Татьяна Полякова - Фуршет для одинокой дамы

— Что, интересно?

— Не знаю. Но этот тип что-то ищет.

— Долларовую банкноту? Так это лишь условный знак.

— Может, так, а может… Одному мне этих дел не решить. Есть светлые головы, вот пусть они и думают.

— А как же труп? — окончательно перепугалась я, трупы мне в принципе не нравились, а когда он лежит в твоем номере, а ты знать не знаешь, как все объяснить…

— Сейчас его выносить опасно, — сказал Юра, — придется дождаться ночи.

Все это время Саша скромно помалкивал, стоя рядом с отсутствующим видом, — труп на него впечатления не произвел и чужие проблемы не волновали, оттого сделалось обидно.

— В вашем благородном семействе завелся Иуда, — ни с того ни с сего заявил он, когда я и надеяться перестала.

— Что? — не очень-то впечатлился Юра, особо сообразительным он не был, а тут даже я ничего не поняла.

— Говорю, Иуда у вас завелся, — с придурковатой улыбкой повторил Саша. — Змею на груди пригрели. Пустили козла в огород. Теперь понятно?

Теперь Юра вовсе ничего не понял, но слово «козел» показалось ему обидным, и он заявил:

— Сам ты козел.

— Прекратите, — возмутилась я. — Нашли время выяснять отношения.

— Я не выясняю, я втолковываю, — продолжал гнуть свое Саша. — Кто-то из ваших работает на себя, оттого и появились трупы.

— Почему это из наших? — насторожился Юра.

— Ну, это совсем просто.

— Серьезно? Может, объяснишь?

— А чего объяснять? Шлепнули ваших парней, отсюда вывод: тот, кто это сделал, их знал, оттого и шлепнул. Мешали.

Данные слова Юру смутили и заставили задуматься, хотя он продолжал посматривать недоверчиво.

— С таким же успехом это может быть кто-то с другой стороны. Девчонку они знали, возможно, и убить хотели ее, а Виталий оказался в номере случайно, вот и пришлось…

Лучше бы он этого не говорил, я сразу вспомнила вчерашнее ощущение и разволновалась до такой степени, что стало ясно: еще немного — и я упаду в обморок без всякого корсета. Мыслимое ли дело: меня опять хотели убить. Кто, за что и где этот Аркадий, провалиться бы ему ко всем чертям.

Мысль об Аркадии неожиданно придала мне силы, он-то обязан знать, что происходит, правда, особо в это не верилось.

— Мне-то что делать? — растерянно спросила я.

— Сматываться, — флегматично заметил Саша, — пока не поздно.

— А труп? Где он, кстати? — Последние слова я адресовала Юре.

— Под кроватью, конечно, — буркнул он. — Где же еще?

— Боже, — только и могла пискнуть я.

— Значит, так, — сказал Саша, — собирай веши и…

— Мы не можем его там оставить, — нахмурился Юра, и я согласно кивнула:

— Конечно, не можем. Как, интересно, я объясню наличие трупа в своем номере?

— Труп — твоя проблема, — осчастливил Юру Саша. — Моя — девчонка. Я хочу, чтобы она жила долго и счастливо. Ваши дела мне по барабану. Мы уезжаем.

— Какой шустрый, — хмыкнул Юра. — Уезжаем… Она поедет туда, куда прикажут. И ты здесь не командуй. Жди меня в номере, — кивнул он мне. — На дверь повесь табличку «Не беспокоить».

— Я не хочу сидеть в номере с трудом, — разозлилась я.

— Иди и делай что говорят. — С этими словами Юра повернулся и зашагал к машине.

— Пойдем, — позвал Саша, взял меня за руку, и мы направились по аллее.

Чувствовала я себя так скверно, что, казалось, хуже не бывает. Через минуту выяснилось: я, как всегда, была не права. Бывает. Сначала я увидела машину. Она показалась подозрительно знакомой, однако стояла так, что номера не разглядеть, и оттого я впадать в панику не стала и даже продолжила разговор.

— Сейчас же позвоню Аркадию, — горячо зашептала я Саше, когда мы поравнялись с машиной. — Пусть он прекратит все это.

— Он не прекратит, — вздохнул Саша и не к месту добавил:

— Мыши плакали, кололись, но продолжали есть кактус.

— У тебя странное чувство юмора, — возмутилась я и вот тогда услышала:

— Деточка, как я рад тебя видеть.

При звуках этого голоса я глухо простонала, а потом повернулась, дабы убедиться, что это не дурной сон. Возле машины стоял былой возлюбленный и улыбался так зазывно, а смотрел так ласково, что теперь и тюрьма была пустяком, и трупы, так, ничего особенного. Об одном я всерьез жалела, что дожила до этой встречи, нет бы скончаться чуть раньше. Рядом с Левой китайской стеной замерли трое здоровяков с постными лицами, а Лева, продолжая улыбаться, пошел мне навстречу, раскинув руки, точно собирался заключить меня в объятия.

— Что ты здесь делаешь? — нахмурилась я.

— Странный вопрос. Ты так неожиданно меня покинула. А мне казалось, все у нас прекрасно. На кого ты меня променяла, детка? Вот на этого придурка? — Он молниеносно выбросил вперед кулак, и Саша оказался на асфальте, слабо охнул, приподнялся, вытер лицо и с неудовольствием покачал головой, увидев кровь на ладони.

— Прекрати, — завопила я и даже отважно шагнула навстречу своему врагу, что дало Саше возможность встать, впрочем, не очень-то он спешил, должно быть, предчувствовал, что скоро вновь окажется на асфальте.

— Ты меня очень огорчила, — погрозил мне пальцем Лева. — Садись в машину. А твоему любовнику…

— Какой любовник? — возмутилась я. — Ты спятил.

— Давай, расскажи мне сказочку о том, что ты здесь делаешь.

— Очень надо мне сказки рассказывать, — отмахнулась я. Успев хорошо изучить характер былого возлюбленного, я решила наплевать на все секреты и заняться спасением своей жизни. Возможно, это сильно сказано, но крови, без сомнения, он попортит великое множество, и за Сашу я всерьез волновалась, потому и добавила:

— Я выполняю ответственное правительственное задание. А он меня охраняет, то есть страхует, или что-то в этом роде.

Лева выразил свое отношение к вышесказанному тем, что плюнул себе под ноги, но вслед за этим скроил заинтересованную мину.

— Признаться, это что-то новенькое, — сказал удовлетворенно. — Ты совершенствуешься. Раньше ты просто уезжала к маме или подругам. Теперь у тебя задание. А любовник, оказывается, не просто любовник, он охранник. Кевин Костнер в звании полковника. Потрясающе.

— Что ты несешь? — возмутилась я. — Ты просто помешался…

— Точно, — перебил он. — Я совершенно помешался от любви к тебе, и чем ты мне платишь, деточка? Ты очень плохо себя ведешь, очень плохо. Знаешь, я устал от этого…

— Вот и отлично. Отправляйся куда-нибудь отдыхать и оставь меня в покое.

— Ты лживая, подлая дрянь, — резко сменил он тон, что, в общем-то, было делом привычным, но опять же не сулило ничего хорошего. Схватил меня за руку и поволок к машине. Кивнул своим парням, и те бойко подхватили Сашу, тот пытался сопротивляться и, разумеется, схлопотал по шее. Я хотела закричать «караул», но бесполезность этого меня остановила: Леву зрители никогда не смущали, потому я попросила вполне душевно: