Кирилл Казанцев - Судный день для губернатора

Ларин сделал обманный маневр, заставив противника ошибиться, а затем нанес удар ногой. Носок его ботинка буквально впился в левый бок богатыря. Тот захрипел, открылся, опустив руки. Андрей моментально вмазал ему кулаком в нос. Хрустнула переносица. Из ноздрей ручьем полилась кровь.

Казалось, что исход поединка предрешен. Но гигант оказался крепким орешком. Практически зажатый в угол, он резко выпрямился, выпятил грудь и разъяренным медведем кинулся на Ларина, намереваясь снести того своим весом. Андрей успел нанести несколько ударов в грудь, но это не помогло. Его будто снесло сильной волной, отбросило и тут же придавило к полу.

Гигант сидел на Ларине неподъемным грузом, прижимал коленями его руки – чуть ли не рычал ему в лицо и наносил огромными кулачищами удар за ударом. Андрей извивался ужом, пытался высвободить руки, зацепить шею противника ногами, но те едва отрывались от пола. Он уже чувствовал, как течет по подбородку, стекая на шею, теплая струйка крови. Как подрагивает разбитая бровь. Как царапает язык сошедший с места зуб.

Голова упала набок. Ларин словно в тумане увидел разбросанные по бетонному полу картонки, скомканные газеты, бычки, пустую бутылку из-под водки с надорванной этикеткой. Последняя была так близка…

Гигант с брутальным фейсом убрал одно колено с руки противника и, надавив им на горло Андрея, стал душить. Ларин закашлялся – глаза, казалось, вылезут из орбит. Уже ни на что не надеясь, он потянулся высвободившейся рукой к бутылке. Его пальцы едва коснулись влажного горлышка. Чуть-чуть не хватало, чтобы завладеть ею.

А богатырь продолжал душить. Губы Андрея посинели – запас воздуха в его легких был на исходе.

Ларин тянулся за бутылкой, понимая, что это его единственная надежда. Фаланга указательного пальца вошла внутрь горлышка. Андрей тут же подтянул пустую тару поближе. Пятерня моментально сомкнулась на горлышке.

Гигант даже не сразу понял, что произошло. В голове у него раздался странный гул. И лишь увидев осыпавшиеся на лицо Андрея осколки и хлещущую на них сверху кровь, он потрогал свою голову, а затем взглянул на ладонь. Она вся была в крови.

– И… все-таки… я… тебя… уделал… – пробормотал Андрей, прежде чем перед его глазами погас свет…

Убрав колено с горла отключившегося Ларина, гигант поднялся и, обнажив зэковские татуировки, сорвал с себя майку. Тут же туго обмотал ею окровавленную голову. Перед глазами богатыря все плыло, но он продолжал держаться на ногах.

…Балаболившие на лавке бабки тотчас же смолкли, увидев, как из подъезда девятиэтажки вышел какой-то татуированный громила с повязкой на голове, тащивший на плечах избитого, вывалянного в пыли и побелке Ларина. При полном молчании гигант открыл багажник «Лады», с трудом вместил туда немаленького Ларина, поджав тому ноги в коленях, и хлопнул крышкой. Затем сел за руль, провернул ключ в замке зажигания и медленно покатил по двору.

– Вообще алкашня опупела. Мало того что бухают у нас на чердаке, так еще и бои устраивают, – глядя им вслед, возмутилась одна.

– Ничего-ничего. Ладутько с этой шушерой разберется. Обещал ведь, что будем жить в современном процветающем городе. А я ему верю. Он мужик слова – сказал, значит, сделает, – убежденно произнесла другая…

…Шмаков нервно пыхтел электронной сигаретой, поглядывая на электронные часы, встроенные в панель приборов.

– Что-то слишком долго. Уж не свалил ли он к своим дружкам под гастроном? – даже и не знал, что думать, майор.

– Да не мог. Подъезд у нас на виду. В него зашел – значит, должен из него и выйти, – барабанил пальцами по рулевому колесу капитан Лебедько.

– Не нравится мне все это, – покачал головой Шмаков.

К подъезду, в который полчаса назад зашел забулдыга, подъехал микроавтобус с тонированными стеклами. Из него выбрались двое высоких молодых мужчин в темно-синих комбинезонах. Лица каменные, движения резкие, взгляд холодный. Немного потоптавшись возле машины, они зашли в подъезд.

– Все, капец, – съехал по спинке кресла майор. – А про эту дуру лучше забыть… Сейчас выведут бухаря на улицу, а он пальцем на нашу машину покажет – мол, ни при чем я, это они меня попросили. И все, финита ля комедия, суши сухари.

– С чего ты взял? – напрягся капитан.

– А то ты их лиц не видел, ничего не понял… Я-то одного из них узнал. Из ФСО, губернатора охраняют, – от волнения Шмаков даже вспотел. – Все, рвем на хрен отсюда! Заводи!

– А как же… – хотел было что-то сказать капитан.

– Заводи, я тебе сказал, – рявкнул, оборвав его, майор.

Внедорожник буквально вылетел со стоянки и лихо помчал прочь от элитной новостройки.

…Вскоре из подъезда показались двое в комбинезонах. Но не с пустыми руками. Они понесли к микроавтобусу скрученный в трубку ковер. Судя по их напряженным лицам и прерывистому дыханию, ноша была достаточно тяжелой.

Загрузив ковер в салон, они облегченно вздохнули. Немного спустя к ним вышел и Женя, уже в женском обличье. Все трое сели в машину и укатили.

Буквально через несколько минут из подъезда пулей вылетела обезумевшая Алиса и тут же побежала куда глаза глядят – лишь бы подальше от этого злополучного дома. Девушка перепрыгивала через невысокие заборчики, топтала клумбы с цветами, расталкивала прохожих – так, словно за ней гнался кровожадный хищник. Ее всю трясло, а перед глазами по-прежнему стояла ужасная картина, которую ей довелось увидеть в одной из квартир элитного дома.

Правозащитница ни на кого и ни на что не обращала внимания, а потому даже не заметила, как выбежала из арки прямо под колеса автомобиля. Водитель тут же ударил по тормозам, из-под колес пыхнуло дымком. Но расстояние до выбежавшей на дорогу девушки было слишком мало, чтобы машина успела как следует затормозить. И продолжающий ехать по инерции автомобиль сбил Алису.

Водитель добитой «Лады» – широкоплечий татуированный гигант с брутальным фейсом – выбрался из салона и, придерживаясь за обмотанную окровавленной майкой голову, подошел к лежащей на асфальте девушке. Склонился над ней, нащупал пульс.

– Эй, ты в порядке? – спросил гигант и похлопал Алису по щекам.

Правозащитница пришла в себя – приоткрыла глаза.

– Что со мной? – смотрела она на незнакомого человека.

– Ты цела? Ничего не болит? – осматривал ее с ног до головы бугай. – Ничего не сломано? Ну-ка, пошевели пальчиками. И как же тебя так угораздило?

– А вас? – криво улыбнулась девушка, имея в виду окровавленную повязку на голове гиганта. – Голова только болит.

Алиса присела, посмотрела на кулак, из которого торчал краешек помятой фотографии.

К перегородившей дворовый проезд «Ладе» уже спешил какой-то дедок.