Татьяна Полякова - Фуршет для одинокой дамы

— Что это такое? — спросила Анна Петровна. Все переглянулись в недоумении, Витька бросился к рубке, дама завизжала, потому что палить принялись всерьез, а Саша, схватив меня в охапку, потащил к корме. Здесь был какой-то здоровенный ящик, в него он меня и запихнул, весьма невежливо, кстати сказать.

— Сиди здесь и не высовывайся, — напутствовал он меня, захлопнув крышку.

Оказавшись в кромешной тьме, в неудобной позе (пришлось скрючиться и уткнуться носом в колени), я громко клацала зубами от ужаса и пыталась понять, что происходит на яхте. Судя по производимому шуму, там развернулось настоящее сражение. Один раз знакомый голос совсем рядом заорал: «Давай на левый борт», а я в сердцах чертыхнулась: Левушка. И вдруг все неожиданно стихло.

Крышка над моей головой поднялась, и я увидела Сашу.

— Вылазь, — скомандовал он, хватая меня за руку. Не помня себя от страха, я выпорхнула на свет божий. Палуба напоминала поле битвы. Вытянувшись, скрючившись, раскинув руки или подобрав их под себя, лежали трупы. Я насчитала семь. Возле мачты сидела Анна Петровна, хватая ртом воздух, как рыба на берегу, рука ее покоилась на бездыханной груди толстяка. Саша рывком поднял ее, поволок к борту, она закричала, принялась колотить его кулаками, он легко перебросил ее за борт, раздался всплеск и вопль:

— Вот сволочь… — Из чего я заключила, что шок у дамы прошел.

— Теперь наша очередь, — улыбнулся Саша, и мы, взявшись за руки, прыгнули в черную воду. Я вынырнула первой и попыталась отдышаться, тревожно огляделась, Саша появился слева, отплевываясь, и убирая волосы с лица. — Давай к берегу, — крикнул он.

Мы торопливо удалялись от яхты, вдруг что-то грохнуло, и яхта ярким факелом взметнулась вверх, на мгновение стало светло как днем, я зажмурилась, а когда открыла глаза, вокруг царило настоящее безумие; выли сирены, с двух сторон к нам неслись моторки, впереди темной массой возник пограничный катер, а по воде поплыли клочки бумаги, один коснулся моего плеча, и я разглядела купюру достоинством в сто долларов.

Следующие сорок восемь часов я отвечала на вопросы с редкими перерывами на короткий сон. Я терпеливо раз за разом рассказывала, что приключилось со мной в этом южном городе, правдиво, спокойно, придерживаясь версии, изложенной мне Сашей, когда мы сидели в ресторане, правда, были у меня собственные догадки, но ими я не делилась.

Иногда сквозь стеклянную перегородку я видела деятельного Аркадия, он смотрел на меня с неодобрением и поспешно удалялся. Я знала, где-то здесь Саша, тоже отвечает на вопросы, ему наверняка еще тяжелее, чем мне. Я желала ему удачи, хоть и думала о нем с грустью. А еще сочиняла детектив. Жил-был мошенник, весьма удачливый. Кому-то его везенье было костью в горле, да и милиций он успел изрядно досадить. Почувствовав опасность, мистер Икс решил вывести на чистую воду всех своих врагов и, разумеется, от них избавиться. Вот и придумал сказочку о больших деньгах. Большие деньги сыграли с людьми злую шутку. Первым не выдержал парень с браслетом из команды Витьки. Решил прибрать их к рукам и вместо Регины послал другую девушку. Но в тот момент в игру уже вступил фокусник, деньги его тоже интересовали, но еще больше интересовал Икс. Возможно, они когда-то что-то не поделили (тут, при желании, много чего напридумываешь). Регина номер 2 погибает, и все идет наперекосяк. Фокусник отправляется в кемпинг, уверенный, что у нас в руках нечто, способное привести его к сокровищам. Кирилл, единственный из всех, знавший в лицо хозяина, интереса к моему сообщению о том, что жилец в доме под номером семь показался знакомым, не проявил. Зато оставил банкноту под плинтусом. Неведомый хозяин скорее всего должен был ее оттуда забрать, и забрал, только другую, потому что к тому моменту разорванный доллар уже лежал в моем кошельке. Фокусник тоже остался с носом. Очень скоро он находит парня с браслетом и принуждает его к сотрудничеству, у того безвыходное положение: не согласись он — и о его предательстве мигом узнает Витька. Далее все просто. Мистер Икс собирает всех врагов на яхте, и они гибнут в кровопролитном бою. Аркадий получает суперпреступника, а по морю плывут доллары, как подтверждение, что операция по передаче денег не чей-то вымысел, а самая настоящая правда. Вот что у меня получилось. Сами видите, повод порадоваться отсутствовал.

На третьи сутки, когда про меня вроде бы забыли и я уснула в очередном кабинете, положив голову на стол, кто-то коснулся моего плеча, и пожилой мужчина, последние восемь часов беседовавший со мной и тоже изрядно намучившийся, сказал:

— Вы свободны. — Признаться, я не поверила. — Вас сейчас проводят в аэропорт.

Я с трудом поднялась и вышла за ним в коридор, едва не столкнувшись с Аркадием. Мужчина дипломатично прошел вперед, а Аркадий нахмурился.

— Наверное, я должен извиниться, — сказал он покаянно.

— Да бросьте вы.

— Мне понятна ваша ирония.

— Какая, к черту, ирония, — покачала я головой. — Жива, и слава богу. Фокусник был там? Он был на борту?

— Ага, — кивнул Аркадий со вздохом.

— Неужели упустили?

— Нет.

— Тогда отчего не радуетесь?

— Я надеялся взять его живым, но…

— Выходит, он погиб в перестрелке?

— Такое иногда случается, даже с большими умниками.

— А денежки уплыли в сторону турецкой границы? — беззлобно усмехнулась я, Аркадий тоже усмехнулся:

— Кое-что выловили, так, сущую ерунду. Но деньги не главное.

— Еще бы. Главное, опасный преступник наконец обезврежен. Левка погиб?

— Я ничего не мог поделать, — посуровел Аркадий, а я не удержалась и спросила:

— Как там наш ветеринар?

— Нормально. Отпустили три часа назад. Уехал к себе… Приятный парень, он мне понравился.

— Мне тоже, — усмехнулась я.

Через час я уже была в самолете, а еще через два меня встречала сестра.

— Если я умру от разрыва сердца, виновата в этом будешь ты, — сообщила она, но я не впечатлилась.

— У тебя паспорт с собой?

— Да, а что?

— Дай-ка его сюда.

— Зачем тебе мой паспорт? — рассвирепела она.

— Мой для такого дела, пожалуй, не годится.

— Для какого еще дела? Да ты меня с ума сведешь… Куда ты пошла, подожди, постой… Объясни, что происходит? — Она продолжала в том же духе, пока я заказывала билет и пока я ждала регистрации, а когда я отправилась на посадку, тяжко вздохнула:

— Ты чокнутая… — Я поцеловала ее и заверила, что завтра вернусь и сутки напролет буду рассказывать о своих приключениях.

Нацепив черные очки и широкополую шляпу, я покинула здание аэропорта. Вокруг сновали люди, деятельные, веселые, серьезные, в общем, разные, город выглядел сонным от жары, и в нем ничто не напоминало о недавней трагедии. Слава богу, люди все легко забывают,