Владимир Колычев - Не верю в доброту братвы

– Ладно, все! – Катя просительно посмотрела на него поверх пальцев сомкнутых ладоней. Дескать, черт за язык ее дернул, она в этом раскаивается и просит прощения. Но вслух перед Славой не извинилась. Хотя вряд ли это могло его остановить.

– Что, «все»! Ничего себе наезды! Я тут перед ней выстилаюсь, а она мне предъявляет!

– Ну, все, все… Ты хороший, ты очень мне помог, – не глядя ему в глаза, проговорила она.

– Да нет, я не хороший. Был бы хорошим, ты бы от меня не бегала.

– Ну не все же сразу… Сева за мной два года бегал…

– А я уже три года за тобой бегаю! – театрально ударил себя кулаком в грудь Слава.

– Ну так-то Сева!

– А я чем хуже?

– Значит, хуже, – сказала Катя, но тут же поспешила поправиться: – Но ненамного…

– Так, может, нам уже пора?

– Ну, пока нет…

– Но шансы есть?

– Ну, может быть…

Глеба чуть не стошнило от этих соплей, из которых Слава пытался вить паутину. Только не паутина у него получалась, а пузыри.

Зато у него появился повод исчезнуть. Не похоже, что Катя нуждалась в его защите. Если Кокос волочится за ней три года, то еще столько же побегает. А если она все-таки сдастся, то по своей воле…

Катя Славе нужна, для этого он сюда и пришел. А Глеб – третий лишний. И раз уж серьезный разговор не состоялся, то ему совсем не зазорно будет убраться отсюда.

– Ну все, я пойду, – поднимаясь, сказал он.

Глеб уже почти вышел из кухни, когда послышался окрик:

– Стоять!

Он остановился, неторопливо повернулся к Кокосу.

– Чего тебе?

– Садись. Я тебя не отпускал.

Глеб хотел сказать, что наплевать ему на его установки, но в разговор вмешалась Катя.

– И я не отпускала.

– Ну если ты не отпускала, то не вопрос.

Он вернулся на свое место, наполнил стопки, поднял свою в ожидании. Катя чокнулась с ним, а Кокос – нет. Что ж, они не друзья, поэтому обижаться не стоит.

– Как у тебя с работой? – поинтересовалась Катя, чтобы хоть как-то разрядить ситуацию.

– Пока никак.

– Ты же с Женей в доле был? Или нет?

– За женой доля осталась. А я на нее не претендую.

– На долю или на жену?

– И на то, и на другое…

– И как же ты теперь?

– Да как-нибудь.

– Бомжевать будешь? – не без ехидства спросил Кокос.

– Да нет, у меня голова есть и руки.

– На рынок ты не пойдешь.

– А я что, претендую?

– Еще бы ты претендовал… – изображая презрение, хмыкнул Слава.

– Я магазин новый открываю, директором ко мне пойдешь? – вмешалась Катя.

Ксюха тоже собиралась открывать новый магазин, звала Глеба директором. И у Кати такая же ситуация. Да и Нина неплохо себя чувствует… Все они в седле, а ему остается только хвосты их белым коням крутить. Обидно. Но ведь он сам виноват в том, что загремел на три года за «колючку». Не надо было благородного из себя строить.

– Да нет, я сам как-нибудь, – покачал головой Глеб.

– Гордый? – ухмыльнулся Слава.

– И это тоже.

– А еще что?

– Сам свое производство открыть хочу…

– Да ну!

– Леса у нас много, а пилораму купить можно.

– Пилораму?

– Ну да, мечта у меня в зоне была, на пилораме работать. А я все три года бревна подносил.

– Чего так? Руки кривые?

– Да нет, «кум» к станку не подпускал. Два «жмура» на мне было, а доказать никто не мог.

– Два «жмура»?! – слегка опешил Кокос.

– Ну ты же знаешь, как там в зоне. Если наехали, отвечать надо. А если без «мокрого» ответишь, то врага за спиной оставишь. А враг в спину ударить может… Я спину старался не подставлять. Может, потому и говорю тут с тобой.

– Ну, спину подставлять нельзя, – сконфуженно кивнул Слава.

Похоже, он поверил Глебу. Ведь это же не просто слова были, а намек. Нельзя на Глеба наезжать, если не готов идти до конца. А если готов, то надо сто раз подумать, прежде чем решиться… То ли не готов был Слава, то ли не мог решиться, так или иначе он заметно сбавил обороты.

– Лучше врагов не заводить, – усмехнулся Глеб. – Тогда и в спину никто не ударит.

– Да без врагов не получается… Хотя уже не то, что раньше. Сейчас поспокойней стало. Менты «заводских» нагнали, «семерякам» досталось. Они сейчас почти не шевелятся…

– А вас что, менты не достают?

– Ну, доставали. Но так у Герасима связи какие… Да мы и сами на рожон сейчас не лезем. Без шума дела делаем, без пыли…

– А Герасим как там поживает?

– Нормально поживает…

– Это хорошо, когда все нормально. Давай выпьем, чтобы все путем было.

Кокос кивнул, соглашаясь, но чокаться с Глебом не стал. Молча выпил, закусил. Еще раз выпил…

Сначала опустела одна бутылка, затем вторая. Но Кокосу этого показалось мало. Он достал из кармана бумажник, вынул оттуда тысячную купюру и небрежно бросил на стол.

– Тут магазин рядом, еще пару флаконов возьмешь.

Но Глеб даже не шелохнулся.

– Ты что, не понял? – возмутился Кокос.

– Я сама схожу! – вызвалась Катя.

– Не надо!.. – одернул ее Слава, наливающимися кровью глазами глядя на Глеба. – Я сам!

Он медленно поднялся, двумя пальцами снял со стола купюру и вышел. Катя проводила его до двери, вернулась к Глебу.

– Ну ты и упертый! – улыбнулась она.

– Я никогда и ни у кого в «шестерках» не ходил.

– И не надо.

– Я сам по себе…

Все верно, он сам по себе, но козырять этим совсем необязательно. Уходить надо было. Как говорится, пора и честь знать… Но Глеб не хотел уходить. Да и Катя вдруг села к нему на колени. От нее пахло водкой и страстью, а тело вибрировало от перевозбуждения. Севы нет и никогда не будет, а на Кокоса она хотела плевать с высокой колокольни…

За удовольствие надо платить. Глеб это понимал, но расплачиваться головой ему что-то не хотелось. А Кокос настроен был решительно…

То ли Слава обиделся, что Глеб не пошел за водкой, то ли услышал, как стонала у него на коленях Катя, или все-таки решил спросить с него за Севу. А может, и то, и другое, и третье… Так или иначе, Кокос вызвонил своих бойцов. Они стояли за окном возле машины, переминаясь с ноги на ногу. Их было четверо, не считая самого бригадира. И каждый, в принципе, мог в одиночку справиться с Глебом. Видно, что не пальцем деланые ребята.

Сам Слава звонил в дверь, но Катя ему не открывала. Глеб стоял у окна, а она сидела у него за спиной, обхватив голову руками.

– Знал бы ты, как он меня достал!

– Представляю.

– Меня тошнит от него, а он лезет и лезет!.. Жизни не дает!

– На хрен его пошли!

– Как? Он, если разозлится, то и убить может…

– Вот этого бы не хотелось.

– Бежать тебе надо. Можно через балкон.

– Я не заяц, чтобы бегать, – покачал головой Глеб.

В дверь забарабанили, и он пошел открывать. Плевать ему на Кокоса, но что-то не хотелось прослыть в его глазах трусом.

Слава стоял за порогом на широко раздвинутых ногах, покачиваясь на носках. Взгляд мутный от злобы, морда красная, и перегарищем прет, как мазутом от паровоза.