Тед Деккер - Обреченные невесты

— Ну, если так посмотреть… — Ники наморщила лоб. — В общем, мысль ваша ясна. Но почему только интеллектуалы?

— Действительно, почему? Хороший вопрос.

Элисон сошла с дорожки и, направляясь к клену с мощным стволом, кивнула молодому человеку на скамейке. На нем была застегнутая до шеи фланелевая рубаха.

— Привет, Сэм. Как у тебя нынче утром?

— Двести семьдесят три тысячи. Плюс-минус триста.

— Отлично.

— Сегодня листьев меньше. Ветер. Да-да, все хорошо, со мной все хорошо, Элисон Джонсон.

— Да я всех бы хотела здесь видеть, не только избранных, — вздохнула Элисон. — С теми, кого считают психически ненормальными, слишком долго обращались как с отребьем. Сначала их помещали в психушки, потом в тюрьму. В пятидесятые, накачивая теразином, превращали в овощи, теперь отказывают в лечении и оставляют наедине с собой, пока они не начинают представлять опасность для окружающих. И тогда их бросают за решетку. Говорят, по меньшей мере треть нынешних заключенных — люди с так называемыми психическими расстройствами. Заметьте, я не говорю о ранних отклонениях вроде аутизма или умственной отсталости. Только о психозах, которые проявляются гораздо позднее. Распространены они довольно широко. Известно ли вам, сколько людей на земле страдает той или иной формой шизофрении?

— Примерно каждый сотый, — отозвалась Ники.

— Если точнее — семь десятых процента населения земного шара. В нашей стране той или иной формой душевного расстройства страдают около трех миллионов человек. В одном только штате Колорадо, по нашим подсчетам, проживают семьдесят тысяч нездоровых людей, которых никто не лечит. С точки зрения большинства, психотерапия слишком дорогое удовольствие, особенно учитывая, что болезнь все равно неизлечима. Можно накачивать людей депрессантами, погружать в негу, но болезнь-то никуда не денется. С таким же успехом можно ослепить зрячего или усыпить человека со сломанной ногой, чтобы не споткнулся и не упал. Короче говоря, в настоящий момент лишь сознание может вылечить сознание. Вот этим мы и занимаемся, дорогие мои фэбээровцы.

— Интеллект компенсирует заболевание, — задумчиво протянула Ники.

— Близко к тому, и все же не совсем так. Возьмите Цветик, которую вы только что видели. Ей диагностировали шизоидное расстройство с элементами как раздвоения личности, так и психопатии, а также нарушение умственного процесса — это выражается порой в бессвязном потоке мыслей, что вы имели возможность наблюдать. Бывает забавно, бывает удивительно. Будь у Цветика средний ум, ее дар, как мы предпочитаем это называть, весьма затруднил бы ей жизнь. Без таблеток и семейного ухода она могла бы кончить жизнь на улице, бездомной, как многие в таком состоянии. Но она исключительно развита интеллектуально, и сознание способно справляться с ее недюжинными дарованиями. Мы направляем Цветика, помогаем управлять своими способностями так, что она не только подчиняет их себе, но и делится с окружающими.

— Ее скульптуры в кустарнике…

— О, это лишь самый малый из ее многочисленных талантов. Таких, как она, очень много, и среди них есть фигуры мирового масштаба. Помните Джона Нэша — профессора-шизофреника из фильма «Высокий ум»? Да и у других, реальных, людей были душевные заболевания. Авраам Линкольн, Вирджиния Вулф, Людвиг ван Бетховен, Лев Толстой, Исаак Ньютон, Эрнест Хемингуэй, Чарлз Диккенс… В Центре Благоденствия и Разума мы создаем среду, позволяющую джонам нэшам всего мира становиться самими собой. Терпимость, душевное участие и тщательно дозированное медикаментозное лечение при исключительно индивидуальном подходе.

Брэд еще раз внимательно огляделся. Все казалось слишком прекрасным, чтобы быть правдой.

— Насколько я понимаю, здесь когда-то был женский монастырь, — сказала Ники. — Вы по-прежнему как-то связаны с церковью?

— С церковью? Да, нас до некоторой степени субсидирует католическая церковь, если вы это имеете в виду. Но формально мы ни с какой организацией не связаны. Центр — частная собственность. Он был основан преуспевающим бизнесменом Мортоном Андерсоном. Его сын Итан оказался в тюрьме после пережитого в двадцатилетнем возрасте нервного срыва, в результате которого он ворвался в дом конгрессмена и надел платье его жены. Его обнаружили поглощающим в одиночестве ужин при свечах, переодетым в женщину. А ведь он диплом с отличием Колорадского университета готовился получить. Как говорится, между гением и безумием граница почти неразличима.

— А по-вашему, в иных случаях ее нет вообще, — заметил Брэд.

— Конечно. К несчастью, мир забрал некоторые величайшие умы, что даровал нам Всевышний, и поместил их в камеру. Обычным людям блестящие дарования кажутся странными. Гении почти всегда изгои. На спортивной площадке умного загоняют в угол. Они видят мир не таким, как другие, и потому их хотят поставить по струнке. В лучшем случае почти все из них оказываются в одиночестве, в худшем — под замком. Такова природа человека — он поощряет статус-кво и преследует тех, кто видит жизнь иначе.

Элисон села на скамью и сложила руки на коленях.

— Могу добавить, что некоторые из наших сотрудниц, в том числе и я, раньше были монахинями. Ну а теперь вернемся к вашему убийце. Чем могу быть полезна?

Брэд опустился на скамью рядом с Элисон, предоставив Ники обозревать обитателей центра. Тем, похоже, наскучили гости, и они вернулись к своим прежним занятиям. Мужчина в голубом полосатом купальном халате играл в нечто вроде детских «классиков», восклицая при каждом прыжке: «Хап! Хоп! Хап! Хоп!» Вдруг он перестал прыгать и указал пальцем на небо:

— И вот что я скажу тебе, несчастный недоумок! Я знаю, когда небо падает на землю, и знаю, как высоко я могу подпрыгнуть!

Ники вспомнила его голос: они слышали его, остановившись на парковке.

— Поскольку мы имеем дело с интеллектуально развитым и психически нездоровым серийным убийцей, — заговорил Брэд, — а также учитывая его лексику, мы не можем исключить, что он каким-то образом связан с вашим центром.

— Иными словами, вы ищете человека, который, возможно, пребывал здесь, а затем отправился вершить свои страшные дела.

— Примерно так.

— Психопат, страдающий манией величия. Некто со склонностью к насилию, верно?

— Да.

Элисон нахмурилась. Брэд заметил, что, даже хмурясь, она словно не перестает улыбаться.

— За последние семь лет здесь столько людей побывало. Сотни. Большинство остаются на полгода, некоторые — дольше. Немало и тех, кто находится тут с открытия центра. И лишь семь-восемь человек, по моим наблюдениям, когда-либо выказывали склонность к насилию.

— А как насчет тех, кто, возможно, обнаруживал признаки рецидива? — спросила Ники.