Татьяна Полякова - Все в шоколаде

– Не знаю, – пожала я плечами.

– А ты подумай, – повысил голос Волков. – Можно предположить следующее: отец приехал ночью, нашел своего сына мертвым, а потом, по непонятной причине, покинул собственный дом и вновь появился там уже утром. А теперь скажи, зачем ему это понадобилось?

– У меня только один ответ: папа сам убил парнишку. Они спали с одной и той же девкой, чего-то не поделили. Папа ударил строптивого отрока и ненароком убил, затем перепугался, позвал охрану, парня положили на диван, но он уже скончался, тогда труп вернули на место, а утром разыграли спектакль.

– Ты там случаем не присутствовала? – попытался пошутить Волков.

– А что, похоже?

– Очень. Вскрытие показало: парень погиб в результате…

– Только не увлекайся, – поспешно сказала я, боясь, что Волков начнет умничать и мы ДОЛГО будем плутать в лабиринте специальных терминов.

– Удар виском о твердую поверхность. Весьма вероятно, что о камин. – Я пожала плечами, ожидая, чем Волков порадует еще, и он, конечно, расстарался. – Мне было трудно представить, что убийца – папаша – и я проверил, чем он занимался в ту ночь. Возле его загородного дома милицейский пост, который он непременно должен был проехать. И действительно проезжал: в десять вечера и в половине восьмого утра. Это алиби.

– Ну, так это же прекрасно, – усмехнулась я.

– Ага. Я тоже радовался. Но недолго. В доме находился еще один человек, по меньшей мере один. Есть отпечаток пальца на ручке кресла. Хороший отпечаток. А когда мы беседовали с Нефедовым, он вдруг чего-то испугался, а потом, решив, что я смотрю в окно, поднял с пола нечто похожее на визитную карточку и спрятал в карман. И с этого момента думал только о том, как от нас отделаться.

– Постой, – не очень вежливо перебила я. – Ты считаешь, это визитка Деда?

– Я ее не видел. Но кто-то из них двоих спятил, это точно. Скорее всего оба.

– Кончай ходить кругами и скажи, что ты думаешь об этом убийстве?

– Ты правда этого хочешь?

– Не валяй дурака.

Он набрал в грудь воздуха, собираясь ответить, но передумал, махнул рукой и пошел к выходу.

– Волков, – позвала я.

– Идите вы к черту, – пробормотал он, но я услышала.

Дождавшись, когда хлопнет входная дверь, я немного послонялась по комнате. У меня появилась версия, в которую прекрасно укладывалось все, вплоть до волковского скверного настроения. Мальчишка был любовником погибшей Аллы и, узнав о ее гибели от меня, сразу направился в “Пирамиду”, где встретился с Инессой, им было что обсудить. Убийца решил, что это для него опасно и убрал обоих. Возможно, мальчишку убивать не хотели. Пытались припугнуть, чего-то добиваясь от него, но пугнули неловко, его висок пришел в соприкосновение с твердой поверхностью, и парень умер. Беседующий с ним человек или люди от этого в восторг не пришли. Возможно, пытались ему помочь и с этой целью переложили на диван, но, поняв, что старания их напрасны, решили придать происходящему вид убийства при ограблении, схватили то, что попало под руку, и при этом уронили визитку. И тут начинается сплошное веселье. Кто ее мог уронить? Дед, конечно. Убийца во всех трех случаях он. Нефедов, увидев визитку, все понял и постарался скрыть ее от следствия по двум причинам: либо намеревался разобраться с Дедом по-семейному, либо отцовскую любовь победила корысть и он некстати вспомнил о выборах. В любом случае он заподозрил старого друга в причастности к убийству сына. – Все просто замечательно укладывается в схему, да вот беда, я не могу поверить, что Дед или кто-то из его людей способен по оплошности оставить на месте преступления визитку. Конечно, я слышала об убийцах, которые втайне желали быть пойманными, но визитка – явный перебор. Значит, кто-то держит нас за идиотов и разбрасывается визитками с одной целью: подгадить Деду в столь ответственный для него момент. И тут уместно вспомнить о господине Губареве, который посещал Аллу, и о ее нежелании, чтобы об этом узнал Черник. Заподозрить ее в том, что она не хотела травмировать чуткую душу своего содержателя, трудно, раз о других своих шалостях она рассказывала охотно, значит, был у девочки корыстный интерес помалкивать. Все три жертвы между собой связаны, и в двух случаях на месте преступления оказывается визитка (правда, во втором только предположительно, но я почти уверена: Волков не ошибся). Что же в действительности произошло ночью? Пожалуй, есть человек, который мог бы ответить на этот вопрос. Я достала из кармана клипсу и повертела в руках. Забавная штучка, и недорогая. Очень подошла бы юной особе. Почему бы ей не заглянуть в ту ночь к Игорю в гости, а когда вдруг появились злые дяди, не укрыться на веранде, где она и потеряла украшение, затем выбраться в сад и благополучно покинуть опасное место. Или ей не повезло и в настоящее время она тоже труп? Стоит все-таки попытаться найти девчонку. Игорь говорил, что они познакомились недавно. Что ж, вычислить ее будет нетрудно. Я собралась позвонить Волкову, но передумала. Премию он не заслужил. Посылать Марка тоже не стоит, дел у него достаточно, значит, придется самой.

С утра позвонила Рита: мне ведено срочно приехать. У меня были планы на это утро, которые, естественно, полетели к чертям, и я злилась всю дорогу до офиса и даже пожаловалась самой себе на свое незавидное положение.

Рита выглядела несчастной, и я вспомнила, что сегодня выходной, то есть у нормальных людей, и порадовалась, что могу болтаться по городу, пусть и без удовольствия, а не сидеть целый день в приемной, терпеливо снося придирки шефа.

– Он один? – кивнула я на дверь.

– Нет. Но велел тебе сразу зайти.

– Кто там? – насторожилась я.

– Какой-то тип. Назвался Лукьяновым. Знаешь такого?

– Может быть, – пожала я плечами и потопала в кабинет.

Дед со сладкой улыбочкой восседал в своем кресле, явно стараясь произвести впечатление на своего гостя. Гость сидел ко мне спиной, и я могла лицезреть лишь его макушку, которая интересной мне не показалась.

– Здравствуйте, – громко заявила я о своем вторжении. Дед улыбнулся еще шире и сказал, обращаясь к своему собеседнику:

– А вот наша Оленька. Прошу любить и жаловать.

Я как раз достигла кресла. Тип, сидящий в нем, поднялся навстречу. Улыбки я расточала напрасно, он смотрел на свои ботинки и был чрезвычайно серьезен. Я протянула руку, он отвлекся от созерцания обуви и поднял глаза. На губах парня появилось то, что с большой натяжкой можно было назвать улыбкой, а взгляд стал красноречивым, причем до такой степени, что я едва не попятилась, однако парень успел сграбастать мою руку, и именно это позволило мне удержаться на ногах. Каким взглядом меня одарили, хоть бы знать, с чего такая немилость.