Татьяна Полякова - Брудершафт с терминатором

— Где ты?

— На даче подруги. Я ничего…

— Говори адрес, я сейчас приеду. Из дома уходи Сразу после разговора со мной. Спрячься где-нибудь и следи за дорогой, увидишь мою машину — выходи.

— Алексей, что происходит?

— Постарайся сделать так, как прошу. — И добавил:

— Я за вас очень беспокоюсь.

Я перевела взгляд на Сашку, которая сидела в пижаме и хмуро наблюдала за мной.

— Мама, ты почему такая?.. — Что?

— Мамочка, что случилось?

— Ничего, дорогая. Давай переоденемся и немного прогуляемся. Ты не против?

Алексей приехал через двадцать минут, должно быть, побил все мыслимые рекорды. Я увидела его машину и вышла на дорогу, держа Сашку за руку, он притормозил, мы устроились в машине, а он, не говоря ни слова, начал разворачиваться.

— Что случилось? — смогла наконец спросить я, с трудом справившись с волнением. Он кивнул на Сашку, и мы замолчали, то есть Сашка о чем-то с ним говорила, но я не понимала ни слова, с тоской глядя на дочь. Что теперь будет? О муже я думала как-то отстраненно. Поверить в его смерть казалось невозможным, поэтому мысли о нем не приносили боли, только недоумение.

Алексей выехал на шоссе, свернул на ближайшем повороте, а через пару километров съехал в лес. Открыл дверь, помог Сашке выбраться и сказал:

— Погуляй немного, мы с мамой поговорим. Я испуганно ждала, наблюдая, как он закуривает, глядя куда-то в сторону.

— Я ничего не понимаю, — пробормотала я жалобно.

— Твой муж убит, — едва ли не зло сказал Алексей. — Сегодня ночью. У вас в квартире. Охраны с ним не было.

— Мне нужно домой, — кусая губы, сказала я.

— Я бы предпочел, чтобы вы с Сашкой оказались как можно дальше отсюда. Где-нибудь за границей.

— Ты с ума сошел. Как я могу? Ведь будет следствие, и я должна… Господи, — пробормотала я в отчаянии, — это я во всем виновата…

— Вот только истерик мне и не хватало, — нахмурился Алексей.

— Это я виновата, — бессмысленно повторила я.

— Ну конечно. Уж не тем ли, что со мной трахалась? Так твой муж умер от пули, а не от разбитого сердца.

— Он… я рассказала ему о Максе, и он поехал к нему. Я слышала, как они ссорились. Это Макс убил моего мужа. Он понял, что Толя знает о его роли в похищении, в убийстве Майи и Юльки… Я должна была идти в милицию, я должна была…

— Чушь. Ничего глупее я сроду не слышал… Твоего мужа убили. Не знаю, при чем здесь какая-то Майка, одно знаю точно: речь идет о больших деньгах, а там, где большие деньги, головы летят легко. Меня беспокоят твоя и Сашкина. Ясно?

— Но при чем здесь…

— Не будь дурой. Ты наследуешь дело своего мужа. Черт знает, что там за расклад, но очень может быть, как наследница ты кого-то не устроишь. В любом случае Сашка — наиболее удобное средство оказать на тебя давление. Именно поэтому я бы предпочел, чтобы вы уже сегодня отправились за границу.

— Я не могу! — крикнула я. — Как ты не понимаешь — мой муж убит. Мне надо… Отвези нас домой, — попросила я.

— До тебя так и не дошло, — начал злиться Алексей, но я перебила:

— Отвези нас домой.

— Хорошо. Как знаешь. Только потом… — Он вздохнул, глядя куда-то поверх моего плеча, и покачал головой. — Послушай меня, желаешь поиграть в примерную супругу — пожалуйста. Но подумай о Сашке, о ее безопасности. Ведь ты знаешь, на что они способны.

— Что же делать? — растерялась я.

— Я отправлю ее со своей матерью, к примеру, к тетке. Это триста километров отсюда, там их не найдут.

Он хмуро смотрел на меня и вдруг сказал совсем другим тоном:

— По крайней мере, мы будем спокойны за ребенка.

Я была ему очень благодарна за эти слова и неожиданно для самой себя согласилась:

— Хорошо.

— Зови Сашку, отвезу тебя в город.

— Нет, — покачала я головой. — Поезжайте к матери. До города я доберусь сама. Здесь неподалеку автобусная остановка. В крайнем случае сойдет попутный транспорт. — Он подумал и кивнул. — Ты поедешь к бабе Кате, — сказала я Сашке.

— Когда? — обрадовалась она.

— Дядя Алеша отвезет тебя прямо сейчас. А я приеду попозже. Ты согласна?

— Согласна, — глядя на меня как-то чересчур серьезно, ответила Сашка.

— Вот и отлично. Поехали.

Алексей высадил меня на автобусной остановке.

— Значит, так: до тех пор, пока я не вернусь, не вздумай открыть рот. Ты убита горем и ничего не соображаешь. Ты поняла? Держи язык за зубами. Никаких глупых догадок.

Он хлопнул дверью, не дожидаясь ответа, и, как только его машина скрылась в потоке других машин, меня охватила паника. Как я могла отпустить с ним ребенка? А если все, что он мне рассказал, чудовищный вымысел? Этот человек не раз меня обманывал, а я, как последняя дура…

Подошел автобус. Я ехала в город, изводя себя теми же мыслями. Я не знала, что меня ждет, я боялась думать об этом. Добравшись до окраины города, остановила такси. В сумке зазвонил телефон, я торопливо его достала и услышала Сашкин голос:

— Мама, мы с бабой Катей… — Потом другой голос, матери Алексея.

— За ребенка не беспокойся, — сказала она и добавила чуть тише:

— Что случилось-то?

— Не знаю, — с трудом ответила я. — Кажется, погиб мой муж.

Поверить в это было по-прежнему невозможно. И лишь когда я вошла в свою квартиру, увидела растерянные лица охраны, перепуганного Макса, каких-то незнакомых людей, я осознала, что случилось.

Изображать убитую горем не пришлось, стоило мне войти в кабинет мужа и увидеть кровавое пятно на ковре, как все поплыло перед глазами, я хотела привалиться к стене, неловко оступилась и оказалась на полу. К тому моменту, когда я очнулась, в доме остались самые близкие люди, не считая охраны. Я сидела растерянная, подавленная, мало что понимая из разговоров и объяснений, больше похожая на куклу, в которой вдруг кончился завод.

Те несколько дней я помню смутно, они вдруг выплывают из памяти, чтобы тут же исчезнуть. В день похорон меня так накачали лекарствами, что впоследствии я не могла вспомнить ни дорогу на кладбище, ни сам момент прощания. Анатолия я тоже почти не помню. Бледное лицо, отстраненно-чужое… Невозможно представить себе, что это мой муж. «Чепуха, — думала я. — Они все валяют дурака, считают, что я поверю? Зачем Анатолию понадобилось все это, не с ума же он сошел?» На какой-то миг наступало прояснение, и тогда становилось страшно, я закрывала глаза, сжималась в комок и твердила себе: «Это не правда…» Вскоре возвращалось спасительное забвение. На кладбище я вдруг заявила:

— Саше надо проститься с отцом. — Хватала кого-то за руки и требовала немедленно привезти ее.

— Геля, мы же решили… Для ребенка это такая травма. Потом, когда она немного привыкнет, ты ей все расскажешь.

После похорон я проспала почти сутки. В доме стояла странная тишина, хотя мать Анатолия, его сестра и брат еще не уехали. В дверь постучали, сначала я увидела медсестру, а потом свекровь.