Владимир Колычев - Бугор

– Как я могу выставить тебя за дверь, если ты – председатель артели?

– Формально.

– Уже нет. Это ты можешь выставить меня за дверь.

– Ты основной акционер, так что не говори ерунды… Вот за одеяло я тебя могу выставить…

Демьян сорвал с нее покрывало, уложил на спину, провел рукой по чересчур упругой груди, задержал на соске пальцы.

– Я еще вчера хотел тебя спросить…

– Да, это силикон… Были с Юрой в Швейцарии, а там клиника пластической хирургии, ну, я не удержалась… Денег много потратила, да, можно было для хозяйства что-нибудь купить, но я женщина, ты должен меня понять. Тем более я все отбила…

– Не надо оправдываться. Я знаю, что ты женщина. Я знаю, что ты замечательная женщина.

– И вся твоя без остатка… Надо только завод построить…

– При чем здесь завод?

– Юра завод мечтал построить, чтобы чипсы производить.

– Да, я знаю.

– Он уже понимал, что не сможет построить, меня просил… И тебя тоже… Он знал, что я тебя люблю. И знал, что с тобой буду… Я еще этого не знала, а он знал… Говорил, что мне нужно быть за тобой, но я-то видела, что не хотел он этого…

– Да, нехорошо получилось.

– Что нехорошо? Что мы вместе?.. А если это судьба?

– Ну, если только судьба…

– Я тебя никому не отдам! – Катя вдруг порывисто схватила Демьяна за руку, прижалась к ней грудью.

– А кому я нужен? – грустно усмехнулся он.

– Вдруг Лариска вернется, права на тебя заявит…

– А она может вернуться?

– Вдруг ее жених этот московский бросит?

– Но ведь не бросил.

– Ну да, «Мерседес» ей купил… И еще она твоя жена, ей развестись с тобой надо…

– Надо, – автоматически повторил Демьян.

А ведь Лариса по-прежнему его жена, и развестись с ним заочно она не могла. Вот если бы его осудили, но ведь он всего лишь находился под следствием.

Не развелась Лариса с ним, до сих пор в его паспорте стоит штамп о браке с ней. Это тонкая, едва видимая, но все-таки нить, которая связывает их… Она предала его и детей, живет где-то далеко с другим мужчиной, он должен ее ненавидеть, но все-таки будет неплохо, если эта нить между ними сохранится. Он будет жить с Катей, но Лариса останется его женой. Ему будет так легче, а со временем боль отступит, он успокоится, перестанет думать о Ларисе и заживет нормальной семейной жизнью с Катей…

– Надо бы съездить в Москву, найти ее, – в раздумье сказал Демьян. – Поговорить о разводе…

– Как ты ее найдешь? – всполошилась Катя.

– Да не буду я ее искать. Незачем прошлое ворошить. А с тобой мы и в гражданском браке можем жить.

– Вот и правильно! – закивала Катя. – Можно и в гражданском браке, я согласна…

На все она готова, лишь бы только он не искал с Ларисой встречи.

– Он хоть и гражданским будет, этот брак, но имущество совместное… Что ты там насчет завода говорила?

– Строить завод надо, – Катя с радостью поменяла болезненную для них тему.

– А мы потянем?

– Смотря какой завод, если маленький, то потянем.

– Юрка предлагал по двести тысяч долларов скинуться.

– А они у тебя были?

– Нет. Но можно кредит было взять…

– В долларах надо было брать, потому что оборудование импортное, за рубли не купишь. Но мы бы не расплатились, если бы в долларах взяли…

– Я понимаю, – кивнул Демьян.

– Сколько тогда доллар стоил, а сколько сейчас.

– Может, где-то можно за рубли оборудование взять?

– У нас в России для чипсов ничего не производят.

– А для чего производят?

– Ну, для мукомольного завода, например…

– А почему нам на золото не перейти? Пшеница – золото, картофель – бронза.

– А овощная база в Москве? Столько труда затрачено, чтобы сбыт наладить…

– Так я и не говорил, чтобы от картофеля отказываться. Вон сколько земли гуляет, пшеницей ее засеем.

– Там техника другая, комбайны нужны…

– Тебя это пугает?

– Нет. Все можно решить, если очень захотеть.

– А ты хочешь?

– Картофель дороже пшеницы. Но так и вложений в картошку больше, а пшеницу в землю побросал, и пускай себе растет…

– Картофель дороже пшеницы, но не дороже муки. Свой мукомольный завод нужен. И линия упаковочная, чтобы муку по пакетам фасовать.

– Зернохранилище нужно.

– Что нам стоит дом построить…

– Нарисуем, будем жить.

– Сначала в мыслях нарисуем, потом на бумаге, а там и в граните отстроим…

– Ну, в граните не надо… Думаешь, потянем? – опасаясь взять на себя непосильную ношу, спросила Катя.

– Тяжело будет, но мы справимся…

Демьян понимал, что замахнулся на неподъемный вес, но ему нужно было занять себя грандиозным, требующим титанических усилий делом. Картофельные угодья уже освоены вдоль и поперек, за них не будет болеть голова так, как за новые просторы. А ему нужно чем-то занять себя. Если раньше он хотел поднять целину ради Ларисы, чтобы у них было все, теперь ему нужно забыть ее, отрешиться от мыслей о ней, и каторжный труд казался ему самым лучшим для этого средством.

– А как же завод по производству чипсов? – спросила Катя.

– Но мы же можем построить маленький заводик.

– Ну, хотя бы так…

– Дети любят чипсы.

– Так в том-то и дело…

– Поэтому нужно организовать производство маленьких детей.

– Да, нужно увеличивать спрос, – в раздумье проговорила Катя. И только тогда спохватилась: – Что ты сказал? Какое производство маленьких детей?

– Это просто. Сначала снимаем завесу со своих планов. – Он снова стянул с нее покрывало. – Затем выбираем положение, из которого будем строить… – Неторопливо втиснул тело между ее ног. – Ставим фундамент. – Он поднял ее ноги так, чтобы колени сжимали его ребра, устроился поудобней. – Ставим стены, крышу, завозим оборудование. И включаем пресс… Вверх-вниз, вверх-вниз…

Производство нехитрое и чертовски приятное. И чем чаще он будет им заниматься с Катей, тем скорее вытравит из души Ларису.

Как бурильщик умывается хлынувшей из скважины нефтью, так и Демьян зарылся лицом в пшеницу, зачерпнутой сразу двумя ладонями. Вроде бы и невелика радость – подумаешь, урожай с первого гектара сняли, а душа восторженно поет. Видно, есть что-то мистическое в пшенице, не зря же столько толкований вокруг нее. Приснились просторные поля пшеницы, значит, ждет тебя успех в делах. Увидел во сне созревшую пшеницу – это к счастливому браку. Растирал пшеницу в руке и пробовал ее на вкус – путь к успеху пройдет через труд…

Просторные поля пшеницы колосятся наяву, до самого горизонта тянутся. И комбайн в ту сторону идет, оставляя стерню после себя, дорогу к успеху, к которому Демьян так долго шел. Всего лишь год прошел с тех пор, как он вернулся домой, а уже восемьсот гектаров пашни освоил, урожай с них готовится снимать. Для одного фермера это много, для крупного агрохозяйства – мало. Но, как говорится, лиха беда начало…