Кирилл Казанцев - Ненасытные

– Ты кто, судья? – прохрипел Роговец. – Или сам Господь Бог, чтобы меня обличать?

– Не надо быть Богом, чтобы обличить такую мразь, как вы, – усмехнулся Никита. – И судить мы вас не будем. Но запомните этот день, Владимир Петрович – как день несбывшихся планов на вторую половину жизни. И к остальным присутствующим это тоже относится.

– Господи, неужели это и есть наше государство? – потрясенно прошептала женщина.

– Оно такое, – усмехнулся ведущий. – Очень любит свой народ.

– Причем энергично, – проворчала вторая женщина – более искушенная в вопросах политики и права.

– Не спешите, мы еще не закончили, – сказал Никита. – Мне очень жаль, но здесь присутствуют дамы.

Из мрака проявилось посиневшее женское лицо. С данной особью поступили гуманно – рот не затыкали, только обмотали клейкой лентой. Возникла вездесущая женская рука, пощелкала ножницами и перерезала скотч, после чего удалила обрывки. Представительнице прекрасной половины было немногим за сорок. Но она за собой следила и выглядела лет на тридцать с небольшим. Хотя и не сейчас. «Башня» на голове решительно перекосилась, стала расползаться. С ресниц потекла тушь, приятное овальное лицо искажала гримаса.

– Справились с женщиной, господа бандиты? – прошептала дама, сооружая жутковатую усмешку. – Вам не стыдно?

– Мы не идеальные, Екатерина Савельевна. Не спорю, мы могли бы встретиться с вами в ресторане, поговорить в располагающей обстановке, заказали бы игристое французское вино, стейк из мраморной говядины или, скажем, цыпленка в прованских травах – которого вы, кстати, недолюбливаете за его определенную жесткость… Но это уже не то, согласитесь. Натворили – имейте мужество ответить. То, что вы женщина, не дает вам права на бесконечное увиливание от ответственности. Екатерина Савельевна Марецкая – председатель городской Думы. Пожалуй, единственный властный орган в Чемдальске, где думает лишь один человек – наша умная и изворотливая Екатерина Савельевна. Ну, возможно, еще парочка ее доверенных лиц. Депутаты твердо знают, что делать и как голосовать. Театр марионеток. Или группа дрессированных медведей, если угодно. Люди запуганы, никто не имеет собственного мнения. Инициатива наказуема – если она выходит за рамки благоустройства дворов или установки детской площадки на оставшиеся от распиливания деньги. Как избрали эту Думу и кто за нее голосовал – вопрос интересный. Полтора года назад на выборы явилось чуть более тридцати процентов избирателей… На что они надеялись? Пенсии в городе выплачиваются с задержкой, очереди в детские сады зашкаливают за разумные пределы, школы не ремонтируются, жилой фонд ветшает. Зато растут как грибы коттеджные поселки местных чиновников, их доходы уже не поддаются осмыслению. Цены прыгают как ненормальные, мелкий бизнес корчится в удавке, зарплаты граждан стремительно усыхают. Правильно, что чиновнику смешно, то россиянину – зарплата. За последние полтора года положение в городе только осложнилось, какую область ни возьми – пустыня и разруха. Город не развивается, он чахнет – в отличие от большинства российских городов, где чиновники также азартно воруют, но прогресс в развитии тем не менее наблюдается. О чем это говорит? О полной некомпетентности, о неспособности властей наладить нормальную жизнь? Не думаю, в область поступают огромные бюджетные средства. Вот только по назначению приходит мизер. А значит, мы имеем дело с типичными временщиками, озабоченными лишь наполнением собственных карманов за государственный счет. Делаем вывод: областная верхушка – банда прохвостов и мошенников, которую нужно срочно менять.

– Вы экстремист, батенька… – злобно усмехнулась Марецкая.

– Отнюдь, – возразил Никита. – Мы ничего не имеем против честных людей, какую бы должность они ни занимали. И с удовольствием соблюдали бы законы, даже самые дебильные, если бы их соблюдали ВСЕ. Нам без разницы, как сменится власть в регионе – посредством выборов, президентского указа или деятельности ваших покорных слуг. Но первые два варианта не работают, в чем, собственно, трагизм нашего времени, остается уповать на последний… Но что мы все о высоком, Екатерина Савельевна? Вспомним бунт депутата Пугачева – рядового члена Комитета по бюджетной политике. Недоглядели, проснулось в человеке достоинство. Надоело смотреть, как коллегам раздают конверты с деньгами, тошно стало. И где-то за державу, наверное, обидно. Поднял острый вопрос на заседании комитета – господа, может, хватит? Бараки на улице Выборной – действительно страшное зло, деньги выделили не только на снос, но и на расселение граждан, а после ваших манипуляций остается только на снос. Вот эти четыре «Мерседеса», купленные на служебные нужды депутатов – это действительно острая необходимость? Что вы делаете, господа? Слово «депутат» и так переходит в разряд матерных, неужели нам действительно настолько безразлично, что о нас люди думают? Вы лично подвергли Пугачева обструкции, спустили на него своих цепных псов из шелковых СМИ, объявив заклятым коррупционером, и лихо подвели под статью о превышении служебных полномочий. Причем довели это дело до логичного абсурда, то есть до тюремного срока… Мы наблюдаем вялотекущее мракобесие. Постановлением городской Думы расширяются права полиции, исключается возможность проведения митингов, пикетов. Протестное движение рубится на корню. Бог с ними, с политическими требованиями, как говорится, не до жиру. Элементарный быт: хамство, очереди, волокита, бюрократия, яростное нежелание чиновников работать за зарплату – и совершенно некуда пожаловаться! Закон о клевете работает в полную мощь – для этого в законодательной системе области имеются все предпосылки. Любая критика государственного человека – клевета. Штраф, административный арест, пытки в полицейском участке, уголовное дело. С законами в Чемдальске не шутят. Дважды в месяц вы, Екатерина Савельевна, летаете в столицу. Поездки не афишируются. Но это не отдых от непосильной работы. У вас проходят встречи с неустановленным, но, безусловно, официальным лицом в Столешниковом переулке. Повсюду охрана, пройти невозможно. Вы лично перед кем-то отчитываетесь? У вас имеется в Москве некий куратор? Это укладывается в наши умозаключения. К сожалению, мы не видим всей схемы, не знаем причастных лиц, но уверяю вас, скоро доберемся и до столицы… О себе, любимой, вы, кстати, тоже не забываете. Зарплата – это неплохо, но на нее не разгуляешься. Вы наняли ловкого плута Лавочкина, отсидевшего срок за мошенничество. Под видом директора одного из ЗАО гражданин Лавочкин обращается в налоговую службу с поддельным документом о смене директора по решению учредителя. Получает свидетельство о внесении изменений в учредительные документы и снимает в банке деньги со счетов ЗАО. Он провернул для вас эту схему трижды, в трех районах города, принеся вам доход в несколько миллионов, а в четвертый раз решил поработать на себя – перевел со счетов одной из фирм на свой личный счет 700 тысяч рублей. И больше, как говорится, его не бачили. В живом виде. Имелись очевидцы того, как связанного мужчину заталкивали в машину. Тот, кто этим руководил, был вылитой копией вашего начальника службы безопасности Гольц. Фамилию не склоняю, поскольку Гольц – это женщина. Екатерина Гольц – ваша тезка и преданная собака. Но что взять с этих свидетелей – они умрут, но не признаются. Кстати, ваша Гольц – довольно занятная особа. Не так давно к вам обратился коллега, депутат Скрынкин, по совместительству член правления банка «Дальневосточный». Жаловался на притеснения председателя правления Жлобина. К последнему вы, кстати, тоже относились с прохладцей – банкир не укладывался в существующую финансовую схему. Вы предложили Скрынкину решить проблему за три миллиона – вполне разумная сумма по нашим меркам. Избавиться от неудобной фигуры, еще и заработать, не прикладывая к тому никаких усилий – удачный расклад. Екатерина Гольц все сделала на отлично: банкира расстреляли в собственном доме, тяжело ранив при этом жену. А через несколько часов повязали группу гостей из солнечного Еревана, инкриминировав им заказное убийство. Попутно решилась и третья проблема – прижатие к ногтю вечно недовольной армянской диаспоры…