Владимир Колычев - Страсть по понятиям

Для кого-то наглость второе счастье, а для частного сыщика — первое. Ведь за нами нет мощного прикрытия в лице Министерства внутренних дел, и «корочками» нашими никого не напугаешь. С нами особо не церемонятся, а как разговаривать с человеком, если он с тобой не считается. Вот и приходится выкручиваться.

— Здравствуйте, я из газеты «Вятский край»! — Я улыбался устало, расслабленно, но вместе с тем и радушно. — Евгения Максимовна, надеюсь, вы не откажете мне в аудиенции!

И еще руку к груди просяще приложил. Дескать, такой путь длинный проделал, чтобы каких-то несколько вопросов задать, и так обидно будет, если откажут.

— Да, конечно, — стараясь скрыть волнение, пожилая сухонькая женщина показала мне на стул, ткань на котором прохудилась от времени и от ерзающих на них задниц проштрафившихся учеников.

В некрасовскую школу меня занесло неспроста. Здесь учился Ремезов, а мне так хотелось узнать о его прошлом. Скорее всего, этот путь ведет в никуда, ну, а вдруг кривая куда-то выведет? Да и время мне надо было как-то скоротать до завтрашней поездки на завод. Хоть и не хотелось туда ехать, но все-таки я там побываю. Своими глазами посмотрю, что там к чему, а заодно с Игорем поговорю.

Лето, каникулы, но выпускники еще сдают экзамены, поэтому в школьных коридорах людно. И директор на месте.

— Я корреспондент, у меня редакционное задание. Мне надо написать статью о герое нашего времени, об уважаемом в наших краях человеке, и я решил начать с вас. Евгения Максимовна.

— И что это за человек? — еще больше разволновалась директриса.

Похоже, она решила, что это до нее на старости лет снизошла слава народная.

— Ремезов. Меня интересует Ремезов Эдуард Андреевич.

— A-а, Эдик… — слегка разочарованно произнесла женщина. — И какой, интересно, он подвиг совершил?

— Ну как же! — удивленно распахнул я глаза. — А завод построил! Лесоперерабатывающий завод! В рекордные сроки!

— Да, я слышала. Но для кого он его построил?

— Для кого?

— Для себя и построил. Он — собственник, он прибыль с этого завода и будет получать.

Я бы не сказал, что в словах женщины звучала классовая ненависть, но и любви к современным капиталистам она точно не питала.

— Да, но налоги и в бюджет района, рабочие места? К тому же завод государственного значения…

— Ну, может быть, — пожала плечами директриса.

Не восхищалась она Ремезовым, и это мне нравилось. А то ведь это не разговор будет, если она елей мне на уши начнет лить.

— Вы давно знаете Эдуарда Андреевича?.. Э-э, для вас он Эдик…

— Эдика я знаю давно. С тех пор как стала работать здесь. Он тогда в седьмой класс перешел… Или в восьмой, — задумалась женщина. — Нет, в девятый он не переходил. То есть переходил, но я уже работала здесь, когда он экзамены сдавал…

— И как он экзамены сдал?

— Да я уже и не помню… Двадцать лет уже прошло… Да, двадцать. В прошлом году они юбилей справляли, в кафе меня приглашали…

Насчет кафе я сделал в уме заметку и продолжил разговор.

— Если не помните, как он экзамены сдал, значит, не очень это у него получилось…

— Да, это верно. Успехами он не блистал. Хотя и двоечником не был.

— Я так понимаю, в девятый класс он перешел?

— Да, перешел. Десять лет у нас отучился.

— Неприятностей с ним не было?

— Неприятности? Да нет. ровно все было…

— А успехи?.. Меня, если честно, больше успехи интересуют. Может, он в трудовом обучении блистал?

— Да нет, не блистал… Обычная посредственность…

— Может, в математике успехи были? Он же хороший экономист, ну, я так полагаю…

— Математику я у него вела… Нет, у него тройки по математике были.

— Но ведь не двойки!

— Нет, двоек у него не было. Может, и были, но я не припомню. К урокам он относился старательно, домашние задания всегда делал, правильно их оформлял…

— Если домашние задания делал, то почему тройки?

— Так неправильно делал. Но ведь старался. Если на двойку сделает, то я тройку ставила. А у него всегда хоть одно задание, но правильно сделано… Да, это я помню. Это я хорошо помню, — закивала женщина.

— А как у него с одноклассниками отношения складывались? Может, он лидером был? Сейчас он все-таки лидер, людей за собой ведет!

— Сейчас, может, и ведет, а раньше ничем таким не выделялся…

— А друзья у него были? С кем он дружил?

— С кем дружил?.. Ни с кем… То есть раньше он дружил. С девочками дружил.

— Ну вот. герой-любовник! — наигранно обрадовался я.

— Да нет. любви там не было. Просто дружба. Ему с девочками интересно было общаться, а ребята это поняли, высмеяли его. Даже побили, кажется… Хотя точно не скажу…

— Значит, не стал он больше с девочками дружить?

— Нет.

— А с ребятами сошелся?

— Ну. отношения у него с ними ровные были. но. кажется, он ни с кем из них не дружил. Сам по себе был…

— Но вы же говорите, что его били.

— Ну, да, один раз было. Хотя и не уверена… Нет. мальчиком для битья он не был.

— Может, у него с кем-то из девочек романтическая дружба началась?

— Романтическая?

— В смысле, любовь.

— Я поняла, что вы имеете в виду… Нет. ни с кем у него ничего не было… Тихим он парнем был. стеснительным…

— Значит, хулиганом не был? Это уже хорошо… Так, что же еще я могу узнать! Вот! Школе он помогает?

— Нет. не помогает, — вздохнула Евгения Максимовна.

Именно это я и ожидал услышать. Я бы не сказал, что директриса осуждала или даже завидовала Ремезову, но и симпатией к нему не страдала. А ведь он не был хулиганом и домашние задания старательно делал… Оказывается, он школе материально не помогает.

— Быть этого не может! — удивленно протянул я. — Он же социально ответственная личность! Он не может не помогать школе! Он не может не жертвовать на церкви!

— Насчет церквей не знаю, а на школу он еще ничего не пожертвовал.

— Надо вызвать его на ковер! — Я обвел рукой кабинет. — Пропесочить, как в былые времена! Пусть возьмется за ум! Школе вашей ремонт нужен, а он не знаю о чем думает!.. Да. кстати, вы говорили, что у их класса юбилей был.

— Да, был.

— Я так понимаю, он в школе был. Почему вы с ним не поговорили, не призвали к совести?

— Юбилей был. а Эдика не было, — лаконично ответила женщина.

— А хотите я с ним поговорю? Я сегодня материал собираю, а завтра к нему на завод поеду, у нас уже встреча с ним назначена. Я спрошу, почему он родной школе не помогает, пристыжу! Нас же не просто прессой называют! — вдохновенно импровизировал я. — Мы на самом деле пресс, который давит! И я на Эдика надавлю! Вам же не помешает миллион рублей?

— Нет. миллион рублей нам не помешает, — загорелась Евгения Максимовна.

— Ну и отлично! Сейчас я отправляюсь собирать материал об Эдуарде Андреевиче, а завтра у меня будет с ним разговор… Да, кстати, а к кому мне можно обратиться? Кто мне может рассказать про Ремезова…