Татьяна Гармаш-Роффе - И нет мне прощения

– Феназепама?

– А вы ей еще что-то подсыпали?

– Нет. Три.

– Петр, – едва сдерживая ярость, произнес детектив, – вы что-нибудь читали об этом транквилизаторе? Вы знаете, как он действует?

– А что такое… – осторожно поинтересовался Ломов.

– А то! «Может привести к глубокой сонливости, но также к непредсказуемым эффектам в виде возбуждения и повышенного желания действовать…» – зачитал он фразу из статьи в Интернете. Понимаете?

– У меня куча знакомых женщин его принимает, маминых подруг… – растерянно проговорил Петр. – Глотают по каждому поводу!

– Но не по три таблетки сразу! Да еще впервые! У ваших знакомых уже наверняка к нему привыкание наступило, он действует на них притупленно… А Манон, у которой в крови и без того наличествовал целый коктейль психотропных средств, под действием феназепама могла прийти в состояние «возбуждения и повышенного желания действовать»! Она сама могла уйти из дома, понимаете? Сама! А дверь осталась открытой не потому, что ее похитили, а по той простой причине, что ее ключи вы унесли с собой!

Петр тихо и покаянно выругался.

– И где же ее теперь искать?!

– Не знаю!!! Тут сказано, что возникает желание спорить, конфликтовать на пустом месте, куда-то идти… Ждите меня, я выезжаю к вам. Будем искать Манон вместе.

…Манон очнулась на своей кровати. В квартире царила тишина. Как она очутилась дома? И где она была до того? И какой сегодня день?

Некоторое время она металась по квартире. Сначала искала календарь, чтобы посмотреть на дату, потом забыла о нем, схватила мобильный, запихнула его в сумку, быстро надела босоножки и выскочила на улицу. Ей надо в магазин!

В магазине она никак не могла вспомнить, что собиралась купить. Потом вдруг ее осенило: вино! Чудесное вино, которое называлось… как же оно… А, «Собес»! Точно! Она хотела снова ощутить его вкус!

Но такого вина в супермаркете не обнаружилось. Она обратилась к женщине в униформе, но та стала над Манон насмехаться, обзывая ее пьяницей и говоря, что «собес» на соседней улице находится. Они сильно повздорили, и Манон из магазина вывел, аккуратно держа под локоть, пожилой человек в форме охранника, пересек с ней проезжую часть и оставил ее на бульваре, усадив на лавочку.

Манон сидеть не хотелось, и она тут же вскочила. Огляделась вокруг. Чем она тут занимается? Ей ведь надо на работу! Ой, она уже опоздала, ее ждут посетители! Скорей, скорей, нужно сесть в машину и ехать на работу! Только где ее машина?..

Манон поворачивалась из стороны в сторону и никак не могла понять, где находится ее машина. Наверное, в гараже. А гараж… Он там… где она живет… Но где она живет?

Покрутившись какое-то время вокруг своей оси, она пошла по бульвару вперед. А может, назад. Это очень сложный вопрос, вперед или назад… Главное, ей срочно нужно найти вино, которое называется… Мудрено как-то. Но надо его обязательно найти, и тогда все будет хорошо!

Завидев ресторан, она направилась туда. Она долго искала в меню то вино, но так и не нашла. И заказала себе виски с кока-колой. Это тоже вкусно, она была уверена.

И действительно оказалось вкусно. Она заказала еще одну порцию, потом захотела еще одну, позвала к себе официанта – парнишка такой красивый… Ой, это же Костя! Конечно, это он!

Манон схватила его за руку. «Поехали, – горячо прошептала она, – поехали на дачу! Только сначала напои меня тем вином!» Но Костя почему-то выдернул свою руку. Нет, это Петя! Не Костя, а Петька, да!

«Ты чего, Петь? Забыл, как мы с тобой целовались тогда? А я до сих пор помню! Никто меня больше не целовал так, как ты!»

Она попыталась обнять Петра и прильнуть к его губам, но какой-то большой дядька ее грубо оторвал от Ломова и потребовал заплатить за три порции. Манон очень обиделась и бросила на стол толстую пачку купюр, а Петру дала звонкую пощечину. После чего большой дядька вытолкал ее на улицу и сказал что-то обидное!..

Расстроенная, в слезах, Манон снова брела по бульвару, объясняя прохожим, как с ней плохо обошлись… Прохожие ей не сочувствовали – напротив, почему-то шарахались от нее.

Обессиленная и потерянная, она села отдохнуть на скамейку… И вскоре погрузилась в бессвязные грезы, где персонажи из сказочной фантастики, любимой с детства, сливались с реальными людьми и где Аида была живой, веселой и влюбленной в красавчика-вампира…

Очнулась Манон тогда, когда на бульваре стало сумрачно, как в пещере… в пещерах у… как их… Ну, они же в пещерах живут… Гоблины, кажется.

Один из них сидел рядом с ней. Да, точно, гоблин! Маленький, с широким носом, и уши у него торчком. А в руках у него бутылка того самого вина… Белого!

Манон потянулась к бутылке. Но гоблин отвел ее в сторону.

– Че, выпить хочешь? – спросил он.

– Это священный напиток эльфов! – высокомерно заявила Манон. – Ты, гоблин, недостоин его!

Гоблин почему-то стал смеяться, а потом вдруг, скалясь, сказал, что напиток эльфов стоит дорого, тысячу рублей. Манон порылась в сумке, вытащила из кошелька несколько крупных купюр и, не считая, отдала их гоблину.

Тот радостно сунул ей бутылку в руки. Манон сделала несколько глотков. Вино оказалось невкусным, очень крепким, обжигало рот… Она поперхнулась и вернула ушастому бутылку.

– Дык это ж напиток эльфов, – гоблин тонко и тихо заржал, как старая лошадь.

Манон смутилась. Действительно, напиток должен придать ей сил! Она ведь эльф, ей нужно немножко подкрепиться, чтобы взлететь!

…Вновь приняв из рук пьянчуги бутылку (в которой находилась водка, но Манон, пребывая в состоянии «измененной реальности», этого не подозревала), она отважно выпила треть, невзирая на обжигающий вкус. С трудом поднявшись со скамьи, она побрела вперед, держа «волшебный напиток» в руках за горлышко и прикладываясь к нему время от времени. Мыслей в ее голове не было, ни одной, никакой. Она просто шла, пошатываясь.

– Эй! Красавица! Ты что одна гуляешь-то? – прозвучал рядом мужской голос.

– Я… не гуляю… иду просто…

– Куда же ты идешь в таком состоянии? Давай подвезу!

Мужчина зашел вперед и перекрыл ей путь. Он был плотный, коренастый, с большой головой. Гоблин? Или орк? А может, огр [8]? Не разберешь. Все вообще как-то непонятно…

Манон качнулась и обошла его, как неодушевленное препятствие. Мужчина охотно подвинулся, однако не отстал.

– Как тебя зовут, красотуля?

– Я не крысотуля … Я… это… – Манон подумала немножко. – Я фея.

– Фе-е-ея? – развеселился он. – И сколько ты берешь в час?

Манон не ответила. Она не понимала, о чем дядька говорит, и общаться с ним у нее не было сил. Она молча брела вперед.

Однако тот никак не отставал. Он что-то говорил, забегая иногда вперед, становясь на пути у Манон, – и она его снова обходила, машинально попивая время от времени из бутылки. Мысль о прекрасном белом вине давно выветрилась из ее головы, и даже о напитке эльфов она не помнила. Она пила из бутылки потому, что несла ее в руке. Раз несет – значит, для того, чтобы пить…