Константин Чернецов - Крым бандитский

Вечером в баре на одной из центральных улиц города — на Жуковского развлекалась компания молодых людей и их девушек, по словам прислуги, завсегдатаев заведения. Ребята были местными крутыми, и выпивка отпускалась им бесплатно. Громко играла музыка, компания была в изрядном подпитии, когда дверь распахнулась и на пороге показались двое.

Никто из посетителей не успел ничего понять: по людям, стенам, посуде хлестнули автоматные очереди. Грохот выстрелов смешался с криками раненых и с безумным завыванием магнитофонной «попсы».

Расстреляв патроны, убийцы в масках спокойно положили автоматы на пол, вышли из залитого кровью подвала, сели в машину и уехали.

В результате разборки пять человек были убиты наповал, еще семеро ранены.

Неизвестно, когда и как было бы раскрыто это преступление, если бы не оплошность киллеров: вместе с автоматами они по ошибке оставили в баре черную сумку, в которой находилась среди других вещей фотография одного из участников банды.

По ней оперативники вышли на заказчика убийства.

Им оказался некто Пахрутдин Алиев (кличка Паша Зверь), дагестанец, прописанный в Саратове и проживавший несколько лет в Симферополе без регистрации.

В банду входило еще шесть человек. Среди них А. Михеев, имеющий высшее образование и в течение нескольких лет работавший в системе МВД.

На совести бандитов, кроме налета на «Мираж», висели нападения на бары «Надежда» и «Лесок» в Симферополе, а также на отдельных лиц. Общий результат деятельности этой самой крутой из всего «греческого семейства» группы — 8 убитых и 23 раненых, в том числе 10 — тяжело.

Некогда Паша Зверь был близок к Ивану Греку, сыну Константина Савопуло, но к этому времени враждовал с ним. Нападение на «Мираж» было Пашей Зверем заказано с целью избавиться от коекого из бывших коллег и претендентов на бандитскую власть.

Расстрелять их из автоматов должны были Михеев и Репях, которому исполнилось лишь 17 лет; два других бандита — Р. Аблаев и Э. Ганиев прикрывали операцию снаружи.

Когда Паша Зверь узнал, что киллеры засветились, оставив сумку с фотографией члена банды Парфенова, то взъярился. Парфенова надо убрать. Это и поручается Аблаеву и Ганиеву, который когда-то задолжал Алиеву крупную сумму денег и, следовательно, мог «отмазаться», только выполняя любые его поручения.

Ганиев, как и Парфенов, жил в Бахчисарае, здесь же было выбрано и место для убийства. Со своей жертвой они расправились неподалеку от «пещерного города» Чуфут-Кале. Сбросили труп с обрыва, замаскировали ветками и скрылись. Убийство подельника, однако, не предотвратило конца банды. Летом 1997 года все участники банды предстали перед судом. Алиев и Михеев были приговорены к расстрелу.

Из интервью одного из местных креминальных авторитетов, опубликованного в конце 1997 года в популярном крымском издании:

«… К 95–96 годам у нас были уже свои бандитские империи… это не только боевики, но и производство, банки, торговые сети… А тут начинается приватизация. В общем, для многих стало ясно, что по-старому жить нельзя, нужно думать, как выходить из тени, становиться более цивилизованным… Это вчера были авторитеты, сегодня — это уважаемые люди. А чего ты хочешь? Вон Морган был пират, убийца, а дети его кем стали, внуки? Одними из богатейших и уважаемых людей Америки. Так и здесь: ведь мы самая активная часть общества, смелые, предприимчивые люди, умеющие заработать, организовать дело и других заставить работать. У нас есть деньги, организация, и, если ты думаешь, что мы хотим только брать, — ты ошибаешься… Мафия? Чушь, нет сегодня никакой мафии. Нет „государства в государстве“, потому что оно не нужно. Сегодня должно быть просто „государство“, и мы знаем, как это сделать».

Собственно, этот пространный монолог и есть доктрина мафии в чистом виде. Ведь современная мафия — это не сами по себе организованные преступные группировки, пусть даже очень хорошо организованные; мафия — это система влияния преступных сообществ на государственные и общественные институты, это целый сложный механизм «отмывания» не только теневых денег, но и теневого могущества, теневой власти, и, что самое печальное, использование в своих интересах власти и денег государственных.

В Крыму криминальные структуры вплотную подошли к той черте, после которой о них уже можно было бы говорить не просто как об организованных преступных группировках, гангстерских бандах, но именно как о мафии.

К середине девяностых Крым больше всего напоминал страну, где совершилась криминальная революция и общество было завоевано организованной преступностью.

Примет было больше чем достаточно.

Жизненный уровень на благодатном полуострове, по официальным данным, стал самым низким на Украине. Стремительно падало не только промышленное производство (в отдельные периоды оно уменьшалось на четверть по сравнению с предыдущими, тоже далеко не самыми благополучными временами), но и производство сельскохозяйственное, объем и доходы от туризма и курортного комплекса в целом.

Невыплаты зарплат и огромные взаимные неплатежи между предприятиями завязали экономику в порочный круг, заваливая не только крупный, но и мелкий бизнес: нет платежеспособного спроса — товары не реализуются нет и оборотных средств на дальнейшее производство.

Больницы и даже «Скорая помощь» оставались без лекарств, отключалось электроснабжение огромных территорий, отопление школ и учреждений, едва-едва функционировал транспорт, люди в самом буквальном смысле умирали от голода и холода, не хватало чего угодно, — и только действительных или преувеличенных, когда сознательно, когда в отчаянии, сообщений и слухов о криминальном терроре было предостаточно…

И если сейчас осторожные оптимисты говорят, что криминальная революция все же не произошла, что чуть ли не в последний момент удалось нанести решительный удар по мафии (очень хотелось бы, чтобы это было так, хотя пока нет оснований говорить о самоочищении Крыма, серьезнейшее воздействие на ситуацию оказал Центр), то хотя бы надо сказать, что она была уже очень и очень близка.

Действительно главным итогом большой войны середины девяностых был не просто сход с арены тех или иных криминальных авторитетов, например Сахана, Дзюбы, Пены, Жирафа, Ивана, Элика, а смена вообще типа криминального лидера: бритоголовый молодчик в спортивном костюме ушел в небытие. На его место пришел «джентльмен в галстуке», джентльмен, имеющий свои интересы как в сфере рэкета, так и в финансовой и политической жизни.

Место гангстера занял мафиози.