Татьяна Полякова - У прокурора век недолог

— Ты такая милая, добрая, — шептал Кирилл. — Как я мог подумать, что для тебя имеют значения все эти дурацкие условности…

— Для меня имеют значения только мои чувства.

— Слушай, мне страшно неловко… мы сейчас фактически живем на мамину пенсию, неизвестно сколько я пробуду на больничном. Лекарства стоят дорого…

— Тебе нужны деньги? Сколько?

— Рублей пятьсот. Я отдам, как только выйду на работу.

— Отдашь, когда сможешь.

Я протянула ему пятьсот рублей, он сунул их в карман и покосился на входную дверь. Потом вновь притянул меня к себе.

— Может быть, выпьем чаю? — предложила я.

— Мама будет беспокоиться…

— Я отвезу тебя.

— Ну, хорошо.

— Иди мой руки.

Дверь в ванную была открыта и на изменения в ее внешнем виде Кирилл не обратил внимания, вошел, а я захлопнула дверь и закрыла задвижку. Приперла дверь для верности стремянкой и еще подтащила тумбочку. Поначалу Кирилл ничего не понял.

— Алла, — позвал он. — Зачем ты меня заперла?

— Считай это временным лишением свободы, — ответила я.

— Ты что, спятила? — удивился он и попробовал выбраться. — Эй, открой немедленно.

— Открою. Но после того, как ты мне все расскажешь. Осточертели секреты.

— Я уже все рассказал.

— Ты выжал из меня слезу. Но это вовсе не то, что я желала услышать.

— Ах ты… открой дверь. Ты меня нарочно заманила? Знаешь, кто ты? Дрянь… открой дверь.

— Ты можешь стучать, орать, мне все равно. Поднимешь по тревоге соседей, тебе же хуже. Дверь я открою только милиции. Устраивать потоп не рекомендую, воду я перекрыла, кран в туалете, туда тебе не добраться. И дверь ты не вышибешь, у меня здесь целая баррикада. Крушить в ванной можешь все подряд, я переживу. Начинай.

— Ну ты… “Кирилл, я тебя люблю”, — передразнил он. — И все только для того, чтобы заманить меня в ловушку.

— Конечно, ты имеешь право возмущаться. Я согласна со всем, что ты скажешь. Хотя ко мне ты пришел за деньгами, так что, если быть точным, в ловушку полез сам.

— Ну, хорошо, я плохой парень, а ты отличная девчонка. Но не будешь же ты держать меня здесь вечно?

— Конечно, нет. Думаю, много времени не потребуется. Выглядишь ты паршиво, через пару часов тебе будет вовсе невмоготу, и ты, вне всякого сомнения, заговоришь и будешь трещать как заведенный, чтобы получить свою дозу.

— Ты спятила? — ахнул Кирилл. — Что ты болтаешь? Хочешь сказать, я наркоман? Вот идиотка. У тебя что, глаза на затылке?

— Глаза у меня на положенном месте. Колоться ты начал недавно, чем травил себя до тех пор, мне неизвестно, но, судя по всему, у тебя богатый опыт. Надо отдать тебе должное, ты исключительно осторожный парень. Парень с чистыми венами. На руках. В последнюю ночь, когда ты ночевал здесь, я взглянула на твои ноги.

— Сука! — рявкнул он.

— Между прочим, вы сами натолкнули меня на эту мысль.

— Ты прикидывалась, что любишь меня, а сама шпионила…

— Точно. Жаль, что ты сейчас меня не видишь. Я плачу. Прости меня, Кирилл, я не дала себя убить, свести с ума, превратить в наркоманку. Мне страшно жаль. Наталье Никольской повезло меньше. Так ведь?

— Чокнулась совсем, при чем здесь какая-то Наталья?

— Не какая-то, ты жил с ней довольно долго. Ее сестра тебя опознает, я уверена.

— Ну и что? Слушай, ты, открой дверь. — Он здорово разозлился, а я включила приемник на полную громкость, надеюсь, соседи меня простят. Чтобы немного себя занять, а заодно и лишний раз подстраховаться, я решила подтащить шкаф к ванной, чтобы укрепить баррикаду. Но трудилась напрасно, Кирилл выдохся очень быстро. — Слушай, — жалобно позвал он часа через два. — Ты не знаешь, что это такое… ты ведь не хочешь, чтобы я здесь загнулся? Мало тебе одного трупа? Мне очень надо… черт… да будь ты человеком… — Я сделала приемник потише. — Эй ты, если не откроешь, я сдохну. Слышишь, сдохну… — Крик перешел в вой, а затем в тихое поскуливание. Время шло, Кирилл всхлипнул и заявил:

— Я ничего не знаю.

— Тогда сиди в ванной, — отозвалась я.

— Сволочь… Тебе бы так… Ладно. Чего рассказывать?

— Все. С самого начала.

— Автобиографию, что ли? Мне тяжело, во рту пересохло. Я не могу говорить.

— Так и быть, помогу тебе. “Общество” занималось распространением наркотиков?

— Конечно, классное прикрытие. Все было просто отлично. Если б не этот идиот.

— Всеволод Петрович?

— Всеволод Петрович… с его дурацким хобби. Любил развлекаться с девочками. Да еще записывать на камеру. Это было, в общем-то, безопасно, все девки наркоманки и не рыпались. Но пару раз возникали сложности… я говорил ему, сто раз говорил… Все эти старушенции по нему с ума сходили, и он вообразил себя черт знает кем. А был обыкновенный ублюдок.

— Какие сложности возникали? — спросила я, не желая отвлекаться на характеристику председателя “общества”.

— Ну… одна девка взялась его шантажировать. Пришлось им с подружкой хватить лишнего. Еще эта Никольская… Как она пронюхала… доказательств у нее, конечно, никаких, но всякие слухи нам были ни к чему. Я помню Севку с самого детства, и мать и тетка от него всю жизнь тащились, дуры… знали бы они… в общем. Севка подключил меня к этой Никольской. Дело плевое. Ума у нее не было вовсе да и любила поддать…

— Это Всеволод Петрович приохотил тебя к наркоте?

— Тебе что за дело? Я с тринадцати лет начал, сперва “травка”, чем дальше, тем… черт… не могу больше…

— Поторопись, — посоветовала я.

— Что еще? А… девка эта, Ленка. Она ж совсем дурочка, а Севка, чертов извращенец, очень любил с ней развлекаться. Потом испугался, девка совсем с катушек съехала и начала заговариваться. Он послал Носика. Тот был спец по таким делам. Проблема состояла в том, что Ленка и так чокнутая и на иглу ее не посадили. Между прочим, упущение. Лишние сложности. Пришлось ей перерезать себе вены. Но эта стерва чего-то испугалась, когда Носик к ней пришел. Он и раньше пару раз заходил, а здесь встретил ее после работы. Эта дрянь улучила момент и входную дверь открыла. Носик был уверен, что она заперта, сам же запирал и вдруг выходит из ванной, где Ленка в кровище плавает, а в дверь заглядывает дядя и вежливо спрашивает: “Который час?” Представляешь? Носик с перепугу ответил, и дядя вернулся в твою квартиру. В общем, Носик пораскинул мозгами и пошел к соседу. Позвонил, тот открыл, ни о чем не подозревая… А потом выяснилось, что дядя тот самый прокурор. Впору удавиться. Севка с Носиком сидели, как мыши, узнай Рябой, что Севка его подставил из-за своих шашней, он бы его живьем в землю зарыл. Надеялись, может, пронесет, и вдруг являешься ты. Прямиком в “общество”. Севку чуть инфаркт не хватил. Больше всего он боялся, что менты свяжут убийство с “обществом”. Ну и… дальше ты знаешь.