанцев - Криминальная империя

— На, держи, — раздался незнакомый голос, наверное костлявого, — …это остатки… до завтра перекур… все кончилось.

— …отсрочка. Это не надолго, я ручаюсь, — произнес очкарик. — Чего ты? Я когда подводил?

— Не знаю, не мне решать.

— Ладно, выкручусь… значит, завтра?

— Я же сказал!.. Ты что, не понимаешь, еще фасовать нужно… чего ты менжуешься. Послезавтра утром получишь. Пока!

Игнатьев украдкой оглянулся. Костлявый уходил все с тем же пакетом в руках в одну сторону, очкарик — в другую. Игнатьев выбрал очкарика. Он долго шел за ним, пока они не оказались возле Больничного городка, как тут называлась районная больница с поликлиническим отделением и каким-то центром офтальмологии.

Парень прошел через больничный двор и вышел к группе панельных девятиэтажек. Игнатьев к тому времени уже начал тихо беситься, потому что скрываться становилось все труднее и труднее: большие открытые пространства, опасность, что очкарик в любой момент повернется. И тут парень приблизился к приоткрытой двери котельной, стоявшей особняком между домами. К нему вышла женщина в чистеньком рабочем костюме, они о чем-то поговорили, потом очкарик один ушел внутрь. Женщина осталась стоять снаружи, лениво поглядывая по сторонам. Потом очкарик появился с металлической шваброй, снабженной пружинным зажимом. Они с женщиной поговорили, вместе опробовали зажим, и парень пошел в крайний дом. Открыл дверь с помощью магнитного ключа и скрылся в подъезде.

Игнатьев, обессиленный, сел на лавку у ближайшего подъезда, снял кепку и вытер лысину носовым платком. Какая идиллия! Котельная, женщина, швабра… Это его мать или какая-нибудь тетка. А швабру она носила чинить своим слесарям. А очкарик что-то получил у костлявого. И по пути он никуда не заходил. И нет на свете таких идиотов, которые таскали бы этот «товар» домой и там хранили. А ведь костлявый, судя по разговору, передал ему именно наркотики, предназначенные для реализации. А в котельную он вошел один. В ней можно спрятать не только маленький пакетик граммов в двести-триста, а запросто килограммов пятьдесят.

Так, камера хранения вокзала, видимо, сменилась на котельную. Потом сменится еще на что-нибудь. Так они примерно и действуют, это нормально. А вот о чем они разговаривали в кинотеатре, о каких двух днях, да еще о том, что «фасовать» нужно? Уж не очередную ли партию наркоты они ждут?.. И очкарик ведь не знает, что его тащили через весь город, а наркотики были рядом. На территории рынка, у ЦУМа. И в прошлый раз он мне плел, что встреча у него состоится с его куратором возле ЦУМа. А ребята, похоже, расслабились и не очень таятся. Хотя если все кадры проверенные и никого посторонних не пускать, то ничего страшного и нет.

Игнатьев посмотрел по сторонам. Ему не понравилось, что он сидит прямо под окнами жилого дома. Закурив, неторопливо перешел на лавку под деревьями небольшого сквера между домами. Здесь все просматривалось, и можно было не опасаться, что во время разговора кто-нибудь неожиданно окажется за спиной. Он достал мобильник и набрал номер следователя Пугачева.

— Иван Трофимович, у меня мало времени, поэтому слушайте и запоминайте. Завтра в город приходит партия наркотиков. Расфасовка на дозы происходит в помещении металлического ангара на складской территории, которая примыкает к рынку под ЦУМом. Только не в основной части ангара, а в некоем помещении, в которое ведет маленькая дверь справа от ворот. Там еще постоянно сидят два здоровых охранника. Еще запомните адрес…

— Да, я понял… простите, я перезвоню попозже.

В трубке послышались короткие гудки. Дьявольщина! Игнатьев сплюнул от досады. Кто-то, видимо, не вовремя вошел к Пугачеву в кабинет. А ведь надо было сказать очень важную вещь про Черемисова. Чтобы Пугачев случайно не брякнул своему помощнику о том, что ему сказал Игнатьев. И уж тем более не привлек его к этому делу. «Ладно, не перезвонит через час, я снова сам наберу номер его телефона», — решил Игнатьев.

Пугачеву он позвонил, чтобы тот по своей линии накрыл этот склад. Это даст ему ниточки, каналы и прочее. А теперь проверка. Если ребята честные, то все хорошо, а если они работают на бандитов, то попытаются помешать. Интересный результат может получиться. Только очкарика и котельную я сдам Пугачеву, а полиции я их сдавать не буду, решил Игнатьев. Если все накроется медным тазом, то у меня самого ни одной ниточки в руках не останется. Правда, Пугачев обещал раздобыть мне информацию, которая даст ниточки, но это время, а его очень мало, учитывая вчерашнее нападение.

Игнатьев набрал номер телефона лейтенанта Ионова. Несколько гудков, и оперативник ответил.

— Слушай, Леха, я хочу поделиться кое-какой информацией.

— Вы уже не в прокуратуре?

— Нет, допросили еще раз и отпустили. Кстати, после того, как я вышел оттуда, меня пытались убить. Как тебе это нравится?

— Хреново! Кто, где? Как все произошло?

— Потом, Леха, потом. Это сейчас не самое главное.

— Ни хрена себе — не самое главное! Зосима Иванович, давайте встретимся, продумаем, как вам охрану организовать. Не играйте с огнем! Мы по вашей наводке сами можем все сделать.

— Вот и сделайте, а я пока посижу в тени. Встречаться не надо, потому что я пока в безопасности. А вот информацию примите к сведению.

И Игнатьев слово в слово повторил все, что рассказал Пугачеву. Только теперь он умышленно не стал ничего говорить об очкарике. Однако вопрос все равно всплыл.

— Слушайте, а помните, вы вчера говорили про встречу с этим торгашом. Давайте его нам в разработку. Склад складом, а сеть-то надо накрывать полностью. Она может быть очень сложной, и лучше все ниточки иметь в руках, чтобы распутать весь клубок.

— Увы, потерял я его, Леха, — проникновенно ответил Игнатьев. — А то бы конечно. И еще, Леха. Ты и Червоненко мое пожелание передай — если случайно где неожиданно встретимся, то, ради бога, сделайте вид, что вы меня впервые в глаза видите.

— Хорошо, а…

— Все, Леша, все. Некогда мне. Будут проблемы — позвоню. Кстати, есть для меня новости?

— Нет, пока ничего раздобыть не удалось.

Игнатьев отключил связь и задумался. Как расценить, что оперативникам ничего не удалось узнать по интересующим его преступлениям? Как умышленное ограничение его в информации? Ладно, выводы пока делать не из чего.

Этот оружейный магазинчик Игнатьев присмотрел уже давно. С паспортом он мог купить только пневматическую винтовку, но не оружие ему было нужно. Он выбрал компактный, но мощный оптический прицел. Лучше было бы купить бинокль или подзорную трубу с большим увеличением. Но эти игрушки невозможно использовать скрытно. Любой дурак сразу поймет, что ты наблюдаешь. А трубка оптического прицела, которая умещается практически в кулаке, была более подходящим вариантом для задуманного им дела.