Татьяна Полякова - Все в шоколаде

– Тогда зачем ты здесь?

– Я не обязан перед тобой отчитываться. Я усмехнулась и больше не приставала с вопросами. Будь я моложе и глупее, может, подумала бы, что он решил мне помочь. Или подумала бы, что мои чары возымели на него действие и он вознамерился быть рядом со мной в трудную минуту, спина к спине и все такое, если верить фильмам, подобное бывает. Однако ни особо молодой, ни законченной дурой я не была и твердо знала, появился он здесь с единственной целью: держать ситуацию под контролем. Примет ли Дед решение в мою пользу или совершенно противоположное, его задача – проследить за тем, чтобы все прошло без сучка и задоринки. То есть вместо надежного тыла я получила врага в этом самом тылу, но и здесь изменить что-либо была не в силах и восприняла его появление как должное.

– Хочешь салат? – спросила я, и он вежливо ответил:

– Нет, спасибо. – Затем взял журнал, лежавший на диване, и принялся его листать.

И вновь время умерило свой бег. Я смотрела в окно и принималась считать до тысячи, сбивалась на второй сотне и начинала вновь.

– Классная тачка, – сказал Лукьянов и протянул мне журнал. Я взглянула без интереса.

– У меня была такая.

– Да?

– Ага. Разбила год назад. Он усмехнулся:

– Дорогая игрушка.

– Наверное, – пожала я плечами и подошла к окну.

– Ты можешь прекратить геройствовать и смыться отсюда, – вдруг сказал он.

– Да пошел ты… – ответила я.

– Что тебе этот мальчишка? – нудел он за спиной. – В твою байку я не поверил… Это чистой воды упрямство.

– Я ж не спорю.

– Тогда ты просто дура. – Я равнодушно пожала плечами. Он поднялся и встал рядом. – Значит, ты убеждена, что Дед…

Я засмеялась, не дав ему договорить. Он устроился на подоконнике, без одобрения взглянул на меня и неожиданно попросил:

– Расскажи мне свою историю.

– Нет у меня никакой истории, – фыркнула я.

– Брось, я просто хочу оценить твои шансы.

– Так я тебе и поверю. Мою историю, как ты выразился, ты знаешь не хуже меня.

– Ты явно преувеличиваешь свое значение… Сидеть и ждать – занятие не из приятных, лучше скрасить ожидание приятной беседой.

Это показалось мне занятным: во-первых, я не видела повода держать свои отношения с Дедом в большом секрете, во-вторых, я была от природы любопытна и хотела удовлетворить свое любопытство.

– Хорошо, – согласилась я. – Я рассказываю свою историю, а ты в знак признательности расскажешь свою. – Он весело улыбнулся, а я пояснила:

– Я не имею в виду всю историю, мне она на фиг не нужна, только ту ее часть, где задействована моя особа. Ведь мы когда-то встречались?

– Точно. Один раз много лет назад.

– Звучит интригующе. Ну так что, по рукам?

– Валяй, – согласился он.

– Тебе с момента моего рождения?

– Рождение можешь опустить. Начинай с того места, где появился Дед.

– Мне тогда было семь лет. Мама умерла через полгода после моего рождения, и воспитывал меня отец. Человек он был добрый, но по неизвестной мне причине доброту свою прятал. Не очень-то счастливо мне жилось на свете, пока однажды в доме не появился Дед. То есть тогда он был значительно моложе, и никому не приходило в голову так его называть. Он был другом моего отца и во мне просто души не чаял. Говорил, что всегда мечтал о дочери. Не знаю, о чем он там мечтал, но для меня он стал всем: папой, мамой, любимой подружкой. Катал меня на спине, придумывал смешные истории, дарил роскошные подарки. У него всегда находилось для меня время, а отец был вечно занят. Потому отдыхать я ездила с дядей Игорем, учила с ним уроки и поверяла ему свои дурацкие тайны. Иногда я думала, как было бы здорово, окажись он в самом деле моим отцом. До тех самых пор, пока однажды не увидела его с женщиной. Было мне тогда лет шестнадцать, и он пришел с ней на день рождения отца. Кончилось все тем, что я устроила грандиозный скандал, отец сильно рассердился и приказал мне отправляться в свою комнату, где я безвылазно провела дней десять, отказавшись покидать ее, а заодно и от приема пищи, всерьез подумывая о самоубийстве.

– Ты уже тогда была дурой, – прокомментировал Лукьянов.

– Так где ж ума набраться? – не стала я спорить. – Далее рассказывать?

– Конечно.

– Отец списал затянувшуюся истерику на переходный возраст, но Дед… Дед все понял правильно. И через несколько месяцев мы стали любовниками. Когда отец узнал об этом, он слег в больницу. С Дедом они больше никогда не встречались. Отец даже упоминания его имени не выносил, а вскоре умер. Это было тяжелым ударом для меня, не знаю, до чего б я додумалась, если б не Дед, скорее всего я съехала бы с катушек. Но этого не случилось. Через какое-то время глупые мысли покинули меня, и мы стали жить вполне счастливо. Правда, недолго.

– Он завел себе подружку?

– Хуже. Он решил жениться на мне.

– Разве ты не хотела этого?

– Конечно, хотела. Но, когда он сделал мне предложение, я вдруг перепугалась, сама не знаю чего. Я просто знала, что делать этого ни в коем случае нельзя.

– Бабьи закидоны, – хмыкнул Лукьянов.

– Возможно. Пока я закидывалась и придумывала различные поводы отложить торжество, в квартире напротив поселился молодой человек. Поначалу я не обращала на него внимания. Потом мы встретились в соседнем гастрономе, вместе пошли домой, а потом…

– Потом ты решила, что Дед тебе без надобности.

– Можно сказать и так. Хотя я назвала бы это иначе.

– Любовь?

– Ага. Скрытничать не имело смысла, да я и не смогла бы, поэтому просто пошла к Деду и покаялась, так, мол, и так, я тебя очень люблю, потому что ты всегда был добр ко мне, но теперь сердце мое отдано другому и прочее в том же духе.

– Занятно. И что же он?

– Ответил, что мое счастье для него дороже всего и благословил, а я на радостях кинулась к нему на шею. А за несколько дней до свадьбы мой жених исчез. Когда его нашли, а случилось это через три месяца, в течение которых я сходила с ума, а Дед, трогательно обнимая меня за плечи, твердил: “Я верю, все будет хорошо…” Так вот, когда парня нашли.., в общем, кончину он принял мученическую. Само собой, убийство попало в разряд нераскрытых.

– И ты задумала найти убийцу? – усмехнулся Лукьянов.

– Конечно. Я потратила на это год, оказалось, что далеко ходить не надо. Само собой, сам Дед рук не пачкал, но это не имело особого значения. Я не могла убить его и не могла жить с этим. И тогда приняла соломоново решение – пристрелила исполнителя. Не учла лишь одного: Дед мудрый человек и знал меня очень хорошо, лучше даже, чем я его. Он не мог допустить, чтобы я села в тюрьму, и позаботился об этом, впрочем, так же как и о другом.

– Он держал тебя на коротком поводке. Дернешься и окажешься за решеткой?

– Точно. Вот я и не дергаюсь.