Татьяна Полякова - Фитнес для Красной Шапочки

— Да здесь я, — раздалось из темноты. В следующий момент грохнул выстрел, Феликс слабо дернулся и начал сползать на землю. «На нем бронежилет», — хотела предупредить я, но надобность в этом отпала — выяснилось, что стрелял Мелех в ногу.

— Привет, друг, — сказал он, подходя ближе.

— Ты… ты… — начал Феликс, — ты мне ногу прострелил…

— Ну, извини. Ты очень шустрый парень, а я хочу, чтоб ты уже сегодня оказался там, откуда не так давно освободился. — С этими словами Мелех приковал его к дверце машины, совсем как Феликс меня, и обыскал.

— Что ты задумал? — не выдержал Феликс.

— Ничего. Здесь полно ментов, уверен, тебя найдут очень скоро.

— Ты не получил своих денег, — улыбаясь, констатировал Феликс.

— Подумаешь. Не в деньгах счастье.

— Сукин сын… это ты взорвал машины, ты? О черт… ты и не думал брать эти деньги, ты заранее решил… Ну, конечно, какой же я идиот!

— Точно, — охотно согласился Мелех. — Извини, мне некогда болтать с тобой. Пока.

— Лучше пристрели меня.

— И не надейся. Твое место в тюрьме. Хотя лично я отправил бы тебя в сумасшедший дом.

— Ты еще пожалеешь, слышишь? — пробормотал Феликс в ярости. — Ты пожалеешь, я до тебя доберусь.

— У тебя появится такая возможность лет через пятнадцать, не раньше. А может, и вовсе не появится.

Мелех заглянул в машину и с насмешкой уставился на меня.

— Я думал, у вас взаимопонимание, а ты сидишь в наручниках.

Я отвернулась к окну, не желая отвечать. Он освободил меня, воспользовавшись ключами, которые нашел у Феликса.

— Идем, — кивнул он мне, и я пошла. В полукилометре от этого места среди деревьев стоял джип. Мы сели в него и переулками выехали из города. Примерно к этому моменту я обрела способность говорить.

— Я ничего не понимаю.

— А что конкретно ты хочешь понять? — удивился он.

— Как ты здесь оказался? То есть я имела в виду…

— Ясно было, что Феликс придет за тобой. Он следил за нами, а я за ним.

— Этот взрыв… твоя работа?

— Конечно.

— Значит, никаких денег ты действительно не получил?

— Глупо было бы надеяться на такое. Мне пришлось все это выдумать для Павла. После того как его вышибли с работы, он совершенно спятил, все мечтал о миллионах…

— И шантажировал тебя?

— Конечно. Если честно, они мне все осточертели… Я хотел только одного: жить спокойно.

— Как-то не верится в это.

— Почему? Потому что говорю тебе об этом я?

— Я хорошо тебя знаю.

— Ты знаешь? — Он зло рассмеялся. — Ни черта ты не знаешь. Ты даже и не пыталась узнать. Что бы я ни делал…

— Я не хочу говорить об этом.

— Разумеется. Ты не хочешь. А если ты чего-то не хочешь, лучше сразу пойти и удавиться, чем спорить с тобой.

— Не смей утверждать такое, это не правда, ты все переворачиваешь с ног на голову. Если бы ты не принуждал меня, если бы набрался терпения…

— Я почти год терпел, улыбался и ждал, когда ты наконец соизволишь обратить на меня внимание, а ты демонстрировала мне свое презрение. Ходила себе, как Красная Шапочка, ни на кого внимания не обращала, а на меня тем более. Ты хоть раз улыбнулась мне просто так, от широты души, или сказала для разнообразия что-нибудь доброе? Ты только язвила, выкала, избегала меня и сумела-таки довести меня до бешенства. Но и тогда ты не угомонилась. Ты не пришла и не сказала: «Коля, почему бы нам…»

— Почему бы тебе, Коля, самому не прийти и не сказать: «Мы не с того начали, я вел себя как идиот, и, если ты меня простишь, я попробую вести себя как нормальный человек».

— Не дождешься, — рявкнул он.

— Не сомневаюсь. Ты — сукин сын… И я знаю, как ты все это проделал, — внезапно озарило меня. — Ты же все нарочно… ну, конечно, ты с самого начала хотел одного: стравить их друг с другом, чтобы они перегрызлись. Теперь нет ни Павла, ни Скуратова, даже Зураба нет, уж не знаю, чем он тебе досадил. Рефрижераторы, деньги… тебя все это нисколько не интересовало. Зачем тебе эти деньги, у тебя своих полно, ты все распродал, соблюдая полную секретность, и теперь твои денежки где-нибудь в Швейцарии. Одного не пойму, что ты делал здесь все это время, почему не сбежал за границу?

— Ну… были причины. Прежде всего я ждал подтверждения, что мои деньги в надежном месте. А еще… Я надеялся, что у тебя прибавится мозгов и ты хоть что-то поймешь.

— Я поняла достаточно. Ты втравил меня во все это, рассчитывая, что у меня просто не останется выбора и придется ехать с тобой.

— Возможно.

— Останови машину, останови, не то выпрыгну, — заорала я.

Он остановил. Теперь мы стояли на лесной дороге, вокруг не было ни души, лишь небо без звезд да за спиной огни города.

— Куда ты собралась? — спросил он.

— Катись к черту. Я ненавижу тебя… я так тебя ненавижу, что с удовольствием убила бы.

— Хватит строить из себя дурочку, — рявкнул он, — ты поедешь со мной. Садись в машину, потом разберемся.

— Я не желаю с тобой разбираться ни потом, ни сейчас. Убирайся к черту. Я не хочу тебя видеть. Да меня тошнит от тебя…

— Ты поедешь со мной, — упрямо повторил он. — Сядь в машину, я сказал. — И он вынул пистолет. Вот придурок, как будто не знал меня.

— О господи, — простонала я и зашагала по дороге. — Вы только посмотрите на него. Будешь стрелять? Валяй.

— Я выстрелю, — сказал он, и голос его звучал так, что я поверила. Однако никакие силы небесные не заставили бы меня вернуться. Я весело засмеялась и запела:

— У любви, как у пташки, крылья… — Сделала ему ручкой и ускорила шаг.

И он выстрелил. Ей-богу, выстрелил. Меня точно толкнули, я грохнулась на дорогу, перевернулась на спину и с уважением подумала: «Ну надо же…» Мелех кинулся ко мне, вопя на весь лес:

— Черт, черт, черт… Полина, — перешел он на ласковое поскуливание, падая на колени рядом со мной, — посмотри на меня… где болит? Потерпи, я вызову «Скорую».

Он достал сотовый, но я взяла его руку и прижала к своей груди.

— Не надо, — прошептала я тихо и улыбнулась.

— Полина, только не умирай…

— Я, вообще-то, не тороплюсь. — Тут я поняла, что взяла неверный тон, и вновь перешла на шепот:

— Знаешь, в чем твоя ошибка? Ты не в силах сделать простой вещи, просто сказать: я люблю тебя. Чего ведь проще?

— Я люблю тебя, — с готовностью заявил он, вновь хватаясь за телефон, но я опять перехватила его руку.

— Я тебя люблю и не могу жить без тебя.

— Не могу, — кивнул он. — Пробовал — не получается. Семь лет — это срок. Правда, какой-то библейский придурок ждал свою жену еще дольше. Надеюсь, она хорошо сохранилась… — Он начал набирать номер.

— Оставь телефон в покое, — разозлилась я. — Я хочу умереть счастливой. Хотя бы перед смертью услышать от тебя… Коля, нам нечего делать за границей, я там с ума сойду…

— Конечно, к черту заграницу. Тебе надо…