Владимир Колычев - Страсть по понятиям

И помахав мне ручкой, вышла из палаты. А я еще долго смотрел ей вслед. Стороны взвесили свои возможности и пришли к решению, что худой мир лучше доброй ссоры. Что ж, я не прочь, если этот мир будет оплачен. Может, и не стоила Настя трехсот тысяч, но все-таки не буду возражать, если она расплатится натурой. И жениха мы ее посрамим, и себя потешим…

Простой, неосложненный перелом челюсти лечится три-четыре недели, меня же выписали по истечении десяти дней. Не такой уж это и маленький срок, ведь долечиться можно и дома, в Москве. Осложнений у меня не было, кости срастались хорошо, шину, правда, еще не сняли, но мне она, в общем-то, не мешала, поскольку я мог приоткрывать рот, чтобы принимать мягкую, а еще лучше — жидкую пищу. И все-таки от меня избавлялись как от неугодного элемента Что ж, Ремезов имел на это право. Он-хозяин завода и города, за ним сила, и тягаться с ним опасно для жизни. К тому же мое расследование, честно говоря, зашло в тупик… Обидно, конечно, осознавать поражение, но и на рожон лезть смысла нет. Ясно же, что не смогу я найти Альберта…

— Ухты! Откуда столько? — Иван восторженно подбросил и поймал пакет из оранжевых купюр.

Триста тысяч рублей, компенсация за нанесенный мне ущерб. Деньгами его выплатили, натура в образе Насти так больше и не появилась. То ли решила не доводить себя до греха, то ли не пустили ее ко мне больше. Деньги занес мне человек от Ремезова. Не здороваясь, вошел в палату, молча положил деньги на тумбочку и, так ничего не сказав, исчез… А может, и не от Ремезова деньги. Может, Настя откупилась от меня. Вдруг она что-то мутит, а не ее брат.

В Кирове у них с братом была одна схема, по которой Ремезов поставлял сестре товар со скидкой, а она его уже реализовывала без всяких уценок. Здесь же они могли работать по-другому. Настя — дамочка ушлая, она могла незаконно добывать лес и продавать его Ремезову. Сестра добывает сырье, брат его перерабатывает. Может, Настя и была ключевой фигурой в местной мафии. Может, она больше всех и боялась моей самодеятельности, потому и подослала ко мне громил…

Но ведь разговор шел о ее брате, когда ко мне подкатился Струков со своими амбалами. Ремезов дружил в школе с девочками, но избегал впоследствии отношений с женщинами. Он водил дружбу с Шептулиным, который затем полез на него с кулаками. Что, если Юра приревновал Ремезова к его жене?.. Скорее всего, парень он тихий, застенчивый и даже женственный, а у Ремезова не складывались отношения с дамами… Что, если в этом тихом омуте завелись черти? Может, роман между мужчинами возник? Только потом Ремезов нашел женщину своей мечты, а Шептулину это очень не понравилось…

Разговор с Борисовой, а затем и с бездельником Витей мог навести меня на такие выводы, а Ремезов, скорее всего, не хотел афишировать свои интимные тайны, потому и выслал на мой адрес костоломов. А затем появился дознаватель Кольчугин, который пытался выяснить, что удалось мне выпытать у Вити… Кстати, он так больше и не появился. Видно, начальство дало ему отбой, с подачи Ремезова А зачем колотиться, если я выказал намерение покинуть этот негостеприимный город. Выписка из истории болезни на руках, деньги получены, все, можно уезжать… А от суточных за десять последних дней я, пожалуй, откажусь. Как отказался от дальнейших поисков Альберта…

— Ну что, едем? — спросил Иван, вернув мне деньги.

Наш кемпер стоял у ворот больницы, двигатель работает, ходовая в порядке, кондиционер охлаждает воздух исправно. Если сейчас отправиться в путь, к обеду мы бросим якорь в Кирове А там у меня подружка, с которой можно будет провести ночь… Не приключилось у нас ничего с Настей, но ведь жизнь на этом не закончилась.

— Куда едем? — Я удивленно глянул на Ваню.

— Ну, в Киров, наверное. Или в Москву. Здесь же мы закончили…

— А разве я говорил тебе, что мы закончили?

— Э-э… Ну куда ты с такой челюстью? Тебе покой нужен. И компенсацию ты получил…

— Аты думаешь, это полная компенсация? Думаешь, мне сполна компенсировали?.. Почему ты думаешь, что из-за этих денег я сдамся?..

— Э-э… Ну, может, и не сполна. Только зачем нарываться? Тебе же ясно дали понять, что здесь оставаться опасно.

— Да? Ты сам об этом догадался? — с уничижительной иронией спросил я.

— Нуда, сам, — как-то не очень убедительно заверил меня Ваня.

— Что-то сомневаюсь я… А ну колись, кто к тебе подходил?

— В смысле, кто подходил? — Чтобы скрыть смятение, Иван сильно нахмурил брови.

— Я же знаю, кто-то от Ремезова к тебе подходил, выспрашивал о наших планах…

— Ты знаешь? — Ваня растерянно поскреб пальцами затылок.

На самом деле этого я не знал, только догадывался. Но ведь на дурака не нужен нож, ему с три короба наврешь и делай с ним что хошь. Хоть и не моя это песня, но актуальности из нее не выкинешь…

— Знаю.

— Ну, подходил какой-то мужик. Меня, говорит, твои доброжелатели послали.

— Мои доброжелатели? Это интересно. Надеюсь, ты ему не поверил…

— Ну, не то чтобы совсем не поверил… Он же правду говорил, опасно здесь. Леса здесь вокруг, леших много…

— Водяные, упыри, русалки, — хмыкнул я.

— Ну, насчет русалок не знаю… Он сказал, что Альберта здесь нет, сказал, что в Киров надо ехать. Сказал, что здесь мы только проблемы можем найти. Сейчас, говорит, эти проблемы в больнице лечатся, а потом два метра под землей… Похоронят нас, сказал, и фамилии не спросят… И еще он сказал, что ты все понял.

— Зачем же он с тобой разговаривал, если я все понял?

— А вдруг я не понял! Вдруг я стал бы Альберта искать!

— А он что, этот доброжелатель, не знал, что ты на дубе родился, вниз головой?

— Слышь, ты это, поосторожней, да! — надулся Ваня.

— А что, ударишь?..

— Нет. У тебя челюсть сломана. Но ты все равно не гони!

— А что я не так сказал?.. Ты Альберта искал?

— А я что, должен был его искать?

— Ну, мы же одна команда. Если я выбыл из строя, кто-то же должен меня подменять?

— Но ты же ничего не сказал…

— Правильно, не сказал. Но я же знаю, как ты родился. А доброжелатель не знал. Потому и подошел к тебе… Можешь позвонить ему, скажи, что мы уезжаем, — ехидно усмехнулся я.

— Не надо мне никому звонить… Не стукач я, — косо, исподлобья глянул на меня Иван.

— Да, тогда не звони… В магазин поедем.

— Так это, у меня жаркое в духовке!

— Жаркое? С сухарями?

— Да ну тебя!

Все. Ваня окончательно на меня обиделся Понял, что я стебаюсь над ним беспощадно, сел на диван, с угрюмым видом, скрестив на груди руки, отвернул голову. А я занял место за рулем и направил машину к магазину, что находился недалеко от шептулинского дома.

Мне нужен был Витя. Да заодно и творожка можно было купить, сгущенки, чтобы одним заправить другое… Мне жаркое пока противопоказано, даже если оно подается без сухарей.