Кирилл Казанцев - Убойная должность

Номерок «438», который он наконец увидел на двери, не обрадовал. Все – это или финал, или полный провал. Антон потянул дверь за ручку, и она послушно открылась. Он поправил пистолет под курткой за ремнем брюк и вошел. Перед ним вправо уходил небольшой коридор, а прямо стеклянные двери открывали вид на просторное помещение с большим количеством мягких стульев. Но здесь никого не было.

Антон беззвучно двинулся по коридору туда, где через дверной проем проникал свет с улицы, со стороны какого-нибудь окна. Вот и конец коридора и еще одна наполовину открытая дверь. И за ней торопливый шорох, звук резко отодвинутого стула, бормотание, звуки шагов. Кто-то там был, и причем не один.

Еще одно мягкое движение, и Антон переместился на шаг. Еще одно, и он неслышно возник в дверном проеме. Человек, стоявший спиной к нему и склонившийся над чем-то, что стояло на столе, был хорошо знаком. И плечами, и длинными волосами, и осанкой. За время обучения на семинаре Антон запомнил его во всех ракурсах до такой степени, что даже в темноте узнал бы по звуку шагов.

– Здравствуйте, Всеволод Николаевич, – спокойно поздоровался Антон.

Мичник обернулся нервным рывком, и глаза за стеклами очков зло блеснули. Этот человек не был испуган, он не был удивлен или раздосадован. Антона беспокоило не лицо Мичника, а его руки, которых он не видел. Теперь-то Антон ждал от этого человека всего, чего угодно. И почему-то именно сейчас он смог представить его во всей красе беспринципности, злобы, чрезмерного тщеславия, граничившего с маниакальной страстью к власти над людьми. Все, что произошло с самим Антоном, что произошло с девушками в других городах, все то, что еще не было доказано, все это как-то сразу легло в голове на свои места, сложилось в сложную мозаику чужой нездоровой психики.

– Я искал вас, – продолжал Антон, наблюдая за реакцией Мичника, – но девочки в офисе сказали, что вы болеете. Вы в самом деле больны или мне так кажется?

– А ты умен, мальчик… – Высокий голос Мичника зазвенел в тишине помещения как-то уж очень мерзко. И еще этот пронзительный сверлящий взгляд.

– Полно вам, Всеволод Николаевич, – усмехнулся Антон и сделал плавный шаг к столу, – вы старше меня всего лет на десять или пятнадцать. Какой уж там «мальчик».

– Стой на месте, – прошипел Мичник и повернулся к Антону всем корпусом. В его руке красовался большой угловатый пистолет Ярыгина. – Стой, мальчик, теперь стой.

Антон остановился. Он понимал, что Мичник стрелять не готов, иначе бы он выстрелил сразу. И не так это легко – выстрелить в человека, но если учитывать, что этот тип, мягко говоря, со своеобразной психикой, то все возможно. Однако пока его лучше не провоцировать. И лучше узнать, что же он задумал, чего хочет, прежде чем вступать в схватку. У трупа потом ничего не спросишь.

– Я давно к тебе присматриваюсь, я давно тебя раскусил, – продолжал кривить губы в усмешке Мичник. – Ты хитер. Ты даже сюда за мной приехал. И как же ты все мои рогатки обошел, умник?

– Вот так, – ответил Антон и показал пальцами, как он обходил.

На Мичника издевательская ирония не оказала никакого воздействия. Возникало ощущение, что его не диалог привлекает, а монолог, что ему опять нужна аудитория, слушатели для собственного самоутверждения. Охо-хо, и ничему-то вас, психов, американские боевики не учат! И почему вас все время тянет поболтать там, где нужно сразу стрелять? Или в глубине души они чувствуют себя виноватыми, и им требуется оправдание? Или они боятся оказаться непонятыми, неоцененными? Пусть психиатры разбираются в этом, решил Антон.

– Чего тебе надо, Мичник, чего ты хочешь? – грубо спросил Антон, стараясь вывести негодяя из равновесия, заставить его начать истерически излагать свой взгляд на этот мир.

– Чего «надо» и чего «хочешь» – это разные понятия, – покачал головой Мичник. – Ты был плохим учеником, раз не понял этого. Есть потребности физиологические, а есть моральные…

– А есть еще и нравственные, – попытался добавить Антон.

– Нравственные? – повысил голос Мичник, и его палец на спусковом крючке пистолета побелел. – Нравственность – категория плебейская, как и религия. Это искусственное умозаключение, которое не имеет под собой никакой материальной основы, которое пригодно только для одного: держать в повиновении массы, народ. Для того, чтобы править им было легче, удобнее.

– У-у, – рассмеялся Антон, – да мы тут имеем дело с неудовлетворенностью, с непризнанностью! Тебе власти не хватает, Мичник? Да у тебя бабла столько, что ты себе любой депутатский мандат организовать сможешь, любую губернаторскую должность. Ты даже должность в федеральном министерстве можешь купить. Я слыхал, что продаются.

– Ты мелок, как и все остальные, – огорченно ответил Мичник. – Что такое светская власть?..

– А тебе духовную подавай?

– Абсолютную! – выкрикнул Мичник. – Только абсолютную. Что такое власть над телами, когда ты не властен над душами?

– Да ты сатанист, Всеволод Николаевич!

– Нет, я просто умный человек, который умеет и желает манипулировать другими. Я просто человек, отягощенный тщеславием и не видящий границ для возвышения себя над другими. А сатанизм – это все ограниченное, детские игры. Нет ни бога, ни черта, а есть только сила мозга, всех его тренированных качеств, есть сила мысли.

– Короче, певун! Что ты задумал силой своей мысли? Каким образом ты решил возвыситься над людьми?

Мичника аж перекосило от самолюбования. Он посторонился, и взгляду Антона открылась большая черная сумка. А из нее торчали какие-то проводки, и бока ее распирало что-то похожее по форме на многоугольники. Мичник отогнул край сумки, и у Антона пропали последние сомнения относительно того, что именно находится в ней. Взрывное устройство! Судя по объему, взрывчатки в сумке килограммов десять-двадцать. Современного взрывчатого состава в таком количестве достаточно, чтобы от этого здания остался один фундамент. Антон сразу представил себе, сколько тут людей, и вспомнил лица тех, кто встречался ему в коридорах. Холодная струйка пота пробежала по спине и остановилась где-то в районе поясницы.

– Ты больной, Мичник! Ты хочешь возвыситься над развалинами, над погребенными под ними трупами?

– Что? – Мичник переспросил таким тоном, как будто только вошел в комнату и не знал, о чем тут до него разговаривали. Антон понимал, что у его собеседника психическое расстройство. То ли приступ шизофрении, то ли его извращенный мозг совсем замкнулся на… впрочем, это тоже болезнь.

– Над чем ты возвысишься, если взорвешь свою адскую машину? – заорал Антон.

– Над миром, – свирепо выпятив челюсть и блестя бисеринками пота на носу, заявил Мичник, – над властью. Когда я покажу, что у меня в руках, когда я пригрожу, то меня уговаривать прибежит президент!