Владимир Колычев - Страсть по понятиям

— Что значит не такой, как все? — скинув мою руку с плеча, возмущенно спросил Витя.

— Ну, тихий, застенчивый, женственный… Или не женственный?

— Кто, Юрка?

— Ну вот, ты сам понял, о ком речь… У таких ребят не складывается с женщинами, тогда они начинают искать дружбу с сильными парнями. Может, и с Юрой так было?

— А это не твое дело!

Я усмехнулся в ус. Ну вот, еще одна трещина появилась на льдине, которую я пытался расколоть. Еще небольшой нажим, и я получу признание, что Юра был мужчиной нетрадиционной ориентации. Все равно, если признание будет косвенным. Главное, что появится возможность двигаться дальше, к вершинам, на которых засел господин Ремезов…

Но вдруг я понял, что этот небольшой нажим на Витю может и не состояться. Я заметил, как по улице катится печально знакомый джип «Гелендваген» с затемненными окнами. Что-то подсказывало мне. что появился он неспроста.

Заподозрив неладное, я облегченно вздохнул, когда машина прошла мимо. И сердце ухнуло в груди, когда она вдруг остановилась и сдала назад.

Остановился «Гелендваген» как раз напротив нас. Сначала из машины вышел «монгол», за ним вышли еще два доморощенных качка в майках-борцовках, покрой которых особо подчеркивал рельефную тяжесть готовой обрушиться на меня мышечной массы. В безрукавках парни, в спортивных брюках свободного покроя, на ногах не кроссовки, а тяжелые боты с тупыми ударопрочными носками. Трое против одного… Нет. их уже четверо. Из машины неторопливо выходил тяжеловес — бронебойная голова на мощной шее. плечи с метр шириной, кулаки с мельничный жернов, как раз для того, чтобы стереть меня в муку.

«Монгол» шел ко мне, распахнув руки, будто собирался обнять меня на радостях. Его спутники потирали кулаки в предвкушении большой потехи.

— А я думаю, кто это здесь такой сидит! — глумливо хохотнул мой враг.

Я скосил взгляд на автобус, который стоял в сотне метров от нас. Ваня должен был наблюдать за обстановкой и сейчас уже бежать мне на подмогу. Но не видно его. Похоже, снова заснул. А ведь он мне сейчас нужен, как никогда. Сам я с этим квартетом точно не справлюсь. Но нет Вани, снова зевнул он. А может, и струсил… Ну и на какой черт он мне такой нужен?

Не торопился ко мне Ваня, зато спутники «монгола» обошли меня с флангов, прижав к забору. Витю как ветром сдуло, хотя его никто и не собирался трогать.

— Чего ты тут вынюхиваешь? — спросил «монгол». — Меня ищешь? Так ты меня нашел. Вот он я!

Одной рукой он ударил себя в грудь, несильно, а другой — меня, в голову, и со всей мочи. Правда, на этот раз я ждал удар и успел уклониться. Более того, ударил ногой в живот стоящего справа качка. «Монгол» промазал, зато мой удар оказался точным, правда, недостаточно подготовленным, а потому — маломощным. А пресс у качка крепкий, не смог я пробить его. И тут же схлопотал в ответ — кулаком в челюсть. А сзади на меня обрушилось что-то тяжелое…

Не смог я вырваться из окружения, попал под раздачу. Первые несколько ударов я выдержал на ногах, хотя ничего уже не соображал. Даже, кажется, махнул несколько раз кулаками. Попал или нет. точно не скажу, но сам пропустил удар, который все-таки опрокинул меня на землю. А потом на меня упало само солнце.

Во всяком случае, мне так показалось…

Перелом челюсти, тяжелое сотрясение мозга. Как говорится, за что боролся…

— Точно ничего не помните?

Белобрысый дознаватель смотрел на меня так, как будто у него в руке был фонарик, с помощью которого он мог видеть мое глазное дно. Фонарика у него не было, но голову к моему лицу он поднес близко-близко, как будто собирался проникнуть в глубины моей души.

— Почему ничего? В город к вам приехал, с Настей говорил… А дальше не помню…

Говорить мне мешала проволочная шина, фиксирующая челюсть, но, похоже, капитан Кольчугин меня понимал.

— Значит, кто бил вас, не помните?

— Нет.

На самом деле я помнил все. Просто не хотел усугублять свое и без того гиблое положение…

А ведь я догадался, что задумала Оксана Борисова, поэтому не должен был ехать к Шептулину. Заподозрила она меня в излишнем пристрастии к Ремезову, позвонила ему, тот, конечно, проявил интерес, выяснил, куда я направился. И пока я разговаривал с Витей, ко мне подоспела зондер-команда. Именно «монгола» и подослал ко мне Ремезов. Видно. Эдуард Андреевич уже знал о нашей с ним встрече на подъезде к Некрасову, потому и выслал его по мою душу. Не понравилось Ремезову, что я выспрашиваю про него, вынюхиваю, потому и решил укоротить мое излишнее любопытство. И ведь не придраться к нему, потому что у «монгола» ко мне личные счеты. Он, конечно же. совершенно случайно проезжал мимо дома Шептулиных, заметил меня, решил отомстить. Какие претензии к Ремезову?

А отоварили меня под завязку. Опрокинули на землю, добавили ногами в живот. Спас меня Ваня. Нет, он не раскидал качков, не обратил их в бегство. Он всего лишь подогнал кемпер к моему бесчувственному телу, загрузил в салон и отвез в местную больницу.

Ваня проснулся, как всегда, вовремя. Для себя вовремя. В прошлый раз он вышел ко мне после того, когда я своими силами ушатал «монгола». А в этот раз он приступил к делу, когда этого скота и след простыл… Ну хоть в больницу отвез, и на том спасибо.

Больница размещалась в бревенчатом одноэтажном здании, древнем как бивни мамонта, но, как ни странно, здесь был даже компьютерный томограф — не первой, правда, молодости. Видно, где-то в больнице посолидней сменили оборудование, а старье спихнули сюда. Но как бы то ни было, главный врач знал, как пользоваться этой техникой. Он осмотрел мою голову, поставил диагноз, назначил, как я надеялся, качественное лечение. А с медикаментами здесь проблем особых не было… Неплохая больница, но очень уж пожароопасная, и это не могло меня не смущать. Поэтому я и решил держать язык за зубами, тем более что проволочные фиксаторы держали рот на замке. Я хоть и мог разговаривать, но с трудом…

— А кто такая Настя? — допытывался дознаватель.

Я приподнял голову и слегка развел руками, жестом выражая, что Настя достойна восхищения, ну, или что-то вроде того.

— Зачем вы к ней приехали?

Правой ладонью я хлопнул себя по левому предплечью и ее же приложил к груди. Дескать, руку и сердце предлагать.

— Может, у вас возник конфликт с ее поклонниками?

Судя по вопросу, Кольчугин понял меня правильно.

Немолодой он уже мужчина, не успешный, из тех, кто до пенсии ходит в капитанском звании. Стрижка у него короткая, из тех, что делаются из экономии — и стоит копейки, и волосы отрастают долго.

Черты лица простые и грубые, тяжеловесные, лицо загорелое, как у дачника, с утра до вечера прозябающего на своих грядках. Мундир помятый, рукава слегка засаленные, стрелки на брюках разгладились еще при царе Горохе. И пбтом от него пахнет… Ему бы сейчас домой, на приусадебный участок — картошку опрыскивать, а он здесь, бедняга, мается, потому что задача у него такая: выведать мои настроения и доложить начальству. А может, он должен войти ко мне в доверие, чтобы выпытать, насколько далеко я продвинулся в своем расследовании… Ведь начальство у него не простое, оно на Ремезова завязано, через его заместителя по безопасности…