Татьяна Полякова - Мой друг Тарантино

Пашка, и милиция вроде бы с ним согласилась, а я глухо простонала, потому что сообразила, какую гнусную шутку с нами сыграла судьба. Переулок скорее всего Аптекарский, как раз где-то здесь проживает Паша Пропеллер, а «Ниссан» его техника, оттого и стоит себе незапертый. Пашину машину каждая собака в городе знает.

Так и оказалось. Милиция проследовала дальше по переулку, а две передние дверцы распахнулись, и в кабину внедрились Пашка и его дружок Михей.

— Давай глянем, кого кокнули, — предложил тот.

Пашка завел мотор, назад ни тот ни другой ни разу не посмотрели. Но ведь должны они почувствовать, что за спиной кто-то есть, впрочем, Пашка толстокожий, как бегемот, и вряд ли вообще что чувствует. Машина тронулась с места, а Антон выпрямился и ткнул пистолетом Пашке в затылок.

— Поезжай прямо и побыстрее, — приказал он.

Глаза у Паши от такой наглости полезли на лоб. Тут он в зеркало заметил меня и сказал укоризненно:

— Григорию Алексеевичу это не понравится.

— Лучше заткнись, — попросила я. Михей вздохнул и подал голос, хоть его и не спрашивали:

— Давай домой, а?

Антон двинул его по голове пистолетом, он обмяк, тюкнулся в стойку и замолчал, а я порадовалась.

— Ты, придурок! — взревел Паша и в тот же момент схлопотал по пустой голове, навалился на руль, а я заорала и зажмурилась, потому что машина теперь двигалась сама по себе. Антон, удерживая руль одной рукой, попытался протиснуться вперед, а я, немного придя в себя, возмутилась:

— Ты что, сдурел?

— Лучше помоги, — огрызнулся он.

Как, интересно? Прежде чем бить человека по голове, стоило подумать, а сможем ли мы двигаться дальше?

Кое-как отпихнув в сторону толстяка Пашу, Антон смог остановить машину, а я с облегчением вздохнула. Милиции поблизости не наблюдалось, улица тонула в темноте, тишина, как ночью в поле, только где-то впереди залаяла собака.

— Ну и что дальше? — вздохнула я.

— Менты нас видели, возвращаться в «Бочку» опасно. Я собираюсь поболтать с ребятами, — заявил Антон.

— С какими? — не поняла я.

— С ними, — кивнул Антон на Пашу с Михеем.

— И о чем ты хочешь поговорить? — удивилась я.

— У меня полно вопросов.

— И ты думаешь, они на них ответят?

— Надо внушить ребятам, что это в их же интересах.

— Паше внушать бесполезно, — покачала я головой. — У парня есть идеалы. Он точная копия своего хозяина. Даже походку у него перенял. Замучаешься колотить придурка, он все будет зубы скалить.

— Что-то ты больно много знаешь, — съязвил Антон.

— Да пошел ты…

— Ладно, Паша нам без надобности.

Антон вышел из машины, ухватил Пашу за ворот рубахи и вытащил наружу, после чего довольно небрежно определил его в кусты. Вновь устроился на водительском сиденье и совершенно не по-джентльменски заехал Михею в ухо, когда тот некстати начал проявлять признаки жизни. Я заметила у парня кровь и сказала недовольно:

— Ты ему голову пробил.

— Ничего, он взрослый мальчик.

Мы пересекли город и направились к реке. На светофоре Антон свернул направо, и я сообразила, куда он едет: в Парк культуры и отдыха. Парк занимал небольшую площадь, но за ним начинался самый настоящий лес. Мы съехали с асфальта и еще километров пять двигались по проселочной дороге. Вскоре Антон решил, что мы в безопасности, и остановил машину. Михей все еще пребывал в полубессознательном состоянии, глаза таращил, но никакого сопротивления не оказывал. Мы привязали его к дереву, после чего устроились на корточках в трех шагах от него и стали ждать, когда парень очухается. Наконец он тряхнул головой и вполне внятно заявил, обращаясь к Антону:

— Не завидую я тебе…

— Тебе стоит проявить благоразумие, — нахмурилась я. — Дела такие: руки у тебя за спиной связаны довольно крепко, начнешь кривляться, мы тебя бросим и уедем. Сам знаешь, места здесь малолюдные, вряд ли тебя найдут раньше чем к завтрашнему вечеру, и это в лучшем случае. Ты понял? — По лицу Михея было ясно — не понял. — Объясняю, — терпеливо продолжила я. — Так как руки связаны крепко, кровь к ладоням не поступает, если просидеть так примерно сутки, начнется гангрена. Знаешь, что это такое? Останешься без рук. Согласись, перспектива не из приятных. Выпытывать у тебя хозяйские секреты мы не собираемся, кое-какая информация, только и всего… Ну как, договорились? — Михей нахмурился и отвернулся, а я кивнула Антону.

— Витьку Усольцева знаешь? — задал тот вопрос, который меня, признаться, возмутил. Как будто нам больше поговорить не о чем. Михея он тоже удивил, парень еще больше нахмурился и неуверенно протянул:

— Ну…

— Он жив?

— Витька? — вытаращил Михей глаза, потом перевел взгляд на меня. — Нет, конечно.

— Почему это — конечно? — съязвил Антон.

— Она тебе что, не сказала?

— Я не ее спрашиваю, а тебя. Ты сам его мертвым видел?

— Ну… я труп вывозил. Я поморщилась.

— Откуда вывозил? — сразу же вцепился в него Антон.

— Из квартиры. У Витьки квартира была на Муромской. Жена о ней не знала. Вот оттуда.

— Это не та самая квартира, которую взорвали?

— Кто? — не понял Михей.

— Вы, наверное.

— Зачем? — Не стоило Антону так с ним разговаривать, парень не очень сообразительный и способен свести с ума любого. Кажется, Антон это понял, вздохнул и задал очередной вопрос:

— А зачем понадобилось труп вывозить?

— Хозяин велел. Зачем, я не спрашивал.

— А куда вывезли?

— На кладбище. Куда ж еще?

— Интересно.

— Очень, — съязвил Михей.

— Ты сам на его похоронах присутствовал?

— Он мне не родственник. Сказано вывезти по-тихому — вывез. Передал мужикам. Все.

— Когда это было?

— Не помню. Недели две назад. Может, больше.

— Его убил Щербатый?

Михей отвернулся и стал разглядывать звездное небо. Антон усмехнулся и посмотрел на меня.

— Скажи-ка, Вова, — ласково начала я, — у Карася, случайно, нет родственников в Казани? Вопрос вызвал замешательство.

— А чего? — не очень толково поинтересовался Михей, немного подумав.

— Так есть или нет?

— В Казань он ездил, в прошлом году. Зачем тебе?

— Кто тут вопросы задает, по-твоему? — разозлилась я.

— Хахалю твоему каюк, — заявил в отместку Михей, презрительно глядя на Антона. — И пусть из себя крутого не корчит.

— Что вы за люди, — покачала я головой. — Нет чтобы поговорить по душам… Где Таболин?

— Серега? — удивился Михей.

— Серега, Серега…

— На даче.

— На даче? — не поверила я.

— Ну…

— На какой даче?

— На своей, в Озерниках. Хозяин сказал. Я сам слышал. По телефону говорил, мол, Серега немного запил, отдыхает на даче.

— Когда ты это слышал? — нахмурилась я.

— Вчера утром. Да, утром.

— Это точно? Он на даче? — Я здорово волновалась. Таболин как ни в чем не бывало вернулся на свою дачу? Почему бы и нет, он же чокнутый.