Кирилл Казанцев - Аттестатор

Ларин стоял, запустив руки в карманы плаща, и смотрел на крышу дома, расположенного через улицу от офиса «Бастиона». Когда он увидел показавшиеся на ней черные фигуры собровцев, тут же отдал приказ:

– Погасить уличное освещение.

Вскоре фонари погасли. Смолкла и «болгарка». Полицейские у двери не очень умело, но все же разыгрывали спектакль, будто исчезновение электричества для них досадная неожиданность. Да и Андрей им подыгрывал.

– Кто выключил свет? – громко крикнул он. – Если через пять минут не восстановите освещение – погоны полетят!

Тем временем собровцы сосредоточенно и мастерски делали свое дело. Не зря же до этого целый день тренировались на полигоне. Да и по просьбе Ларина Дугин расстарался снабдить их соответствующими инструментами.

Статкевич рукой в перчатке тронул натянутый над улицей между домом, на крыше которого он стоял, и офисом стальной трос.

– Выдержит, – решил он и бросил через плечо подчиненным: – Идем по одному.

Каретка с роликами защелкнулась на тросе. Первый боец уцепился за ручки, старлей прицепил ему страховку. С легким жужжанием, набирая скорость, каретка понеслась по натянутому тросу. Спецназовец слегка прижимал рукоятку, притормаживал. Он практически бесшумно опустился на крышу офиса. Статкевич глянул на часы, следя взглядом за секундной стрелкой. По договоренности с Лариным, освещение должно было отсутствовать ровно пять минут.

– Уложимся, – решил старлей.

Один за другим собровцы почти бесшумно перебрались на крышу офиса «Бастиона». Последним сквозь темноту проскользнул сам Статкевич.

Снизу слышались мерные удары кувалдой в замок стальной двери. Били лишь для того, чтобы заглушить звуки, исходящие от переправляющихся собровцев. Секунд через десять вновь ровно загорелись фонари, взвизгнула «болгарка» – это отдал приказ Андрей «восстановить освещение».

Бойцы в черном, в масках типа «ночь», с полной выкладкой, уже спускались на тросах с крыши. Скользили в простенках, зависли на уровне второго этажа. Действовали осторожно, чтобы не выдать себя шорохом, общались знаками. Затем по команде Статкевича все четверо синхронно оттолкнулись ногами от стены и, качнувшись, как маятники, влетели в окна, выбив берцами стеклопакеты.

Громыхнули светошумовые гранаты. Яркие вспышки, идущие из окон, осветили улицу, как в грозу. Из выбитых рам сквозняком потянул дым гранат со слезоточивым газом. Группа СОБРа сработала профессионально и быстро. Всех, кто находился в здании, быстро обезоружили и уложили мордами в пол. Среди уложенных были и майор Петрогородцев с капитаном Волошиным. Последний вопил:

– У меня же позвоночник сломан! Поаккуратней!

– Раз сломанный, то какого хрена ты в охранном агентстве делаешь, а не в больнице лежишь? – бросил собровец, но все же ногу со спины капитана убрал.

На захват офиса ушло ровно четыре минуты. И вскоре улыбающийся Статкевич уже открывал Ларину дверь.

– Извините, – обратился Андрей к нервно вздрагивающей даме из налоговой полиции, – в другой обстановке пропустил бы вас вперед. Но лучше я пойду первым.

Больше всего новый начальник ОВД опасался, что Магомед перестрахуется – загодя вывезет из офиса всю документацию и «бухгалтерию». Но самоуверенность подвела влиятельного кавказца. Документы оказались на месте. Может, и не все. Но и из оставшегося можно было сложить достаточно полную картину «прачечной» по отмыванию денег, созданной Магомедом Рамдраковичем Ураловым.

По документам выходило, что фирма «Бастион» осуществляет охрану клиентов по всей территории России и даже за рубежом, получая за это огромные деньги. Но на поверку всплыло, что более половины этих клиентов не существует в природе. Магомед проводил свой черный нал как плату от частных лиц. Эти деньги, оказавшись на счету «Бастиона», естественно, уже приобретали статус легальных, и их смело можно было пускать в дело.

Схема простая и давно известная. Именно по ней действует большинство подобных «прачечных». Скажем, открывается в городе художественный салон – дело интеллигентное и благородное. И вот появляется в торговом зале салона художественной живописи картина. Черт ее разберет – то ли гениальное произведение искусства, то ли бездарная мазня. Потом находится некто неизвестный, который выкладывает наличными за эту самую картину шальные «бабки». Они и проходят через кассу, мгновенно сделавшись легальным баблом. А затем, сколько налоговая инспекция и полиция ни будут биться, им никак не доказать, что это всего лишь ловкий трюк по отмыванию денег.

Дальнейшая проверка выявила одно курьезное обстоятельство, которое, правда, никоим образом не могло повлиять на конечный результат. Когда Ларин читал список «клиентов» «Бастиона», то его не покидало чувство, что в него внесены все же реальные люди. Ведь обычно родители стараются дать такое имя ребенку, чтобы оно было созвучно фамилии, отчеству, легко произносилось, ласкало слух. Вряд ли сам Магомед или его подручные занимались такой вот «поэзией». Списки, как выяснилось, включали в себя реальные имена и фамилии уже скончавшихся жителей города. Их просто тупо списали с надмогильных памятников на местном кладбище.

Магомед Рамдракович по деньгам мог позволить себе отдых и на самых дорогих европейских курортах. Пару раз он съездил на средиземноморское побережье Испании, Франции. Но там ему не понравилось. В Ницце, Марселе, Барселоне Уралов всеми фибрами бандитской души ощущал себя чужеродным элементом. Его выдавало все: манера говорить, распальцовки, от которых так же трудно избавиться, как от привычки вкраплять матерные слова в речь. На него подозрительно косились, когда он совершал покупки за наличные, а один раз даже вызвали полицию, и пришлось объяснять, откуда у него в борсетке взялся тугой «пресс» зеленых хрустов.

Конечно, можно было, как многие его собратья по разуму и профессии, постараться научиться приличным манерам, умению вести себя за столом, подчеркнуто вежливому отношению с официантами и консьержами… но Магомеду подобная наука была западло, это значило прогнуться под обстоятельства, подстраиваться под тех, кто был ему неприятен. А потому последние годы он предпочитал более привычный отдых, где мог расслабиться и оставаться самим собой.

Назначение нового главы ОВД и случившееся с прикормленным Чижом, конечно же, его насторожили. Но неофициальный хозяин города посчитал лишним из-за этого менять свои планы.

Старая, можно сказать, даже антикварная «Волга» «ГАЗ-21», переваливаясь, неторопливо катила по грунтовой дороге, идущей у подножия высоченного лесного откоса, поросшего южными соснами-пиниями. По правую руку простирался песчано-галечный пляж и пронзительно голубое Черное море, в волнах которого дробилось отраженное солнце.