Кирилл Казанцев - Реанимация закона

– Хрен их знает, Антоха, – с судорожным вздохом ответил Пашка. – И Слива личность темная, всего от него ожидать можно, да и другие не лучше.

– А ты что, поздно все это понял? – не удержался от сарказма Антон. – Не знал, с кем связываешься и чем торгуешь, не знал? Денежки глаза застили?

Пашка хмуро посмотрел на Антона и промолчал. Наверное, слова оказались справедливыми, он и сам так думал. Только теперь-то чего об этом говорить, теперь бы выжить. Пашка молчал минут пять, а потом неожиданно выдал:

– Я думаю, что это менты были. В смысле, полицейские. Только они на кого-то работают: или на Сливу, или на тех, других.

– О как! – опешил Антон. – А откуда такие выводы? Друг к другу по званию обращались?

– Шутишь? – огрызнулся парень. – Не знаю я, почему так подумал. Мелькнула такая мысль, и все. А теперь вот пытаюсь понять, почему она мелькнула.

– И что?

– Как бы тебе это сказать? Ну, стрижка, например. Один-то налысо брит, у него на темени почти ничего не растет. Это тот, кого я огрел битой по голове. А второй, который в комнате был, у него стрижка такая… форменная, что ли. Не просто «под расческу», а вот тут коротко, вот тут длиннее, тут небольшая челка, – стал показывать на себе Пашка. – А еще… ты только не смейся. Ощущение, что у них на лбах от фуражек, в смысле, от постоянного ношения фуражек, вмятины. Бред, да?

– Бред не бред, а подумать есть над чем, – хмыкнул Антон. – Чтобы форменная фуражка оставляла на челе неизгладимый след, я что-то не слышал. А если уж говорить об этом, то кто у нас каждый день фуражки носит? Инспектора ДПС. Замечал? Фуражки такие, с пестрым околышем? А вообще-то бывает, что у людей ассоциативное мышление очень развито. Объяснить не могут, а в комплексе оказываются правыми. Ладно, с этим разберемся. А что у тебя с моим заданием?

– А-а! – заметно оживился Пашка. – Нашел я адрес. Повозиться пришлось, конечно, кое к кому обратиться, но сделал. Улица Щорса, двадцать два, квартира восемнадцать. Э-э… Славина Марина Вячеславовна. Проводной Интернет, билайновский.

Выяснив, что Пашка сутки ничего не ел, Антон оставил ему деньги и свои инструкции. Если про эту дачу никто не знает, Пашка тут может некоторое время пожить. Телефон Антон пообещал ему купить, поскольку паспорт Пашки остался в квартире, а он сам, надо полагать, находится в розыске, как один из подозреваемых, и сказал, что вечером заедет за ним на машине. Они поедут на улицу Щорса к этой Марине Вячеславовне Славиной.

Дверь открыла, как Антон и ожидал, женщина. Он давно заметил, что в большинстве семей мужчины, когда возвращаются с работы, считают, что на сегодня свой долг не только семье, но и всей вселенной они выполнили. Открыть дверь или подойти к телефону – это уже их не касается. Находясь в постоянном напряжении, постоянно принимая решения, постоянно напряженно ища выход, анализируя сложившуюся ситуацию, Антон привык во всем и всегда полагаться только на себя. Уж он-то, когда женится, ни за что не подпустит жену к двери, когда в нее звонят. В наше время там может оказаться кто угодно и с какими угодно намерениями. Но в данном случае он готов был приветствовать ленивого муженька, потому что как раз с женщинами объясняться в дверях легче.

– Здравствуйте, – как можно приветливее сказал Антон и чуть подвинулся, чтобы хозяйка – приятная женщина лет сорока пяти – убедилась в вежливости и интеллигентности сопровождавшего его Пашки.

Пашка похлопал ресницами за толстыми стеклами и улыбнулся. Странно, он боялся Антона не меньше, чем тех убийц, которые к нему приходили, не меньше Сливы. Он уверен, что Антоха Белый убьет и глазом не моргнет – больно уж у него лицо бывает холодное, как у робота. Но все равно чувствовал себя с ним спокойнее. Вроде как меньшее из зол, или как будто находишься рядом с сытым хищником, и знаешь, что сейчас он не опасен. Поэтому улыбка у Пашки получилась вполне мирной и располагающей.

– Вы знаете, – развел руками Антон, словно показывая, что деваться ему некуда, – мы ищем свидетелей случая на дороге, когда машина наехала на женщину с ребенком.

Он назвал точную дату и время происшествия, а о том, как им с Пашкой удалось установить фамилию и адрес свидетеля, к которому они теперь заявились, умолчал. Зато стал описывать происшествие в таких красочных подробностях, что женщина преисполнилась сочувствием, и глаза у нее были на «мокром месте».

– Да, мы все видели, – уверенно заявила она, махнув полотенцем. – Я только из магазина вышла, в машину села. А Олег, это муж мой, в зеркало заднего вида смотрит и говорит, что вон дурак какой-то несется сзади к перекрестку как бешеный. А они и в самом деле… Ужас, как все это выглядело! Мальчишка прямо на несколько метров отлетел.

– Можно нам войти? – вежливо спросил Антон.

– А… проходите, – машинально разрешила женщина и, чуть отступив назад, позвала мужа: – Олег, выйди сюда! Тут по поводу того случая пришли.

Значит, муж дома. Это хорошо, потому что не придется встречаться с каждым по отдельности, уговаривать лучше обоих и сразу. Из комнаты вышел мужчина в трико и рубашке. Вопреки ожиданиям Антона, он был не пузат и не лыс. Вполне спортивный и энергичный мужик. И взгляд волевой.

В разговоре, когда их пригласили пройти в гостиную, Антону очень удачно удалось спровоцировать хозяев на признание, что это они выложили в Интернет снятое регистратором машины видео. Причем сделал это муж, который был специалистом компьютерной фирмы и в Интернете пропадал глубоко и подолгу. Своя стихия, так сказать.

– Я вот о чем хотел с вами поговорить, – решил наконец завершать визит Антон. – Мальчик, который пострадал во время того ДТП, находится в больнице в тяжелом состоянии. Виновники были пьяны. Более того, они сотрудники полиции, а следствие оказывает давление на мать ребенка. Они ее каким-то образом убедили подписаться под показаниями, что она переходила дорогу заведомо на красный свет. А на вашем ролике хорошо видно, что она переходила на зеленый.

– И мы это можем подтвердить, – охотно вставил Олег.

– Именно этого я и хотел от вас. Согласны вы быть свидетелями на суде, подтвердите, как все было на самом деле?

– А что, вы думаете, что дойдет до суда? – не слишком уверенно спросила Марина.

– Если ничего не делать, то не дойдет, все уже и так подтасовывается. А я хочу, чтобы этих подонков наказали.

– Подтвердим, – заверил Олег, – очень даже подтвердим. Нечего им, не тридцать седьмой год на дворе. Они такие же граждане, как и все остальные. А то им можно без ремней безопасности ездить, а нам нет. И пьяным им можно за руль садиться? Хрен им по всей морде!