Виктория Платова - Куколка для монстра

Эдик сделал мне укол, оставил несколько ампул Лещу, дал ничего не значащие медицинские указания и исчез. Мы с Лещом снова остались вдвоем.

Дня четыре – это даже больше, чем я рассчитывала. Врач Эдик, друг Леща, стал моим союзником.

После его молниеносного визита с нелепыми репликами, похожими на беззлобный стеб, было очень трудно возвращаться к убитому Егору Самарину, даже Лещ чувствовал это. Кто-то из нас должен преодолеть эту внезапно возникшую паузу.

– Забавный человек, – сказала наконец я. – Он даже похож на Егора. Неуловимыми вещами, может быть, манерой держаться… Егор тоже любит такие шуточки. Любил. Любил, любил, любил…

– Успокойтесь, не нужно, – Лещ не умел утешать. Колоссальная ответственность, которая лежала на нем, не дала развиться этому чувству.

– Все в порядке. Который час?

– Семь. Семь утра.

– Похоже, вы не спали всю ночь, – запоздало сказала я.

– Я привык.

– Я никогда не думала, что окажусь в такой ситуации… Егор отдал мне эти бумаги и просто вытолкал из номера. Мы договорились встретиться в три у «Праги»…

– Да. Вы говорили.

– Я поехала домой. Позвонила на работу, сказала, что не выйду, взяла день… Такое допускается. Дома с такой миной на руках сидеть невозможно. Хорошо, что соседка оставила мне ключи, они с мужем уехали в Эмираты на месяц. Я кормлю их кошку, у них роскошный перс, полная флегма… Сначала я решила оставить эти бумаги там, от греха подальше.

– В вас пропал великий конспиратор, – улыбнулся одними глазами Лещ.

– Если бы… Я решила поехать в центр, за несколько часов. Я ведь отчаянная трусиха, – сказала я, хотя весь мой вид и все мои поступки говорили об обратном. Лещ должен это оценить. – Я уже закрывала дверь, когда появились они…

Я снова прикрыла глаза и надолго замолчала. Лещ не торопил меня.

– Их было трое. Сначала – трое. Потом двое ушли. После того… После того, как они били меня. Все втроем. Рука Леща нашла мою здоровую руку и крепко сжала ее.

– Они спрашивали о Егоре. Отпираться было бесполезно, скорее всего они следили за мной от самой гостиницы. Я сказала, что знаю его, что он мой провинциальный любовник, что мы редко видимся и только с определенными целями. Я говорила только это. Большего они не добились.

– Вы отчаянная женщина, – задумчиво произнес Лещ. – Вы ведь действительно ни при чем, вы могли отдать им бумаги.

– Нет, – твердо сказала я. – Я ненавижу этих типов. Я ненавижу эту тупую силу. Вы должны понять… Дело было уже не в Егоре. В моем собственном счете… Я очень быстро открываю счета. Я ненавижу насилие. Насилием из меня невозможно ничего выбить. И потом, неужели вы думаете, что они оставили бы меня в живых, даже если бы я отдала им бумаги? Вы же знаете, сколько стоит любая информация.

– А вы?

– Предполагаю, – аккуратнее, Анна, дьявол – в деталях. Тебя не должно заносить, ты не должна знать больше, чем знает секретарша турфирмы. – Вы же сами сказали, что эти материалы стоят смерти любого человека. Егор не стал бы вызывать меня, если бы это не было серьезно. Он – человек фантастической ответственности за близких.

Здесь я попала в точку: мифический характер Егора Самарина, сочиненный мной и Костиком, тесно смыкался с реальным характером Меньших.

– У него было несколько знакомых журналистов, здесь, в Москве, но он никому не доверял. Он считает этот город самым продажным. Самым продажным в стране, – с вызовом сказала я.

– Он где-то прав, – Москва так и не сделалась для Леща родиной, он по-прежнему в глубине души оставался туберкулезным новосибирским мальчиком.

– Из разговора этих типов я поняла, что Егора убили, но никаких документов не нашли. И мне они не верили. Когда они устали бить, привязали меня веревкой к батарее. Кто-то из них просто забыл наручники. Они ведь всегда пользуются наручниками, правда?.. Двое ушли и оставили меня с третьим, самым отвратительным типом: он переполовинил мой холодильник, а я только получила зарплату и набила его продуктами… На меня он почти не обращал внимания, избитая баба, в бессознательном состоянии, привязанная к батарее, – она не может представлять угрозы.

– Судя по всему, может, – задумчиво сказал Лещ.

– Теперь я тоже так думаю. Я ведь старая альпинистка…

– Не такая уж старая, – это похоже на комплимент, но лучше пропустить его мимо ушей.

– Я умею развязывать любые узлы. Вот и вчера я отвязалась, как только пришла в себя. А это был очень сложный узел, уверяю вас. Они взяли мой старый страховочный трос, который я теперь использую вместо веревки для белья. Видите, как низко я свалилась с гор… Этот тип сидел в комнате и смотрел телевизор. Мой собственный телевизор, который и я-то никогда не смотрю. Я хотела уйти, выбраться из квартиры… Но в таком состоянии… Вы понимаете… Я что-то задела, кажется стиральную машинку, она стоит в коридоре. В общем, он услышал шум, он все понял. Он загнал меня в кухню, он думал, что легко со мной справится. Ну и напоролся. Я успела вытащить нож, такие итальянские наборы ножей, очень дорогие, их дарили нам от фирмы на прошлый Новый год, настоящие разделочные ножи. Я успела его достать. Достать и спрятать. И когда этот тип меня выволок, прямо за ворот, я ударила его в живот… Несколько раз. Я загнала нож по самую рукоять, – я снова надолго замолчала, – кажется, я там его и оставила. Но он успел выстрелить в меня, когда я пыталась убежать. Я ведь убежала. Я оставила его там, на полу, в кухне. Как вы думаете, он мертв? Я убила его? Я убила его, мне кажется, что убила. Я убила человека.

– Они уничтожили вашего друга.

– Да. Я убила человека. Я тогда не думала об этом… Я просто выскочила из квартиры. Я забрала документы у соседки. Больше всего я боялась, что сейчас вернутся эти двое… Я тогда слабо соображала. Голова как в тумане.

– Почему вы не позвонили в милицию? Почему я не позвонила в милицию? Резонный вопрос, Лещ, я ждала, когда ты его задашь.

– В милицию? После того, как я убила человека? Я ведь его убила… Хотя… Я даже сняла трубку. Я хотела позвонить.

– Это была необходимая самооборона.

– Необходимая самооборона… Умаешься доказывать. Вы же знаете милицию. А может, эти люди и были из милиции, ни один из них не выглядел как откровенный бандит. Вполне интеллигентные физиономии, из тех, что всегда уступают место в трамваях беременным женщинам… Но даже если… Что бы я им рассказала? О журналисте, привезшем бумаги, из-за которых его убили? Кому бы я отдала эти бумаги? Егор сказал, что передать их можно только вам – из рук в руки…

«Из рук в руки» – коммерческая газетенка, в которой работал последнее время Егор Самарин: меняем, продаем запчасти от «ВАЗа», детскую коляску в хорошем состоянии, подержанную стенку, холодильник… Как вся эта сочиненная нами история далека от настоящего Егора Самарина и как близок сейчас ко мне Михаил Меньших по кличке Лещ.