Татьяна Полякова - Ставка на слабость

— А ты? — спросила Люська. Серега задумался, облизнул губы, глаз не поднимал.

— Что я? — Он вздохнул. — Слушайте, что-то тут не так. Не простые это ребятки, не какие-то дешевые уголовники. Тут народ покруче.

— Так, — сказала Люська, устраивая ранее охраняемое Серегой тело в кресло. — Ты что ж это, бросить нас хочешь?

— А что я могу, а? Против пятерых с кулаками не попрешь.

— Ты когда объявление в газету давал, о чем думал?

— Да, работа охранника не сахар, могут и морду набить, — хмуро заметила я, лично я Серегу прекрасно понимала, он обиженно засопел, а Люська услужливо плеснула в огонь маслица:

— Конечно, наш Кевин Костнер думал бабки стричь да по ночам развлекаться, а тут, подумать только, плохие дяди.

Серега сверкнул глазами, потом покачал головой и сказал:

— Вам бы лучше уехать куда. Да и мне тоже.

— Слушай, — сменила Люська кнут на пряник, — я тебе буду платить в два раза больше. Он отрицательно покачал головой.

— Покойнику деньги ни к чему.

— Что за чушь, — возмутилась Люська. — Не убьют же тебя.

— Еще как убьют, — обиделся Серега. Его благоразумие вызывало у меня уважение. Дураком он явно не был. Люська таращила глаза, до краев переполненная гневом.

— Но не можешь же ты нас бросить. В конце концов, мужик ты или кто?

— Что я сделаю один? — в отчаянии вопрошал Серега.

— Ладно, — пришла я ему на помощь. — Это всего лишь работа, и ты можешь отказаться. Меняй профессию, пока не поздно.

Я пошла к двери, и тут Люська применила запретный, но весьма эффективный прием: она заревела. Плачущая Люська выглядела весьма забавно, я притормозила, решив взглянуть на это зрелище, однако Сереге оно забавным не показалось, с отчаянным видом он разглядывал стену перед собой. И сохранял молчание. Нет, дураком он не был. Люська, слегка подзатянув сцену, поднялась с кресла, колыхнула бюстом и, сверкая глазами, сказала:

— Если меня убьют, это будет на твоей совести.

Вскинув голову, она выплыла из комнаты, при этом больше напоминала леди Макбет, чем несчастную жертву. Я, естественно, отбыла вслед за ней. На улице Люська сказала:

— Ну и черт с ним. Только под ногами путается… Что делать-то будем, объявления читать или правда в бега вдаримся?

— В бега нам, пожалуй, не с руки.

— Поехали ко мне, что ли? Чего на ветру стоять?

— Пойдем пешком, — предложила я.

— К чему это обувь-то портить?

— К тому. Подумать мне надо.

— Ладно, подумай.

Мы шли, и Люська, как ни странно, думать мне не мешала, видно, сокрушалась из-за Серегиного отступничества. А мне в голову лезли разные любопытные мысли. Вот почему, к примеру, Люськины визитеры рассыпали угрозы с просьбой и остальным их передать, а мой настоятельно рекомендовал его забыть? А если допустить, что он из другой фирмы? Может еще кто-то интересоваться денежками, помимо законных владельцев? С моей точки зрения, при таком раскладе ситуация невероятно запутывается. Зубы у меня опять схватило.

— Что? — среагировала Люська. — Зубы?

— Нет.

— А вот и врешь. Давай дома посмотрю.

— Только у трупа. Это все твои дурацкие пирожные.

Возле дома нас ждал сюрприз в виде Сереги. Он сидел на скамейке около подъезда, нахохлившись и пряча лицо в ворот куртки.

— За зарплатой пришел, штрейкбрехер? — спросила Люська.

— Нет, — сказал он и, отводя глаза, добавил:

— Не могу же я вас бросить в самом деле.

Рейтинг Серегиных мозгов резко упал в моих глазах.

— Ну пошли тогда, защитничек, — не очень любезно сказала Люська.

— Нет, поедем со мной.

— Куда это? — удивились мы.

— К брату. Если кто и сможет помочь, так это Денис. Поехали.

— О господи, — закатила глаза Люська. — Еще один крутой парень.

— Он не просто крутой, — хмуро заметил Серега. — Он… в общем, он тот, кто нам нужен. Я звонил ему, объяснил ситуацию, поехали, он ждет.

Лично мною ничего хорошего от крутых парней не ожидалось, однако еще раз пережить сегодняшнюю ночь тоже не хотелось, потому, поймав такси, мы поехали к Денису. Жил он в девятиэтажке на седьмом этаже, лифт, само собой, не работал. Серега позвонил, послышались шаги, и дверь распахнулась. На пороге стоял парень в распахнутой на груди спортивной куртке. Ростом он был ниже Сереги и не так широк в плечах, но, увидев его грудную клетку, я поняла, что очень долго буду бить по ней кувалдой, прежде чем смогу нанести ощутимый урон. Парень этот состоял из сплошных мускулов, развитых, мощных и отлично тренированных.

— Проходите, — бросил он и пошел в комнату, мы послушно поплелись следом. — Располагайтесь, — Денис сделал широкий жест рукой и улыбнулся. До сего момента он мне казался очень молодым, едва ли старше Сереги, лицом он чем-то напоминал брата: глаза, губы, светлый ежик волос, но было оно сухощавым и строже, и улыбка у него была, мягко говоря, неприятная, и, чтобы вот так улыбаться, требовалось прожить на свете куда больше двадцати пяти лет. Несколько секунд он разглядывал Серегу, потом спросил:

— Кости целы?

— Целы.

— Врачу показывался?

— Меня Таня смотрела.

Денис вопросительно взглянул на меня, Люська, само собой, сразу влезла:

— Вот, рекомендую, хирург из БСП, золотые руки. А я по зубам. Если зубы прихватит, так сразу ко мне.

Денис еще раз взглянул на Серегу.

— Значит, кости целы? Ну что ж, хорошая работа.

— Рад, что тебе понравилось, — ответил Серега, Денис засмеялся, потрепал его по плечу, Серега улыбнулся. По тому, с каким обожанием он взирал на брата, в глазах которого наблюдалась прямо-таки отцовская забота, было ясно, что этих двоих связывают не только кровные узы, налицо была крепкая братская любовь.

Между тем мы замерли на пороге комнаты, которая тоже являла собой уникальное в своем роде зрелище. На единственном окне висели легкие белые шторы, в правом углу стояла раскладушка, застеленная армейским одеялом, а в левом — мотоцикл. Больше в комнате ничего похожего на мебель не наблюдалось, шведскую стенку и тренажеры я к таковым причислить не могу. Пол был застлан огромным пушистым и очень дорогим ковром серо-белых тонов. Люська присвистнула:

— Обувь снимать?

— Я босиком хожу и не мерзну.

Мы стащили сапоги и вошли в комнату. Интересно, как он сюда мотоцикл затащил, подумала яэ а Люська об этом спросила.

— На руках, — ответил Денис, — сесть можно на раскладушку.

— Подо мной она развалится, — заметила Люська и стала подпирать стену, Серега тоже остался стоять, я присела на армейское одеяло, а Денис на пол, скрестив ноги и при этом неудобств как будто не испытывая.

— У вас проблемы, если я правильно понял? — Я кивнула. — Несколько лет назад кто-то сел в тюрьму, оставив этой леди деньги. Так?

— Так, — отозвалась Люська.

— Сколько?