Татьяна Полякова - Все в шоколаде

Уже в ту минуту следовало понять, что мне здорово не повезло, и приложить максимум усилий к тому, чтобы поскорее скончаться, но соображала я плохо, и его слова поначалу вызвали у меня возмущение.

– Да ты спятил? С чего это мне подкладывать бомбу? Да я в жизни ни одной бомбы не видела…

– Знаешь, – улыбнулся Лукьянов, – всегда есть два варианта: либо что-то сделать, либо нет. Но у тебя только один: рассказать мне все.

Огонь зажигалки давно потух, и я не видела его лица, но все равно происходящее мне не нравилось, потому что я подозревала: угроза не шуточная.

– Слушай, – начала я, сунулась за сотовым и убедилась, что он исчез, – дай я позвоню Деду. И мы во всем разберемся.

– Зачем нам Дед? Допустим, он пожелает разобраться, но еще вопрос, как долго это желание продлится. Всем известна его большая любовь к тебе.

– Тем более не стоит со мной ссориться. Вряд ли ему это понравится.

– Вряд ли, – охотно согласился Лукьянов, – если он об этом что-нибудь узнает.

А если твой обезображенный труп найдут месяцев через пять или шесть? Бывали случаи, что вообще ничего не находили.

– Ты псих.

– Тут вопрос сугубо профессиональный. Я не люблю, когда меня водят за нос.

– Послушай, – начала я, но страх сыграл со мной злую шутку, я вскочила, разумеется, в порыве отчаяния, и попыталась бежать, что было глупостью. Лукьянов, резко выпрямившись, ударил меня ногой в голову. Впечатление было такое, будто череп у меня взорвался. Я заорала, а потом некоторое время лежала тихо. Лукьянов между тем времени не терял, когда боль отпустила и я начала соображать, что творится вокруг, выяснилось, что этот псих развел небольшой костерок и Теперь сидит перед ним на корточках.

– Ну, как? – спросил он, ласково улыбаясь мне. Держась рукой за стену, я смогла приподняться и привалилась к стене спиной.

– Урод, – с трудом разжимая челюсти, сообщила я.

– Вот что, дорогая, еще вчера я бы с удовольствием разрезал тебя на куски, но не было повода и с этим приходилось считаться, а сегодня, когда он есть, я бы не советовал тебе раздражать меня понапрасну. Итак, я задаю вопрос: на кого ты работаешь?

– Пошел к черту, – буркнула я.

– Плохой ответ. Кто отдал приказ убрать меня?

– Пошел к черту, – зло повторила я, – ничего ты от меня: не добьешься.

– Ну, это как спрашивать, – пожал он плечами.

Спрашивать Лукьянов умел, в этом я очень скоро могла убедиться. Ребра трещали, в голове стоял шум, при этом я отлично понимала, что это так, разминка, все самое веселое мне приготовили на потом. Не учел Саша только одного: я страшно упряма, черта не из самых приятных, и в тот момент я сама не была от нее в восторге, но мысль о том, чтобы рыдать, обхватив колени этого придурка, и клясться, что знать ничего не знаю, вызывала у меня приступ тошноты. К тому же я сильно сомневалась, что это поможет: мне нечего ему сказать, но он в это не поверит. Оставалось только надеяться, что он не собирался разделаться со мной всерьез и ограничится легкими увечьями. Когда я дважды потеряла сознание с интервалом в несколько минут, Лукьянов вновь устроился на корточках в метре от меня и спросил весело:

– Ну, как теперь? – Я потрясла головой, надеясь, что в ней прояснится и возникнет счастливая мысль, как выбраться из ситуации, которую иначе как никуда не годной не назовешь. – Ты ведь понимаешь, можно придумать что-нибудь поинтереснее, – лениво рассуждал он, разглядывая меня.

– Не сомневаюсь, – хмыкнула я.

– Тогда чего ты валяешь дурака?

– А что мне остается?

– Ответить на вопросы, – пожал он плечами. – Чего уж проще?

– Как когда. Порой это невозможно, особенно если не знаешь ответов.

Должно быть, он выдохся, пиная меня, потому что не вскочил и не продолжил развлечение, а решил немного поболтать.

– Расскажи мне об этом взрыве.

– Я расскажу тебе о телефонном звонке, – предложила я.

– А это интересно?

– Не знаю. Почему бы тебе не послушать?

– Валяй, только предупреждаю: о чем бы мы сейчас ни болтали, мы все равно вернемся к прежним вопросам.

– Не возражаю. Может, повезет и ты сам ответишь на них. Так вот, сегодня ночью мне позвонил Черник. Просил срочно приехать. Я приехала, но он исчез из дома. Мне это не понравилось, и я решила позвонить тебе. Выходило, что ты тоже исчез, потому что ни телефон в гостинице, ни твой сотовый не отвечали, и это мне понравилось еще меньше. Я поехала в гостиницу, но там уже вовсю шло веселье, и я отправилась восвояси. Тут появился ты, и настали тяжелые времена. Это все новости.

– Я уважаю чужое упрямство, когда это не идет вразрез с моими намерениями, в противном случае меня это только раздражает.

– Понимаю. Мне здорово не повезло.

– Вот именно. Так кто твой хозяин?

– Ты знаешь.

– И он приказал избавиться от меня?

– Нет, конечно. По крайней мере, мне он не приказывал.

– Тогда кто?

– Думаю, человек, затеявший все это.., убийства и прочее…

– Ты с самого начала восприняла мое появление в штыки.

– Конечно. А ты бы на моем месте обрадовался? Чужаков никто не любит. Однако убивать тебя мне ни к чему, а Деду тем более, иначе с какой стати было приглашать тебя в наш город? Конечно, кто-то мог захотеть избавиться от тебя, в том случае если ты успел накопать что-то ценное, но особо толковым парнем ты не выглядишь, и я в этом сильно сомневаюсь.

– Может, еще скажешь, что взрыв – чистая случайность? Газовый баллон, к примеру, или что-то в этом роде?

– Тоже вряд ли… Но, если ты обратил внимание, на первом этаже находится наша штаб-квартира…

– Обратил, – перебил он.

– Ну вот, кому-то она действовала на нервы.

– Ага. – Он достал из кармана нож, щелкнул лезвием, а я начала вибрировать, то есть дрожать мелкой дрожью. Уверена, пистолет не произвел бы на меня такого впечатления, а вот нож… “Соображай быстрее, – торопила я себя, – расскажи что-нибудь этому парню, иначе жизнь в самом деле станет скверной, точнее, то, что от нее осталось”. Он играл ножом, а я наблюдала за ним. – Иногда человеку трудно произнести какое-то слово. Просто трудно, и тут уж ничего не поделаешь, – задумчиво сообщил он. – Так и быть, я тебе немного помогу. Девчонку убила ты?

– Что? – охнула я. Его движение было молниеносным, а я вскрикнула от боли в руке.

– Мы можем развлекаться так довольно долго, – вздохнул Лукьянов, а я засмеялась, потому что, несмотря ни на что, ситуация была до смешного нелепой.

– Ты хочешь сказать, я убила эту девушку? Аллу?

– Хочу. И ее, и ту, другую, в “Пирамиде”.

– Да с какой стати? – возмутилась я, забыв на какое-то время и о боли, и об опасной игрушке в его руке.

– Если в моих рассуждениях что-то не так, можешь меня поправить, – усмехнулся Лукьянов, бросил в огонь деревяшку, которая недавно была ножкой стула, и принялся излагать.