Кирилл Казанцев - Тайное становится явным

Партийный функционер терял сознание от безысходности и ужаса. На него наезжали, обвиняли в смертных грехах. Ломался кирпичик в сознании, ощущение реальности давало слабину, грудь давило, резкость в глазах терялась…

— Ваша любимая фишка — выбивание денег из областного бюджета на нужды партии и ловкое их распиливание. А на членские взносы жить не пробовали, Эмиль Львович? Впрочем, если учитывать, что люди, дающие деньги, — члены той же партии… Мало вам домов, квартир, машин, яхт, земельных наделов, недвижимости за рубежом, банковских счетов, которые скоро треснут? И ладно, если бы эти деньги шли на партийное строительство. Но нет, они идут на строительство особняков и тому подобного. На прикормку рядовых членов партии уже не хватает. Бегут от вас порядочные люди, бегут. Только в этом месяце — больше сотни заявлений о выходе из партии… Вы лично способствовали приему в партийные ряды бывшего авторитетного бизнесмена Бальтазарова — субъекта, на котором клейма негде ставить. Ему это выгодно, и вы охотно порадели за хорошего человека. Формально он теперь не судимый, но мужики-то знают… Вы избавили от уголовного преследования некоего Хорькова, одного из ваших замов, члена партии с семилетним стажем — ему инкриминировали растление несовершеннолетних. Вы лично явились в суд и утрясли вопрос с судьей Шамченко. Хорькова оправдали в связи с отсутствием события преступления. А самому «событию» и его родственникам заткнули рты. Вы не смогли воспрепятствовать тому, чтобы не посадили в СИЗО господина Ягодинского, погоревшего на крупном мошенничестве, но вашими стараниями у него теперь комфортная VIP-камера со всеми удобствами, плазмами и Интернетом и целая свора адвокатов, только и ждущих своего часа, чтобы вывалить в суде ворох «оправдательных» документов… Не далее как вчера вы провели закрытое совещание с председателями территориальных избирательных комиссий. Лейтмотивом шло прозрачное «напутствие»: время до выборов есть, господа хорошие, думайте. Делайте что хотите, но обеспечить минимальный процент одной из партий вы обязаны. Ваша фантазия и ваша ответственность. А кому сейчас легко? В противном случае будут жесткие выводы, кадровые решения и пожизненное отлучение от кормушки… Мы не любим считать чужие деньги, Эмиль Львович, но извините, на вашем счету в одном из английских банков лежат без малого 12 миллионов фунтов стерлингов. Это немного, учитывая доходы некоторых других удачливых господ, однако немало, учитывая то, что эти деньги вы не заработали, а украли…

— Миллион, миллион, миллион мне на счет… — тихо пропела женщина. — Послушай, дорогой, мне кажется, он не реагирует на твои слова. Присмотрись-ка внимательнее, он выглядит так, как выглядят люди, потерявшие сознание.

— А мне плевать, как он реагирует на мои слова и как выглядит, — проворчал Никита. — На них другие должны реагировать… — Но наклонился, проверил пульс у лежащего на ковре мужчины. — Что-то бьется, дорогая… Я не думаю, что это инфаркт или инсульт — этот товарищ крепкий. Просто нервы сдали, навалилось одно на другое, устал сильно… Ладно, сматываем спиннинги, хватит на сегодня. Так и быть, вызовем ему «Скорую».

— Я поняла, Герман Степанович, обязательно решим вопрос… Да не волнуйтесь вы так, мы же с вами не первый год работаем, вы меня знаете. — Женщина положила трубку и скорчила ей гримасу — болейте, дескать, на здоровье. Да пошли они все со своими настоятельными просьбами…

Она вздохнула и покосилась через левое плечо на зеркало, украшающее половину стены ее рабочего кабинета. «Любишь кататься — люби и следственный отдел при прокуратуре Центрального района», — утверждал лихой слоган, растянутый по верху зеркала. Женщина в синем мундире, который очень ей шел, выглядела до жути уставшей. Привлекательная, сорока ей еще не было, с каштановыми волосами в крупную завивку, с отличной для своего возраста фигурой. Замуж женщина не вышла, детей не нажила. Впрочем, женихи за ней по извилистым коридорам прокуратуры не увивались, вернее, увивались, но только те, кто еще не был знаком с некоторыми нюансами ее многогранной натуры. А познав их, как-то озадаченно терялись.

Она перевела взгляд на противоположную стену. Часы показывали 18.01. Все, довольно, в этот день ей не нужна переработка. Нужен активный отдых — необходимая подзарядка для тонуса. Она выключила компьютер, убрала бумаги со стола и, через несколько минут покинув пустеющее здание, уже садилась в свой белоснежный, недавно приобретенный «Опель Антара». Ее дом, как назло, находился в квартале от работы, на второй линии новых зданий по улице Усть-Каменской. Три минуты пешком, столько же на машине (учитывая подъем и опускание в гараж), а если на улице пробка — то все полчаса. Глупость несусветная, но она любила находиться за рулем, с удовольствием каталась по городу, любила скорость. Город замер в этот час в глухой тоскливой пробке, но она пробилась в свой двор и через несколько минут уже вошла в квартиру, повесила ключи на вешалку, стилизованную под бивень носорога. Обошла все четыре комнаты (и куда ей столько?), убедилась, что все нормально. Нехорошо ей как-то было всю последнюю неделю — настроения никакого, дела не делались, да еще эти страшилки в Интернете, представленные в забавной и развлекательной форме…

Женщина приняла душ, пошаталась обнаженной по квартире, выпила кофе. Ровно в 19.00, испытывая привычный щекочущий зуд в глубинах организма, она набрала телефонный номер, выученный наизусть.

— …Я польщена, что вы меня узнали, Светлана Никитична. Примите заказ на 20.00, пожалуйста… Хорошо, я буду ждать.

«Поставщик услуг» опоздал на четыре минуты. Прозвенел звонок, и женщина в халате, с распущенными волосами, укоризненно хмурясь (опоздания неприемлемы!) открыла дверь. На площадке стоял незнакомый молодой человек — черноволосый, в строгом плаще почти до пят, в сияющих ботинках, с бутылкой дорогого шампанского и роскошным букетом ее любимых желтых роз! Все было идеально, великолепно, то, что надо, — даже шрам под глазом, от которого взволнованно забилось сердце. Кроме одного: этот человек был ей решительно незнаком.

— Здравствуйте, мэм, я не ошибся? — у него был приятный, правильно поставленный голос.

— Но… — женщина сглотнула. — А где же Максим?

— Простите, — смутился парень. — Максима увезли на «Скорой» два часа назад… О нет, ничего страшного — он чем-то отравился, это не смертельно. Но несколько дней его не будет в строю. Если вас чем-то не устраивает… моя недостойная персона, я могу уйти.

— Ну отчего же, проходите, — женщина смотрела на него очень пристально, оценивающе. Мужчина вошел в прихожую, прикрыл дверь и вытер ноги. Вручил даме цветы.