Кирилл Казанцев - Судный день для губернатора

– Нашел я твою дочку, – сообщил он гиганту.

Реакция Петрашевского была ожидаемой:

– С ней все в порядке? Он ее не лапает? Синяков нет?

– Да все с ней хорошо, – успокоил переживающего за свою дочку отца. – Бесится, прыгает. Ей там очень нравится. Не похоже, что с ней плохо обращаются, а уж тем более бьют, – озадаченно пробубнил себе под нос Ларин.

– Точно не лапает? Не верю. Я ж этому губеру шею сверну, – не унимался Колян.

– Да губернатора вообще с ней рядом нет.

– Не верю тебе. Ты гонишь, успокаиваешь меня… Дай-ка я сам взгляну. – И Петрашевский буквально вырвал бинокль из рук Андрея.

Свою дочку бывший зэк не видел с тех пор, как загремел на зону. И вот теперь, спустя столько лет… Боже, как же она была похожа на свою маму: такие же черты лица, карие глаза, взгляд, улыбка… Колян смотрел на нее и никак не мог налюбоваться.

С одной стороны, у гиганта отлегло от сердца. Ведь было видно, что никакая опасность его дочке не грозит и она радуется жизни. С другой же – сильно переживал: а что, если Виолетта забыла про его существование – ведь столько времени прошло, и просто не узнает его, скажет что-то типа: «Дядя, а кто вы такой и что вам от меня надо?»

– Моя девочка… моя девочка… какая же ты у меня красавица… – с придыханием произнес Петрашевский и потянулся к ней рукой, ведь мощная оптика создавала иллюзию, что Виолетта рядом – настолько рядом, что можно к ней прикоснуться.

Ларин шумно выдохнул.

– Ничего не понимаю. Такое ощущение, будто мы что-то напутали. Может, и в самом деле Ладутько желает детям только добра и никакой он не… – поделился он своими сомнениями. – Хотя как тогда быть с погибшим воспитателем и его письмом, в котором он описал то, что творится в детдоме? Да и сама Виолетта жаловалась в КДН. Что-то здесь нечисто, мутно…

– Ну а вдруг и в самом деле губернатор тут ни при чем? – развила его мысль Алиса. – Что, если все дело было в директрисе, а точнее, в том мужике, который в бабу переодевался? И вот теперь, когда ее, ой, его не стало, воспитанники детского дома зажили нормальной жизнью?

– Может, им препарат какой-нибудь в том особняке колют, что они себя так ведут? – терялся в догадках Андрей.

Петрашевский отложил бинокль в сторону и поднялся.

– Вы как хотите, можете и дальше гадать, что к чему, а я пошел забирать свою дочку.

– Погоди. Ты же не собираешься вот так просто на глазах у всех подойти к ней и заявить, что ты ее отец. Она может тебя не узнать, закричит. Охранники налетят, повяжут, да и других детей напугаешь. Тут надо деликатней поступить, – вразумил его Андрей.

Колян замешкался, поняв, что Ларин дело говорит.

– Есть какие-то предложения? – спросил он.

– Есть одно. Правда, придется на время побыть в чужой шкуре…

И Андрей поделился с Петрашевским и Алисой своим планом действий. Вернее, план действий был разработан им совместно с Лорой, ведь без ее помощи Андрею было не обойтись. Но Ларин не собирался посвящать своих помощников в существование у него напарницы.

В серебристом фургончике-трейлере стояла невыносимая духота. От нее едва спасали врубленный на полную мощность вентилятор и распахнутые настежь окна и дверь. А потому костюмер цирка-шапито – предпенсионного возраста мужичок с залысиной – то и дело отвлекался от своей нелегкой и кропотливой работенки. Подходил к холодильнику, доставал оттуда запотевшую полулитровую пластмассовую бутылочку минеральной воды, делал несколько жадных глотков и, довольно причмокнув, вновь садился за старомодный столик с педалью, на котором громоздилась старая швейная машинка Zinger, произведенная еще в нацистской Германии. Этакий раритет, доживший до наших дней, с которым костюмер никак не мог расстаться, хоть ему давно уже предлагали новую современную машинку.

Его работенка и вправду была не из легких, требовала терпения и усидчивости. Ведь после каждого выступления ему приходилось латать, приводить в порядок сценические костюмы циркачей. Нет, конечно, не все – в основном те, в которых выступали акробаты и жонглеры. Именно они были его постоянными клиентами. Так, у первых из раза в раз обязательно расходился шов на трико, причем в самом интимном месте; причиной тому, видимо, были шпагаты. У вторых с завидной регулярностью рвались под мышкой обтягивающие майки – оно и немудрено, ведь все время руки в гору задирают. Вот и приходилось сшивать-зашивать. Не покупать же каждый раз новые костюмы; цирк был не из богатых, промышлял в основном в провинции.

Гудела-дребезжала на столешнице, грозясь рассыпаться на болтики, шпунтики и винтики, старая швейная машинка. Бешено строчила длинная игла, сшивая незамысловатым узором из белых ниток порванное в паху трико. Взорвись поблизости снаряд или разразись небеса громом, костюмер ничего не услышал бы, так и продолжал бы делать свою работу.

Именно поэтому и не заметил, как в фургончик-трейлер прокрался посторонний человек, не имеющий к цирку-шапито никакого отношения, – молодая девушка умыкнула с вешалок тройку дорогих эксклюзивных костюмов, над которыми костюмер работал несколько последних недель, и спокойно с ними вышла. Даже спустя какое-то время, когда мужичок вновь отлучился к холодильнику, чтобы промочить пересохшее горло минералкой, он не обнаружил пропажу…

…Прятавшиеся за холмиком Ларин и Петрашевский уже заждались правозащитницу. Переживали, а не случилось ли с ней чего? Но вскоре девушка объявилась. Да не с пустыми руками, а притащила с собой целый гардероб.

– Не обижайтесь, мальчики, но это все, что я успела взять. Вот, строго не судите. – И она продемонстрировала им добытое.

Андрей и Колян недоуменно посмотрели на странные костюмы. Один из них был болотно-зеленого цвета с поролоновой подкладкой, вдобавок к нему прилагалась голова какого-то уродливого чудища с приплюснутым, как у хрюшки, носом, но при этом с добродушным выражением лица. В общем, этакий Квазимодо зеленого розлива. Другой – из латекса с пушистым хвостом, как у сибирского кота, а в комплекте – черная маска с усиками-завитушками и длинными остроконечными ушами. Третий – из кожзаменителя, а в нагрузку к нему такая же черная маска с одним-единственным отличием: без усов. А в качестве бонуса – плащ.

– Что-то я ни хрена не въезжаю, – выпучил глаза Колян.

– Покемоны какие-то, – почесал небритую щеку Ларин, представив себя в одном из этих костюмов. – В таких только на гей-парады ходить или на карнавалы бразильские. И то на смех поднимут.

Алиса хихикнула в ладошку.

– Покемоны, не покемоны, но в них нас никто не узнает. Ты же, Андрей, именно на это рассчитывал, верно?

– Ну да. Правда, думал, ты что-нибудь поприличнее отыщешь, – признался он, в мыслях прокляв Лору. – Ладно, пора за дело браться. А ради благой цели можно хоть в Бабу-ягу или Кощея Бессмертного переодеться. – И Ларин, немного подумав, выбрал себе один из костюмов – тот, который показался ему наиболее удобным и практичным, который не будет сковывать движений.