Татьяна Полякова - Эксклюзивный мачо

– Мне нужно туда заглянуть.

– Разумеется.

Офис впечатлял, особенно стена, что его окру­жала. Мы въехали в ворота, Тагаев покинул машину и исчез в боковой двери здания, а я мысленно чертыхнулась: если здесь менты, неприятностей мне не избежать. Мало мне подозрений в причастности к убийству, теперь я подрабатываю водителем у бегло­го мафиози.

Подскочил молодой человек, постучал по стек­лу, я его приоткрыла, и парень страстно зашептал:

– Мы выпустим вас через задние ворота.

– Конспираторы хреновы, – съязвила я, прав­да, предварительно подняв стекло.

Задние ворота выходили в переулок, я свернула на светофоре и притормозила, решив для начала по­звонить Вешнякову. У него тоже по утрам настро­ение ни к черту.

– У тебя есть знакомый целитель? – спросила я, зная, что мои вопросы настроения ему отнюдь не улучшат.

– Экстрасенс, что ли?

– Нет, хирург, надо дырку на руке заштопать.

– Кому? – обалдел Вешняков.

– Мне, естественно. Я бы и без тебя справилась, да боюсь, вопросами замучают. С тобой надежнее.

– О, черт! – рявкнул Артем так, что пришлось поспешно отодвинуть от уха трубку. – Ты где?

– На улице Мира. Могу к тебе подъехать.

– Слава богу, я уж думал, ты свои кишки с ас­фальта соскребаешь.

– О кишках и речи не было. Глубокий порез на руке, вот и всех дел.

– Подъезжай, я минут через десять выйду.

Когда мы с Сашкой подъехали, Вешняков как раз сбегал по ступенькам. Навстречу ему шел парень лет двадцати семи, его светлые волосы были собраны в пучок на затылке. Артем торопливо поздоро­вался с ним за руку, увидел мою машину и бегом припустился ко мне, взглянул на меня и вроде бы с облегчением вздохнул. Должно быть, в самом деле решил, что я кровью обливаюсь.

– Ваше начальство исключительно демократично, – заметила я, дожидаясь, пока Артем сядет в машину.

– В каком смысле?

– В смысле причесок и вообще внешнего вида сотрудников.

– Ты об этом парне? Так он не мент. Брат его у нас работает. Крюков Вовка, да ты его знаешь.

– Что-то они совсем не похожи.

– Они вроде сводные. Ты лучше мне про свое здоровье расскажи.

– Нормальное здоровье.

– А что с рукой?

– Упала неудачно…

– Давай в больницу скорой помощи, – хмуро поглядывая на меня, сказал Артем.

Врач, что зашивал мою рану, никаких вопросов не задал, похвалил за правильно наложенную повяз­ку и бодро поинтересовался:

– Карточку заводить будем?

Артем только махнул рукой. Мы вышли из каби­нета в обшарпанный коридор, и Вешняков сразу обрел дар речи:

– А теперь рассказывай.

– Я бы рада, да ничего интересного в голову не приходит.

– Вчера стрельба была, случаем, не тебя по го­роду гоняли?

– Спятил совсем, кому это нужно? Новости есть?

– Ни одной, – разозлился Артем и всю обрат­ную дорогу молчал, только посверкивал глазами, когда я пыталась разговорить его.

Простившись с ним (прощание вышло корот­ким и холодным, я расстроилась), я принялась ко­лесить по городу в бесполезных попытках разузнать что-нибудь, способное пролить свет на происходя­щее.

Позвонил Петр, сообщил, что завтра хоронят Лапшина, Лера чувствует себя неважно, к ней при­ехала сестра, и она под присмотром. Я решила, что на похоронах мне присутствовать ни к чему, поин­тересовалась делами Петра, а он моими.

– Даже не знаю, чего ждать от жизни, – пожа­ловался он. – Живу одним днем, день прошел – и слава богу. Ольга Сергеевна, когда все кончится… ведь кончится же, верно? Я бы хотел вернуться к на­шему соглашению.

– Но ведь вас охраняют? – насторожилась я. Лялин в больнице, вдруг про Сафронова попросту забыли.

– Да, конечно. Но ведь это ничего не решает.

– Вам что, угрожали?

– Нет-нет, не беспокойтесь… Всего доброго, – закончил он неожиданно и повесил трубку.

Ближе к вечеру мы встретились с Алексеем в небольшом кафе на бульваре. Он опоздал минут на де­сять и выглядел недовольным.

– Привет, – буркнул он хмуро и устроился на­против.

– Выпьешь что-нибудь? – спросила я.

– Пива.

Пиво он получил, но сообщить, с какой стати назначил мне свидание, не спешил, должно быть, готовился к неприятному разговору.

– Детка, – начал он задушевно, и это при том, что я раз десять просила так меня не называть. – Ты хотела узнать про Тагаева.

– Хотела, – кивнула я.

– Так вот, сейчас в городе очень неспокойно. Тагаев в бегах, но похоже, что он где-то здесь. И со­брался навести порядок, то есть разобраться со сво­ими врагами. Все на нервах, вчера в городе уже стреляли, и это лишь начало. В такой обстановке проявлять интерес к чужим делам – себя не любить. Понимаешь, о чем я?

– Понимаю, – кивнула я со вздохом.

– Очень прошу, не лезь в это дерьмо. Бандит­ские разборки – штука скверная, здесь башку могут оторвать просто по недосмотру или так, на всякий случай.

По идее, надо было бы сказать моему приятелю спасибо, заботу обо мне проявил, да и вообще… по­слать всех к черту, уехать в Грецию, в Мексику, куда угодно, да вот беда, и там я не перестану ломать го­лову. Выход один: найти убийцу. Я блуждаю в тума­не, и конца этому не видно. Настроения это мне не прибавило. В общем, так получилось, что звонок Деда застал меня в весьма скверном расположении духа.

– Я просто хотел узнать, все ли у тебя в поряд­ке, – поспешно заверил он. Голос его звучал так, что хотелось зарыдать, а еще лучше броситься ему на шею. Слава богу, что его нет по соседству, недав­но я бросилась, и что? Да ничего хорошего. Пробле­мы никуда не исчезают после чудно проведенной ночи, они просто переносятся на утро.

– Все нормально, – бодро ответила я.

– Правда?

– Конечно.

– Что ж… тогда до свидания. Я люблю тебя, – не удержался он. Это было слишком для такого пар­шивого вечера, но я нашла в себе силы спокойно от­ветить:

– Я тебя тоже.

– Ты это просто так сказала?

– Нет, не просто так. И ты это знаешь.

– Тогда я не понимаю, почему у нас все так скверно…

– В самом деле не понимаешь? – плюнув на нежелание выяснять отношения, спросила я. – Так я тебе скажу. Любовь предполагает доверие. Ты об этом никогда не слышал? Наверное, все-таки нет.

– О чем ты?

– О том, черт возьми, что времена моего детст­ва давно прошли, а с тех самых пор я не могу просто спросить тебя о чем-то, а ты просто ответить. И я привыкла, что твои слова ничего не значат.

– Это серьезное обвинение. Чем я его заслу­жил?

– Давай я тебе список составлю, мне так проще.

– Возможно, раньше что-то и было, но не те­перь. Спрашивай о чем угодно.

– Спросить-то я могу, – зло хихикнула я, чем весьма его раззадорила, потому что он сердито по­вторил:

– Спрашивай.

– Хорошо. Сам напросился. Что у тебя с Тагаевым?

Могу поклясться, старый змей лишился дара ре­чи. Такое бывает редко, то есть вообще никогда, так что это смело можно приравнять к великому чуду.