Татьяна Полякова - Миллионерша желает познакомиться

— Супружеская неверность, — с готовностью кивнул Стас. — Примерно месяц назад к вам обращалась некая особа. Маня, покажи фотографии.

Я достала из сумки фото, где мы были запечатлены всей семьей, в редкую минуту, когда папе удавалось присоединиться к нам. Папа сидел в центре, а мы с Риткой стояли, держась за его плечи. Фотография мне нравилась, хотя папа выглядел на ней слегка испуганным, точно подобное счастье было ему в диковинку и оттого слегка тревожило.

— Вот эта дама, — ткнул Стас пальцем в изображении Ритки. — Она убедительно просила вас кое-что узнать о своем друге.

— Вот об этом господине? — кивнул Тихонов на папу.

— Он умер, — влезла я, должно быть не к месту, оба взглянули на меня с неодобрением. — Ее друг гораздо моложе, высокого роста, русые волосы, голубые глаза, из характерных примет — крупная родинка на левой щеке.

— Не могу припомнить, — нахмурился дядька. Стас выложил перед ним пятисотенную и облик его изменился, стал строже и как-то значительнее. — Эта дама действительно обращалась ко мне, — ответил он с достоинством, жестом фокусника сметая купюру в ящик письменного стола. — И я самым ответственным образом выполнил поручение, о чем и отчитался перед клиенткой.

— Вы наблюдали за ее другом длительный промежуток времени? — спросил Стас.

— Три дня. Мадам хотела знать, где он работает. Он нигде не работал. Чтобы выяснить это, много времени не потребовалось.

— Занятно.

— Типичный бездельник, сорил деньгами, в общем, прожигал жизнь.

— Чтобы сорить деньгами, их для начала. надо заиметь Но если молодой человек нигде не работал…

— Послушайте, — возмутился дядька, — клиентка желала знать, где он работает, а не где берет деньги. Кстати, почему вас вдруг заинтересовало это дело?

— За свои деньги вопросы здесь задаю я, — вежливо ответил Стас.

— Вы даже не представились, — заметил дядька, но тоже вежливо.

— Не думаю, что наше знакомство будет иметь продолжение.

— Насколько мне известно, молодой человек, которым вы интересуетесь, убит.

Но вы ведь не из милиции?

— Вы считаете, менты вам заплатят пятисотенную?

— Да уж… — покачал головой дядька. — Кажется, мою бывшую клиентку подозревают в убийстве?

— Вы информированы.

— Телевизор смотрю, стариковская привычка.

— В данном случае похвальная. Если вы так хорошо осведомлены, может ответите на вопрос: с кем встречался в эти три дня ваш подопечный? Не было ли среди них мужчины выше среднего роста, плечистого, лицо лошадиное, глаза карие…

— Вы меня не так поняли, — внезапно испугался Илья Владимирович, испуг его был столь явным, что скрыть его у дядьки не хватило сноровки. — Я три дня потратил на всю работу, а не на слежку. Я вовсе за ним не следил. Мадам интересовало, где он трудится, а не то, как он проводит время. Чтобы выяснить…

— Да-да, — перебил Стас, сопровождая кивок ласковой улыбкой. — Вы уже говорили. И все же… — На столе вновь появилась пятисотенная, а я испугалась, что дядьку хватит удар, столько страдания было в его глазах, когда он смотрел на купюру. Рука, лежавшая на столе, нервно подрагивала. Я ожидала, что дядька повторит свой фокус с исчезновением купюры, но он решительно отодвинул.

— Все что мог, я уже рассказал. Если вы намерены настаивать, я буду вынужден просить вас удалиться.

— Хорошо, — пожал плечами Стас, сгреб банкноту и направился к двери, я поспешила за ним, хотя и считала его поведение не правильным: следовало попытаться уговорить дядьку, ясно, что ему что-то известно, не зря он так испугался. — Что ж такого он видел? — пробормотал Стас, когда мы оказались на улице.

— Почему бы не спросить об этом у него? — возмутилась я.

— Дядька жизнью битый и испуган по-настоящему, приставать с расспросами напрасный труд . Телефон у него отключен, так? — спросил Стас, оборачиваясь ко мне. Если честно, про телефон я забыла, но сознаться в этом не хотела, раз умение все видеть и запоминать первейшая обязанность сыщика, оттого ответила без уверенности в голосе:

Так.

— Бьюсь об заклад, мобильного у него нет, такие дядьки на редкость прижимистые.

— Допустим.

— Быстро в машину, — скомандовал Стас.

Я терялась в догадках, что он затеял, но к машине бросилась со всех ног. И вовремя. Только-только мы покинули двор и отъехали в ближайший переулок, как появился Тихонов. Еще когда мы садились в машину, я заметила, что дядька за нами подглядывает, слегка приподняв одну из створок жалюзи. Только я хотела указать на это Стасу, ткнув в окно пальцем, как он заявил:

— Вижу. — И стремительно выехал со двора, свернул в переулок, затормозил и вот тогда появился Тихонов. У тротуара приткнулись старенькие «Жигули» прямо напротив магазина «Журналы и газеты», к ним Тихонов и направился, сел в машину и помчался как угорелый. Глушитель выл, машина жутко сотрясалась и казалось, что она сию минуту рассыплется, но ничего подобного, дядька удалялся от нас, а нам оставалось только смотреть ему вслед: улица была совершенно пустынной, так что не заметить нас Тихонов не мог, приди нам в голову счастливая мысль его преследовать.

Стас, однако, воспринял неожиданное препятствие совершенно спокойно, по переулку выехал на соседнюю улицу и далее следовал в том же направлении, что и Тихонов. На пересечении Гагарина и Речной Тихонов притормозил и мы тоже притормозили, движение здесь было оживленным и Стас, не боясь разоблачения, еще немного проехал вперед. Я с любопытством ожидала, что будет дальше и с разочарованием вздохнула, увидев, что сыщик бегом направляется к телефону-автомату.

— Кому он звонит? — спросила я, Стас ответить не мог и дипломатично пожал плечами.

Между тем Илье Владимировичу ответили и он заговорил, причем очень эмоционально. Беседа длилась минуты три, после чего он не спеша вернулся к своей развалюхе. На ближайшем светофоре развернулся и покатил в контору. Проводив его до двухэтажной халупы, мы проехали мимо.

Не знаю как Стас, а я чувствовала себя обманутой. Что толку гоняться за кем-то по городу, если ничего полезного узнать мы все равно не можем? Именно об этом я и заявила Стасу. Он кивнул, вроде бы соглашаясь, но выглядел погруженным в себя, мы находились в квартале от офиса Тихонова и я начала слегка нервничать, какого черта мы тут стоим? Либо вернуться в контору и хорошенько тряхнуть этого пройдоху (все великие частные детективы именно так бы и сделали), либо отправляться восвояси.

— Стас, — позвала я через минуту, — почему мы здесь стоим?

— У меня странное чувство, — задумчиво ответил он, — будто за нами наблюдают. У тебя такого чувства нет?

— У меня есть чувство, что этот хмырь водит нас за нос.

— С хмырем разберемся. Сдается мне, не одни мы им интересуемся.