Кирилл Казанцев - Депутат за семь миллионов

«Теперь чуть отступить, будто чищу место возле машины, – рассуждал Ларин. – А когда пропаду из поля зрения, то оставлю маскарадный костюм на багажнике и исчезну».

Однако плану не суждено было сбыться. Двое мужчин поспешно вышли из арки, обменялись взглядами с девицей, та пожала плечами и неприметно указала на «дворника». Мол, только он и выходил со двора за это время.

Андрей с напускным спокойствием продолжал скрести асфальт фанерной лопатой, не забывая исподлобья посматривать на мужиков. И те его придирчиво рассматривали.

«Не дай бог, браслет наручника выскользнет из рукава», – подумал Андрей.

Тут в воздухе стал нарастать неясный гул. Прохожие задирали головы к небу. Из-за крыш домов на противоположной стороне улицы выплыл большой гражданский вертолет. Шел он низко, рокот турбин и стрекот винтов давил на уши. Воздух вибрировал. Ларин по привычке смотрел не столько на вертолет, ведь сам по себе он не мог нести опасности, а на то, что могло измениться в результате его пролета. Взгляд Ларина прошелся по далеко выступающему скульптурному карнизу девятиэтажки-сталинки. С него свисали гигантские сосульки, доходящие до середины окон верхнего этажа. В некоторых местах словно искорки вспыхивали, разлетались пластинки треснувшего льда. Неторопливо летящий вертолет ушел за крыши.

Двое мужчин стояли на тротуаре перед аркой и перешептывались. К их ногам спланировало несколько таких ледяных пластинок. И тут Ларин не столько увидел, сколько почувствовал, что произойдет. Забыв, что перед ним если не враги, то уж точно – противники, он что было силы крикнул:

– Берегись! – и показал рукой вверх.

Секунду парочка «топтунов» была в замешательстве, им, наверное, казалось, что это предупреждение – всего лишь какой-то хитрый трюк, долженствующий отвлечь их внимание от объекта. А потому и посмотрели вверх, когда было уже слишком поздно. Сверкающая в утреннем свете громада сросшихся между собой сосулек уже неслась на них сверху. Мужчины синхронно вскинули руки, будто бы могли прикрыться ими от ледяной, ощерившейся остриями сосулек глыбы.

По улице разлетелся странный звук, словно разбилась кристальная плита, разлетелись в стороны ледяные обломки. На том месте, где только что стояли мужчины, под ледяным навалом просматривалось нечто бесформенное и в крови. И тут в наступившей тишине прозвучал отчаянный женский крик.

– Мамочки! – девица, выскочив из джипа, бросилась к тому, что осталось от ее напарников, принялась руками разбрасывать обломки.

Стала собираться толпа. Ларин вымолвил:

– Черт. Честно говоря, мужики, я не хотел этого.

Он стянул с головы шлем сварщика, воткнул в неглубокий сугроб лопату, повесил на нее оранжевый жилет, бросил на снег рукавицы и зашагал по улице, хрустя ледяными обломками. До его слуха долетали обрывки разговоров напуганных происшествием прохожих.

– …должен же кто-то за это отвечать?

– …за техобслуживание деньги берут исправно…

– …а все потому, что порядка нет…

У бордюра негромко скрипнули тормоза. Ларин покосился на неприметные «Жигули» с московскими номерами. Эту машину он видел впервые. За рулем сидел пожилой мужчина с мясистым лицом – Павел Игнатьевич Дугин собственной персоной. Короткий жест и ситуация, в которой оказался Ларин, не оставляли места колебаниям. Андрей сел в машину.

Павел Игнатьевич Дугин возглавлял ни много ни мало мощнейшую и отлично законспирированную тайную структуру Российской Федерации. Эта структура не имела задачи по свержению действующего режима с последующим захватом власти. Цели были более чем благородными: беспощадная борьба с коррупцией в любых ее проявлениях, и притом – исключительно неконституционными методами.

Костяк тайной структуры составили те честные офицеры-силовики, которые еще не забыли о таких понятиях, как «порядочность», «совесть», «присяга» и «интересы державы». Однако одиночка, сколь благороден бы он ни был, не в состоянии победить тотальную продажность властей. Тем более коррупция в России – это не только гаишник, вымогающий на шоссе дежурную взятку, и не только ректор вуза, гарантирующий абитуриенту поступление за определенную таксу. Коррупция в России – это стиль жизни.

Начиналось все с малого. Офицерам, выгнанным со службы за проявление порядочности, Дугин подыскивал новые места работы. Тем более что его генеральские погоны и высокая должность в главке МВД открывали для этого самые широкие возможности. Затем начались хитроумные подставы для «оборотней в погонах», этих самых честных офицеров уволивших. С этой целью несколько наиболее проверенных людей были объединены в первую «пятерку». Вскоре организовалась еще одна. Затем – еще…

Заговор – это не обязательно одеяла на окнах, зашитая в подкладку шифровка, подписи кровью на пергаменте и пистолет, замаскированный под авторучку. Залог любого успешного заговора и любой тайной организации – полное и взаимное доверие. И такое доверие между заговорщиками против коррупции возникло сразу же.

Вычищать скверну законными методами оказалось нереально: та же «внутренняя безопасность» во всех без исключения силовых структурах занимается, как правило, только теми, на кого укажет пальцем начальство. К тому же корпоративная солидарность, продажность судов и, самое главное – шкурные интересы российского чиновничества не оставляли никаких шансов для честной борьбы. И потому Дугин практиковал способы куда более радикальные и действенные, вплоть до физического уничтожения наиболее продажных чиновников. Точечные удары вызывали у коррупционеров страх; количество загадочных самоубийств среди них росло, и многие догадывались, что эти смерти не случайны. Слухи о некой тайной организации, этаком «ордене меченосцев», безжалостном и беспощадном, уже давно росли и ширились, и притом не только в Москве, но и в провинции. Корпус продажных чиновников просто не знал, с какой стороны ждать удара и в какой именно момент этот удар последует. Что, в свою очередь, становилось для них не меньшим фактором страха, чем сами акции устрашения.

Сколько людей входило в тайную структуру и на сколь высоких этажах власти эти люди находились, знал только Дугин. Даже в случае провала одной из «пятерок» структура теряла лишь одно звено, да и то ненадолго – так у акулы вместо сточенного ряда зубов очень быстро вырастают новые.

Самому же Ларину, бывшему наро-фоминскому оперативнику, бывшему заключенному ментовской зоны «Красная шапочка», бежавшему из нее не без помощи Дугина, отводилась в законспирированной системе роль этакого «боевого копья». И как догадывался Андрей – далеко не единственного. Таких «копий» у Дугина наверняка было несколько. Пластическая операция до неузнаваемости изменила лицо бывшего наро-фоминского опера. Жизненного и профессионального опыта Андрея было достаточно, чтобы быстро ориентироваться в самых сложных ситуациях. Природного артистизма – чтобы убедительно разыграть любую нужную роль, от посыльного до губернатора. Несомненно, все эти качества Ларин уже не раз демонстрировал и вновь собирался продемонстрировать в самом ближайшем будущем…