Кирилл Казанцев - Вороны любят падаль

Оставив автомобиль за кустами, они разделились. Григорий Семенович вперевалочку принялся обходить кругами машину – по сигналу Виктора он должен был постучаться в двери дома – забор вокруг него оказался не достроенным, поэтому доступ был совершенно свободен. Дроздов же совершил значительный обходной маневр и подобрался к зданию с тыла, как раз там, где уже стояла незаконченная кирпичная стена забора. Укрываясь за этой стеной, Дроздов подкрался совсем близко и высмотрел открытое окно на первом этаже. В окне торчал человек. Он курил, пуская дым в небо. Докурив, швырнул окурок на землю и скрылся.

Виктор легким шагом пробежался до стены дома, сполз на землю и в таком непрезентабельном положении перекочевал под открытое окно. У него под ногами еще дымился недавно выброшенный окурок. Наверху в доме слышался звук включенного телевизора. Дроздов достал телефон и послал Боброву условленную эсэмэску. Через некоторое время из дома донесся шум, мужской голос кого-то окликнул. Другой голос что-то невнятно ответил. Потом все стихло – видимо, пошли открывать. Дроздов поднялся и быстро заглянул в окно. Перед ним была кухня. Недавно здесь обедали – на столе стояли тарелки с недоеденной лапшой быстрого приготовления, кетчуп и пустые бутылки из-под пива. Дроздов взобрался на подоконник и спрыгнул на пол. Теперь он слышал не только звуки работающего телевизора, но и невнятные голоса, доносившиеся из прихожей – там Бобров под надуманным предлогом пытался проникнуть в дом через парадный вход.

Виктор быстро осмотрел кухню в поисках какого-нибудь оружия. В шкафчике нашелся богатый набор кухонных ножей разбойничьего вида, но Дроздов выбрал молоток для отбивных и, вооружившись им, на цыпочках вышел из кухни.

Судя по тарелкам на кухне, обитателей в доме как минимум трое. Один сейчас вел переговоры с Бобровым. Двух других видно не было. Очевидно, кто-то смотрел телевизор на втором этаже – звуки доносились оттуда. Дроздов двинулся в прихожую.

За минуту до этого Бобров с пятилитровой канистрой в руках вразвалочку подошел к двери и постучал. Канистра была полна, но тем не менее, когда ему открыли, Григорий Семенович добродушно произнес:

– Земляк, водички не плеснешь? Радиатор закипел, чтоб ему…

Мужик, открывший дверь, сухощавый, скуластый, загорелый, похожий на спортсмена-пятиборца, недоверчиво оглядел Боброва с головы до ног и посоветовал убираться. Еще он попытался с ходу захлопнуть дверь перед носом у непрошеного гостя, но тот успел проворно подставить ногу, и дверь застряла.

– Во-первых, грубить старшим нехорошо, земляк! – укоризненно сказал Бобров. – А, во-вторых, тебе чего, воды жалко? Совсем уже дожили – воды жалко!

– Ладно, извини, если обидел, отец, – более миролюбиво ответил человек в дверях. – Но воды я тебе не дам. И вали отсюда, если не хочешь, чтобы я тебя обидел второй раз – уже без извинений. Убери копыто, я сказал!

Он попытался выпихнуть ногу Боброва, но тут у него за спиной возник Дроздов с молотком в руках. Парень резко обернулся, и в тот же миг Григорий Семенович всем своим могучим телом налег на дверь, отвалив ее в сторону, как плуг отваливает пласт земли. Скуластый прижался к стене и с молниеносной быстротой выхватил откуда-то пистолет. Но в тот же самый момент Дроздов приложился молотком к его запястью, а Бобров, в свою очередь, шарахнул парня по голове полной канистрой. Тот коротко застонал и свалился к ногам Боброва как мешок. Пистолет выпал у него из руки.

– Куда ты со всей дури лупишь! – зашипел Виктор, склоняясь над поверженным и наскоро обшаривая его карманы. – Ну, так и есть – старший лейтенант Коровин, Зеленодольское УВД. Представитель власти, а ты его со своим весом…

– Ты сам хорош, – проворчал в ответ Бобров, пряча пистолет лейтенанта в задний карман брюк. – Ты же ему руку сломал!

– Рука срастется, – сказал Дроздов, поднимаясь и осторожно прикрывая дверь. – Конечность зафиксируем. И рот, кстати, заклеим.

Он достал заранее припасенный скотч и замотал им руки парня. Отдельной полоской заклеил рот. Потом взял молоток и взглянул на Боброва.

– Чего смотришь? – спросил Григорий Семенович. – Это явно не тот, кого мы ищем. Пошли дальше. Семь бед – один ответ. Сколько их тут?

– Не меньше троих.

– Сашка! Ты где? – послышался голос из коридора, и почти сразу в прихожую просунулась физиономия, покрытая болезненной бледностью и однодневной щетиной.

Впрочем, она стала еще бледнее, когда прямо перед носом различила дуло пистолета.

– Тсс! – сказал Бобров, сменивший канистру на более солидное оружие, а Дроздов схватил человека за грудки и втащил в прихожую.

– Спокойно! – предупредил он. – А то одного вон уже изуродовали… Ба, да ты тоже порченый! У вас теперь можно филиал госпиталя открывать.

Правая рука человека была забинтована выше локтя и покоилась на перевязи.

– Да, я ранен, – подтвердил он, стараясь держаться уверенно. – И кроме того, я сотрудник УВД… Гусев моя фамилия.

– Оборотень ты, а не сотрудник, – сердито сказал Бобров. – И если не хочешь сейчас же получить серебряную пулю, докладывай, кто тут у вас еще в наличии из сотрудников и где конкретно гражданин Томилин.

– Вы не понимаете, с кем связались, мужики, – по-свойски заговорил Гусев. – За такие дела вам яйца оторвут.

– За своими присматривай, – посоветовал Виктор. – И отвечай на вопросы.

– Плевать я хотел на ваши вопросы, – уже совсем дерзко заговорил Гусев. – Я вас, кстати, знаю, клоуны, и меньшее, на что вы можете рассчитывать – это остаться без лицензии. Ну а как уж там выйдет, если дело до суда дойдет…

– Эка у него язык развязался. Да не в ту сторону, – с досадой сказал Дроздов. – Придется самим разбираться.

– Да, время тратить на болтовню не будем, – согласился Бобров, обрушивая на зазевавшегося Гусева кулак с зажатым в нем «ПМ».

Тот упал как подкошенный. В ход пошел скотч, и вскоре второй сотрудник лежал у порога, спеленатый, как младенец.

Напарники вошли в холл. На второй этаж вела крутая лестница с деревянными перилами. Дроздов поднялся наверх почти бегом и с досадой посмотрел вниз на Боброва, который поднимался с видимым усилием, тяжело дыша и останавливаясь. Виктор оглянулся и через раскрытую дверь вдруг увидел того человека с седыми висками, который выдавал себя за племянника Томилина. Человек сидел в кресле и смотрел телевизор. При этом он механически жевал попкорн, который доставал из большой банки, стоявшей у его ног.

Дроздов сделал шаг к двери и просунул голову в комнату.

– Эй, – сказал он. – Собирайся, аферист! Пойдешь с нами.

Человек поднял голову, повернулся и уставился на Дроздова. В глазах его не было ни страха, ни надежды, ни того неугомонного огонька, какой бывает в глазах прирожденных мошенников. Вообще его лицо никак нельзя было назвать отталкивающим. Это было лицо человека, немало испытавшего, усталого, но ничуть не озлобленного. При иных обстоятельствах они вполне могли стать друзьями, подумалось Дроздову.