Татьяна Полякова - Тонкая штучка

Я опечалилась.

— Мне что, ищите.

Устроившись в кресле, я попробовала читать. С кресла меня согнали, я пересела на диван, согнали с дивана. В этот момент Мишка добрался до шкафа, распахнул дверцы, присвистнул и полез ко мне.

— Это что?

— На кольцо с бриллиантом похоже? — не удержавшись, съязвила я.

— Деловая, да?

Без конца бояться мне уже надоело, и я упрямо повторила:

— Если похоже на бриллианты, буду отвечать, нет — пошел к черту.

— Павел, ты слышишь, как она запела?

Павел в прениях участвовать не пожелал, отмахнулся. По сторонам пялился, увидел фотографию сына в рамке на тумбочке, повертел, спросил:

— Кто?

— Сын.

— Не похож на мента.

— Кто сказал, что это плохо?

— Что-то ты и вправду разговорилась.

— Это моя квартира, и вы у меня в гостях, хотя я вас и не приглашала.

— Как пацана зовут?

— Роланд, — неохотно ответила я.

— Это что за имя такое?

— Нормальное. Латышское имя.

— Ах, ну да, у тебя фамилия чудная. Где пацан?

Я насторожилась.

— У бабушки. Сейчас каникулы.

— Ясно. И где бабушка?

— Бабушка в Латвии. За границей то есть.

— Не дергайся, сын твой мне без надобности. А то бы и заграница не помогла.

— Умеют некоторые успокоить… Можно мне на кухню, чаю выпить?

— Чего спрашиваешь? Квартира твоя, а мы в гостях, — усмехнулся Павел.

Я вышла на кухню, поставила на плиту чайник и стала готовить темы к новому учебному году. Как всегда, работа отвлекла от лишних мыслей, тут, кстати, и обыск закончился. Ничего интересного, разумеется, не нашли.

— Что ж, пора на ночлег устраиваться, — сказал Павел и зевнул.

Я насторожилась. Так как милиции не наблюдалось, я вспомнила, что спасение утопающих является делом самих утопающих, и вежливо предложила:

— Я могу проводить вас до гостиницы. У нас их девять. Четыре из них очень приличные.

Павел хмыкнул и сказал:

— Гиви, сунь ее в ванную.

В ванной форточки нет. Кому знать, как не мне?

— Послушайте, — заторопилась я. — Раз у вас проблемы и гостиница отпадает, ночуйте, хотя я, конечно, против того, чтобы превращать свою квартиру в дом колхозника. Но так как мое мнение вас не интересует, я постелю вам здесь, а сама лягу в спальне, — последние слова я договаривала на подходе к ванной.

Гиви распахнул дверь, толкнул меня легонько в спину и дверь закрыл, а я озадаченно замерла в темноте, но не надолго.

— Эй, — крикнула я, — свет включите.

— Спят без света, — гаркнул Гиви.

— Но я ведь еще не сплю, — я обратилась к нему с разъяснительной речью и дверь немного попинала.

Гиви ее все-таки открыл, свет включил, посмотрел на меня укоризненно и поинтересовался:

— Тебе чего неймется? Хочешь, чтоб связали и рот заклеили?

— Нет, — энергично потрясла я головой, — можно мне взять два одеяла и подушку? Я, конечно, понимаю, что забота обо мне не является вашей основной обязанностью, но что я вам плохого сделала, чтоб надо мною издеваться?

— Ты думаешь, я что-нибудь понял? — усмехнулся Гиви.

— А читать Вы умеете? Я могла бы изложить свою просьбу на бумаге.

— Моя бабушка, когда таких, как ты, видела, головой качала и приговаривала: «Ой, не жилец». Иди, бери одеяла.

Я собрала пожитки по-солдатски быстро: два одеяла, подушку, махровый халат, книгу. Не хватало только термоса с чаем, о чем я скромно намекнула Гиви. Он не стал прикидываться глухонемым, терпеливо ждал, когда я закончу возню на кухне, а потом препроводил в ванную. Свет не выключил.

Я постояла под душем, выпила чая, ожидая, когда ванна подсохнет, потом застелила ее одеялами и улеглась с книгой в руке. Из любой ситуации надо уметь выжать максимум удовольствия. Через полчаса я вывернула лампочку, проверила запор со своей стороны и легла спать. Спасать меня не торопились. Не очень удачный день.

Утром меня ожидал сюрприз. Ввернув лампочку, я отперла дверь со своей стороны и так, ни на что не надеясь, ее толкнула. Дверь открылась. В квартире тишина. Мечтать, что они уехали, даже не хотелось. Я заглянула в приоткрытую дверь: все четверо спали подозрительно сладко. Надо же, надумали. С моей точки зрения, глупее глупого, хотя, может, я чего не понимаю? Я попыталась понять, кто в моей квартире идиот, и насчитала сразу четверых. Я топала, как слон, шумно включала воду и даже спела песню из репертуара Элтона Джонса, из комнат никто не появился. Что хотите, а люди так не спят. Если кто-то любит развлекаться подобным образом, так ради Бога. Я взяла сумку и пошла на рынок, громко сообщив об этом у двери.

На рынке было привычно шумно, суетливо, и ничто не напоминало о бандитах в моей квартире. Один из них, надо полагать, бредет за мной. Мне что, не жалко. Однако было любопытно, и я пробовала отгадать, кто? Витек или Мишка? Павлу не по рангу, а Гиви чересчур заметный. Я пыталась засечь наблюдателя, но моих шпионских качеств оказалось для этого недостаточно. Не впадая в печаль, я купила вырезки, лука репчатого, баклажан, яблок, три банана и всякой всячины по мелочи. Сумка отяжелела, и я покинула рынок. По пути зашла в книжный магазин, он как раз открылся. Я вошла, поздоровалась (меня здесь хорошо знали) и отправилась в отдел учебной литературы. Взяла первую книгу слева на верхней полке, полистала, потом просмотрела еще две, за последнюю заплатила и, простившись, покинула магазин. Наблюдателя я так и не заметила.

Сюрпризы не кончились: квартира была пуста. Не зная, как к этому отнестись, я стала выкладывать покупки. Тут входная дверь открылась, и появился Гиви.

«Молоко», — подумала я, немного досадуя, что не отгадала, и потому поинтересовалась:

— У вас уже есть и ключи от квартиры?

— Неудобно лишний раз беспокоить хозяйку, — в тон мне ответил Гиви.

Я мысленно послала его к черту, подвязала фартук и приступила к приготовлению любимого блюда. Я называю его луковый суп. Берется много мяса, много репчатого лука, режется на кусочки, добавляется приправа, немного воды, да, соль, конечно, и все это тушится на медленном огне.

Я включила магнитофон, и мы со Стингом неплохо спели дуэтом, тут в кухне появился Гиви. Я старалась не обращать на него внимания, и это удалось. Хватило его не надолго.

— Лук надо резать кольцами.

Я проигнорировала неуместное замечание, дала возможность Стингу петь громче, ну, и сама увеличила звук. Гиви подошел к столу, придирчиво покопался в траве и сказал, морщась:

— Не то. Кинза есть?

— Она вонючая, — ответила я.

— Что ты понимаешь?

Я закончила куплет.

— Не разрезай луковицу пополам, режь целиковую.

— Послушай, — все-таки разозлилась я. — Это моя кухня, мое мясо и мой лук. Еще что-нибудь?

— Женщина, — с кавказским акцентом сказал Гиви, хотя до сей поры говорил нормально. — Что ты можешь понимать в таком деле?