Кирилл Казанцев - Разбитая жизнь

— Вперед, — взывал он, — ходу, резвые! Всем перебраться через овраг и ждать меня на той стороне…

Все дружно скатились в крутую ложбину, помогая друг другу. На этот раз Андрей обогнал своих людей. Зацепился носком за ветку поваленной осины, свисал с обрыва и выволакивал одного за другим.

— Маску надень, Борька, ты что? — заорал он на товарища, который стащил с себя ободранную шапку и вытирал ею пот с мертвецки бледной физиономии.

— Думаешь, поможет? — вяло отбивался Борька.

— Всем туда! — показал он на смородинник в низине. — И ни шагу в сторону, двигаться только там, где я! — Еще и пошутил: — А если увидите, что я бегу, неситесь за мной со всех ног… — И резко встряхнул оцепеневшую Дашу: — Девочка, очнись, ты не памятник, государством не охраняешься, вали отсюда!

И когда взбешенная публика в камуфляже, валя кусты и мелкие деревья, высыпала к оврагу, на дальнем склоне приплясывал лишь Андрей, размахивал пустым пистолетом. С ревом, сделавшим бы честь сверхзвуковому истребителю, публика открыла огонь, но он уже уносился прочь, нырял в какие-то ворохи и хитросплетения. Он был в этой местности как рыба в воде. Охотники с похвальной оперативностью форсировали преграду, завертелись.

— Вон он! — воскликнул рослый нордический тип, обнаружив между навалами бурелома фигуру в безразмерном балахоне.

— За ним! — прокричал безволосый тип богатырского сложения. — У него патроны кончились! Мужики, живьем брать!

И вся толпа, гремя оружием, ломанулась в просвет, где уже никого не было. Впрочем, пробежав по склону, они его снова обнаружили — он двигался причудливыми зигзагами, прыгая по поваленным деревьям, нырнул в буерак. И охотники посыпались за ним с косогора. А пробежав пару метров, почувствовали что-то неладное. Они проваливались в почву. Их не засасывало, как в трясине, но ступни погружались полностью в густую вязкую кашу из перепрелого гумуса. Вскричал безволосый тип, выдернул ногу, но снова провалился, заматерился на весь лес. Его коллега с белесым следом от ожога на щеке поступил еще круче — с такой силой выдернул ногу, что остался без ботинка. Свалился нордический тип, не удержав равновесия, завозился в гниющем месиве.

— Огонь!!! — заорал безволосый, и застрявшая компания принялась палить во все стороны! Крутиться они не могли, ступни погружались в землю, как в твердеющий бетон. Кто-то догадался — упал пластом, выволок обе ноги, пополз обратно, но на берцах висели такие лепешки, что едва ли он мог подняться. Стрельба оборвалась. Горе-охотники, активно применяя ненормативную лексику, волоком возвращались на твердую землю. «Пластун» не добрался — из кустов вылетела мощная коряга и долбанула горемыку по затылку. Охотник хрюкнул и потерял сознание. Загорланили остальные, снова стали палить.

— Дьявол, патроны кончились! — воскликнул обладатель «ремингтона», выкатываясь на безопасный участок. Протянул приклад своему коллеге, тот схватился за него, как за спасительную соломинку.

И тут из кустов на головы охотников посыпались коряги, камни, спрессованные куски глины! Здоровая дубина разбила нос орущему боевику, а камень поразил висок и погрузил в беспамятство. Остальные ударились в панику. Снова гремели разрозненные выстрелы, но оппоненты затаились в укрытиях. Кучка уцелевших кое-как выбиралась из зыбкой низины. Тут-то и пошла гулять пехота! Орущие люди в масках выскакивали из укрытий, набросились на деморализованных охотников, били их чем попало, лупцевали! Безволосый субъект успел подняться на колени, вскинул ружье. Звуковая волна превратилась в ударную — Андрей послал ему в грудь пятку, вырвал ружье, треснул прикладом по челюсти. Долго же ему теперь здоровье поправлять… Игнат с сатанинским воплем хлестнул по затылку «обожженного», добавил валяющейся под рукой коряжиной, как-то тупо уставился на обездвиженное тело, пробормотал:

— Готовый, что ли? И куда его теперь?

— К пиву, блин! — захохотал Борька, наваливаясь на нордического типа, обладающего повышенным упрямством и сопротивляемостью. Они еще возились, Борька наносил удары головой, а остальные уже падали в траву, лениво смотрели на их спарринг.

— Борька, кончай этот секс, — вяло буркнул Игнат.

— Вы еще не все знаете о сексе… — бурчал Борька, колотя по горлу упорствующего противника. А когда тот выдохся, отполз от него, начал брезгливо отдирать от себя лепешки: — Какая гадость, словно в гей-параде поучаствовал…

— А чего это вы их? — сипло вымолвила Галка, выбираясь из кустов.

— А чего они? — фыркнул Игнат.

Подошла Даша, опустилась на колени, погладила Андрея по голове. Как же славно, когда она рядом…

Он придирчиво обозревал арену побоища. Пять тел не шевелились — возможно, не хотели или не могли. «Еще одна бракованная партия плохих парней, — подумал Андрей. — Зэки — были, копы — были, теперь эти…» Он хмуро уставился на победителей, которые лыка не вязали. Победители засмущались под его укоризненным взглядом.

— Нет, я не сержусь на вас, — сказал он недобрым голосом. — Возможно, вы ни в чем не виноваты.

— Например? — не понял Борька. — Эй, эй, постой! — забеспокоился он. — Ты намекаешь, что кто-то из нас привел за собой этих инвалидов?

— Ладно, — махнул рукой Андрей. — Я обвиняю вас не в предательстве, а в том, что много моргаете. Следят за всеми — особенно за моими друзьями. Вот и проследили. А один из вас ушами прохлопал.

— Ничего мы не хлопали, — обиделся Игнат.

— Ладно, проехали, — поморщился Андрей. — Надеюсь, вы не собираетесь тут валяться до темноты? Вставайте, успеете еще выспаться. Оружие не трогать — вам же не нужна дополнительная статья? Все идут за мной, в колонну по одному, не растягиваться. Не забывайте, что мы в Катуме, и вот это, — кивнул он на низину, — не самый приятный сюрприз.

Вереница людей просочилась через урочище и через сорок минут вышла к Белянче. Солнце закатилось, потускнели дневные краски. Природа погружалась в вечернее спокойствие. Только река несла на север холодные воды, спешила, билась об обрывистые берега. Люди выходили из леса, осматривались.

— Как странно… — оробела Галка. — Мы снова на том месте, где девять лет назад происходило побоище. Это, конечно, совпадение, Андрей?

Он не мог отделаться от чувства, что над поляной у опушки еще витают души мертвых. Возможно, так и было. Не будет им покоя, пока не вскроются все обстоятельства того кошмарного дня…

— К черту… — проворчал Игнат, падая в двух шагах от того места, где группа Менделя разводила костер. — Устал как собака, блин…

Друзья за ним упали в траву. Даша украдкой поглядывала на Андрея, нервно облизывала пересохшие губы. Он опустился на корточки, задумчиво поковырялся веткой в земле. Уже и не скажешь, что в этом месте был костер, вокруг которого сидели потерпевшие.