Татьяна Полякова - Строптивая мишень

Он тоже молчал, как видно, прикидывая, стоит мне верить или нет. Для меня от этого многое зависело. Я настороженно ждала.

— Так, — наконец сказал он без всякого выражения. Я перевела взгляд на свои руки. Изображать волнение было ни к чему, я действительно волновалась.

— Остальное я тебе рассказывала. Наташка повздорила со своим хахалем и заработала фингал. Гера был в Москве. Ему ведь приходилось заниматься делами фирмы, делать вид, что ничего не случилось… В общем, я встретила этого Аркадия Юрьевича под видом Натальи. Глупость, конечно, назваться чужим именем, а тут еще это убийство. Выходило, я всех подвела. Вот я и сбежала на дачу, надеясь, что за пару дней все как-то утрясется. Детская выходка спасла мне жизнь. Наталью убили в моей ванной, думаю, приняли за меня. Она была в моем халате. Я поехала к Гере, надеясь его предупредить. И нашла трупы. Выход один: бежать. Я приехала на Наташкину квартиру, забрала деньги и паспорт. Там они меня и нашли.

Алексей помолчал, потом заметил с легкой усмешкой:

— Уж больно хочется Эдичке тебя достать, прямо из кожи лезет. Тут нужна причина покруче мести бывшему дружку. Что-то интересное ты знаешь, верно?

— И ты туда же? — усмехнулась я.

— Несчастную из себя не строй, рано еще… В твою искренность плохо верится, дорогуша, потому как за нос ты меня водила довольно долго. Откуда мне знать, что сейчас ты не врешь? Свистнули у Эдички зелье на пару с муженьком…

— Олег мертв.

— Это ты говоришь.

— Хорошо, — стараясь держать себя в руках, кивнула я. — Ты мне не веришь, я не могу ничего доказать. Что дальше?

Он глядел на меня, как солдат на вошь, и ухмылялся. Мне стало не по себе. У него репутация решительного человека, и он не благородный принц, а бандит, напомнила я себе. Алексей прошелся по кухне, насвистывая мотивчик, остановился возле меня:

— Сколько там?

Я опять усмехнулась. Направление его мыслей было мне понятно.

— Не знаю.

— Ага, — кивнул он.

— Что ага? — разозлилась я. — Будешь мне дверью пальцы ломать?

— Не буду, — ответил он. — Хотя, может, и стоило бы. Ты, моя радость, перемудрила. Откуда ты знаешь мою фамилию? — Он наклонился и заглянул мне в глаза. — Это я при крестном смолчал, а теперь знать хочу.

Я поежилась:

— Ты говорил, наверное, откуда ж еще? Просто забыл. Вот успокоишься, вспомнишь.

— Нет, сладкая моя, не вспомню. Нечего вспоминать. Не говорил, и баста!

— Откуда же я ее тогда знаю?

— Действительно, откуда? — теперь он откровенно издевался.

— Может, она мне приснилась? — съязвила я.

— Любопытные сны. Деточка, ты играешь в опасные игры.

— Ни во что я не играю. Тебе просто очень хочется самого себя убедить в том, что я сволочь. Тогда и пальцы ломать сподручнее. Я не помню, откуда мне твоя фамилия известна. Может быть, кто-то назвал тебя в ресторане, пока ты с Серым развлекался… Если бы я знала, как это важно для тебя, — непременно бы запомнила.

Глаза его по-прежнему смотрели зло. Он убийца, напомнила я себе, и по спине побежали мурашки.

— Попытаемся говорить спокойно, — предложила я. — Возможно, я знала, кто такой крестный. Возможно, Гера говорил о нем. Возможно, поэтому я и осталась с тобой.

— Здорово. Значит, все не случайно? И кто ж придумал такой хитроумный план?

— Ты спятил, — покачала я головой. — Опомнись! Это ты сел ко мне в машину. Ты, а не я. Не можешь же ты всерьез думать, что все подстроено? — Он нахмурился, а я торопливо продолжила:

— Когда ты про крестного сказал, я подумала: «Может быть, если ты захочешь помочь, я и останусь жива…» — Тут я опять заревела, но успокоилась довольно быстро. Умылась и подогрела чай. Лешка наблюдал за мной с обезьяньим любопытством.

— И долго ты будешь меня разглядывать? — спросила я.

— Пока не надоест.

— Что ж во мне такого интересного?

— Много чего.

— Не забивай себе голову. Все гораздо проще. Ты хочешь получить чертово зелье, а моя жизнь в таком раскладе не дороже копейки. Не буду врать, что меня это удивляет. Так что не стесняйся. Я уже полчаса смотрю в будущее без оптимизма.

Алексей извлек из холодильника бутылку водки, налил целый стакан и залпом выпил. Я поморщилась, а он взял огурец и смачно захрустел.

— Вот что, дорогуша. Все, что ты рассказала, может быть правдой, а может — враньем. Я в жмурки играть не люблю. Поэтому хочу убедиться, что ты мне лапшу на уши не вешаешь.

— Что ты предлагаешь? — Я насторожилась.

— Вот что. Мы едем на кладбище, и ты покажешь мне эти могилы.

— Зачем? — удивилась я.

— Если там есть два лишних жмурика, значит, ты говорила правду.

— Ты что, хочешь могилы разрыть? — Я ушам своим не поверила.

— Точно. Отчего ж не разрыть? И убедиться, что любимая женщина не держит тебя за идиота.

— Алеша, да как же…

— Лопатой. Через час стемнеет, самое время.

— Алеша…

— Заткнись. Или гони новую историю, потому как, если жмуриков не окажется, я тебя в этой могиле и зарою. И памятник поставлю. Мраморный. Ну, будешь рассказывать? Или на кладбище?

— На кладбище, — обреченно сказала я.

Он нашел лопату и швырнул ее в багажник. Заняться на ночь глядя гробокопательством — глупость несусветная, но разубеждать Алексея сейчас было бесполезно. И мы поехали на кладбище. В абсолютном молчании, взращивая ненависть в душах.

У поста ГАИ свернули направо, до кладбища оставалось двенадцать километров. Алексей на меня покосился:

— Ты найдешь в темноте могилы?

— Найду, — кивнула я.

— Может, забыла, где они, или вовсе не интересовалась?

— Я интересовалась, я не забыла, и я найду. Все?.. Не сворачивай, проедем по дороге еще с километр, получится ближе, чем от центрального входа. И машину в лесу можно спрятать.

Так мы и сделали. Найти проход в кладбищенской ограде было нетрудно, кажется, она вся состояла из таких проходов. Мы вошли, я остановилась, пытаясь сориентироваться. Справа большой мраморный крест, значит, берем левее. Я пошла между могил, стараясь ступать осторожно. Впереди кривая береза, от нее третий ряд… Продвигалась я довольно уверенно, Алексей за мной.

— Спички есть? — спросила я. — В темноте фамилию не увидим.

— Есть.

— Олег в одной могиле с Филимоновым Степаном Петровичем, киллер в следующей.

— Это Гера сказал?

— Да. Я была здесь, на девятый день.

— Зачем? — усмехнулся Лешка.

— Затем, придурок, что там мой муж. Отсчитав три ряда от березы, я уверенно вышла к могиле.

— Посвети…

Алексей щелкнул зажигалкой, аккуратно прикрыв ее ладонью, и осветил надпись на дощечке «Филимонов». Bенки с могилы убрали, а о памятнике, хоть сорок дней уже прошли, никто не побеспокоился, и могила выглядела сиротской. О чьем-то посещении говорили яйцо с карамелью у изголовья да три увядших цветка в литровой банке. Лешка равнодушно сдвинул их ногой. До последней минуты я сомневалась, что он всерьез решил разрыть могилу. Как оказалось, зря. Алексей был натурой целеустремленной и все доводил до конца.