Кирилл Казанцев - Криминальная империя

То, что в темноте показалось проломом, на самом деле было покосившимися воротами из ржавого стального прутка. Осмотревшись и некоторое время постояв, Игнатьев двинулся через них. Он старался пригибаться как можно ниже, чтобы его голова и широкие плечи не маячили при лунном свете. Какие-то остатки строений были справа и слева, что-то вроде просевших и прогнивших крыш бараков, только очень низких. Может, это и есть сами бывшие овощехранилища? Слева началась кирпичная стена одноэтажного здания, но никаких окон он пока не видел.

И вдруг раздался какой-то стук, а потом возглас. Игнатьев присел на корточки и замер. Кто-то не очень далеко, кажется за углом этого же здания, тихо переговаривался. Раздался смех, возглас и снова какой-то странный стук, будто что-то кидали в деревянную стену.

Видимо, во что-то играли. А кто в этом месте может развлекаться в такое время?

Снова стук, и что-то с жужжанием вылетело на тропу и упало на землю прямо перед Игнатьевым. Он успел понять, что это большой нож, типа десантного, какие показывают в американских боевиках. Убежать и спрятаться он не успевал. Да и некуда было прятаться.

Темная фигура выскочила прямо перед ним, разглядывая в темноте землю. Щелчок — и вспыхнул свет фонарика. Луч осветил лежавший нож и ботинки Игнатьева в полуметре от него. Даже не человеческая, а, наверное, звериная интуиция сработала быстрее, чем мозг. Игнатьев прыгнул вперед, как когда-то прыгал на занятиях по физической подготовке — кувырком через плечо, подхватывая нож. Он уже понял, насколько ошарашен от неожиданности этот человек, понял, что секундный ступор помог ему самому в этой ситуации. Выходя из кувырка, еще находясь на спине, Игнатьев ударил что есть силы сразу обеими ногами туда, где должны были быть ноги его противника. Он очень надеялся, что они еще стоят там, и не ошибся. Человек выронил фонарик, успел вскрикнуть и с шумом упал на спину. Игнатьев был в этот момент уже на корточках. Сильный толчок, взмах руки, и широкое лезвие с противным скрипом вошло в левый бок неизвестного, чуть правее соска. А левая уже легла жертве на рот, вдавливая затылок в землю.

Человек под ним выгнулся, замычал. Затем тело обмякло. Некогда вырывать нож из раны, некогда вообще размышлять. Каким-то шестым чувством Игнатьев понял, именно ощутил, что второй приближается к углу и вот-вот появится рядом.

Он вскочил на ноги и бросился навстречу, надеясь, что масса его грузного тела сделает свое дело и этому не сможет противостоять мастерство и ловкость возможного противника. И Игнатьев не ошибся. Они встретились на самом углу, ударившись грудь в грудь. Смуглолицый худощавый парень от удивления вытаращил глаза, когда на него выскочил человек. Страшный удар сбил его с ног, а потом он грохнулся сверху так, что перехватило дыхание и хрустнули кости. Последовал удар в челюсть, лязгнули зубы, и парень потерял сознание.

Игнатьев осмотрел тело парня и стал расстегивать ремень на его брюках. Он перевалил его на живот, завернул руки за спину и стянул их ременной двойной петлей. Теперь вперед.

Коридор, дверь в конце и одна тусклая лампочка над этой дверью. На стенах паутина, остатки побелки многолетней давности и облезшая краска на стенах. На двери большой навесной замок. Игнатьев вошел в коридор. Вот еще одна дверь, сбоку. Зосима Иванович толкнул ее. Плотно завешенное старым одеялом окно, старый кухонный стол, три стула и раскладушка. На столе окурки в банке, пиво и остатки еды. То, что эти двое являются охраной чего-то, он уже не сомневался. Лишь бы их не проверяли в течение ночи старшие начальники.

Теперь можно заняться делом. Натворил он сгоряча прилично, и останавливаться теперь поздно. Для начала Игнатьев обошел видимый периметр площадки перед этим с виду заброшенным зданием. К его удивлению, метрах в десяти в глубине двора обнаружился не очень новый припаркованный «Форд». Явно кого-то из этих. Глаза уже опять стали привыкать после освещенного коридора к темноте. Игнатьев увидел прислоненные к стене щиты с какой-то разметкой. Несколько столбов, чучела, изображавшие людей. Так вот чем эти ребятки тут занимались, коротая скучное дежурство! Ножи метали. Испанец говорил, что у них даже инструктор есть. Не тренировочный ли это еще и городок?

Труп Игнатьев схватил за ноги и отволок далеко в сторону. Там он извлек окровавленный нож, вытер об рубашку убитого. Странное чувство. Стрелять в преступников Игнатьеву приходилось. Даже вот так, когда он стоит перед тобой и целится в тебя. Или летит на тебя с ножом, с топором. Когда-то в молодости он даже убил двоих. Но там было другое чувство, там было чувство схватки, поединка, чувство огневого боя. Тут же он просто сбил с ног и пригвоздил человека ножом. И даже чувствовал, как тот умирает от этого удара. Но ни раскаяния, ни сожаления не было. С новой силой всколыхнулась злость. Может, на подсознании он тогда, во время нанесения удара, вспомнил своих родственников, которых били ножами бандиты, резали? Чувство мести, отмщения? Трудно сказать.

Под ногами попался кусок какой-то водопроводной трубы. Игнатьев подобрал его, потом схватил связанного и оглушенного парня за воротник рубашки и поволок его, как куль, в дом. Подтащив к запертой двери, Игнатьев швырнул тело на пол. От удара парень застонал и зашевелился. Не обращая внимания на раненого, Игнатьев подсунул трубу под язык замочной накладки и рывком выворотил ее вместе с замком из древесины. От удара ноги дверь распахнулась. Внутри было то, что он и ожидал увидеть.

Таких цехов по расфасовке наркотиков на разовые дозы он повидал достаточно в своей жизни, чтобы усомниться. Здесь же лежали аккуратно разложенные вдоль длинного стола белые пластиковые пакеты с героином, темные — с курительными смесями. Скорее всего, гашиш.

Вернувшись к связанному, Игнатьев присел рядом на корточки и похлопал по щекам.

— Живой, корешок? — спросил он, когда парень открыл глаза и, морщась, уставился на него. — Живучий ты. Давай поговорим. Зачем убили всю семью Никольченко? Там был мужчина, старик со старухой, две женщины и двое детей. Их зарезали, а дом потом подожгли. Так зачем?

— Ты кто? Ты этот, что ли… бывший мент?

— Как тебя зовут? — спросил Игнатьев, рассматривая парня, которому на вид было не более двадцати пяти лет.

— Вова… Володя…

— Погоняло какое?

— Монах, — стараясь не показать страха, осклабился парень. — Монахов фамилия, вот Монахом и прозвали.

— Я задал вопрос, Монах.

— Слышь, мент, — вдруг торопливо заговорил парень, — ты зря все это затеял. Ты лучше вали из города. Тебя искать далеко никто не будет. А я скажу, что не видел, кто на нас напал! Слышь…

— А жить ты не хочешь? — с сожалением спросил Игнатьев и приподнял перед лицом Монаха окровавленный нож.