Владимир Колычев - Любовь в законе

К своему бывшему дому Севастьян подъехал на стареньком «Москвиче», чем вызвал презрительную ухмылку дюжего парня в черном пиджаке. Он стоял у открытой водительской двери черного «Мерседеса», на котором привез своего хозяина.

Макар стоял во дворе, руки на поясе, полы малинового пиджака отведены назад. С залихватской улыбкой он что-то говорил Зойке, а та млела под его взглядом. Ей явно льстило, что в знакомых у нее столь могущественный в городе человек. А может, он нравился ей как мужчина.

Зойка была в положении, шестой месяц, живот уже надулся, но не похоже, чтобы это ее тяготило. Казалось бы, куда ей еще хорошеть, а она стала еще краше, но расцвела она не столько снаружи, сколько изнутри. Взгляд светлый, одухотворенный, и столько в нем заразительной радости… Неудивительно, что Макар ярко улыбается, разговаривая с ней.

– Я вам не помешал? – угрюмо спросил Севастьян, подходя к ним.

Макар небрежно глянул на него, но улыбку не погасил.

– Где тебя носит? – насмешливо хмыкнул он. – Я что, нанялся твою жену развлекать?

– Как будто я просил…

Севастьян косо глянул на Зойку и направился в дом. Сегодня должны были закончиться работы на чердаке, и ему нужно было там побывать. Время вечернее, но у него ненормированный рабочий день. Так ему легче жить.

С Полиной он столкнулся на лестнице, она спускалась со второго этажа, опираясь на перила из красного дерева. Короткое черное платье а-ля Шанель, легкий белый плащ нараспашку, изящная сумочка, туфли на шпильке. Ноги у нее стройные, длинные, а если смотреть снизу, то и вовсе бесконечные…

Но снизу на женщину смотреть неприлично, особенно если она в коротком платье. Поэтому Севастьян ускорил шаг, чтобы поскорей оказаться вровень с ней. Но лестница в доме была узкой для двоих, и когда он встал рядом с ней, в сумерках со стороны могло показаться, что она попала к нему в объятия.

– Ты что делаешь? – наморщив носик, возмущенно протянула Полина.

И, оттолкнув Севастьяна, устремилась вниз, только слышно было, как застучали ее каблучки по мраморным ступенькам.

– Ничего я не делал. Просто нельзя так: ты вверху, а я внизу.

Полина резко остановилась, повернулась к нему.

– Сева?

Похоже, она только что узнала его.

– Ну я.

– Темно на лестнице, не поняла, что это ты. Да и какая разница, ты это или нет?

Она встала посреди холла, где горел свет, но уйти не решилась, хотя дверь была совсем рядом.

– Ты, я слышала, женился? – без всякой ревности спросила Полина.

– Ага, и дом к свадьбе построил.

– Ну да, я так и поняла.

– Только теперь ты жить здесь будешь.

– Ну кто ж знал, что так получится?

– Это судьба. Я же для тебя этот дом строил.

– Судьба, но не твоя…

Севастьян старался не смотреть на нее. Так человек, греясь на ярком солнце, опасается смотреть на него, чтобы не ослепнуть. Слишком красива была Полина, чтобы любоваться ею без вожделения. А у него жена. Да и у нее самой мужчина. Ну почему же судьба так несправедлива?

– Ты ни о чем не жалеешь? – спросил он.

– Даже не надейся. Мой Макар – самый лучший.

– Слышал? – Макар, как обычно, появился неожиданно, как будто призрак всплыл в арочном проеме. На губах у него играла торжествующая улыбка. Он был рад, что Полина дала Севастьяну отпор.

– Так что тебе ловить здесь нечего, парень. Когда дом закончишь? – хищно сощурил он глаза.

– К сроку.

– Вот и сделай так, чтобы мы тебя после этого срока не видели. Да, моя дорогая?

Он обнял Полину за талию, и она, прильнув к нему, кивнула в знак согласия. Не нужен ей был Севастьян. И никогда не будет нужен.

Новые хозяева дома уехали, а Севастьян остался с Зойкой. Но принадлежала ли она ему так, как прежде? Может, и она влюбилась в проклятого Макара?

– Чем он вас так берет? – резко спросил он.

– Кто?

– Только не надо делать вид, что ты ничего не поняла. Видел я, как ты Макару глазки строила.

– Я строила?! – возмутилась Зойка.

– Но я же видел.

– Он мне комплимент сделал, я улыбнулась. Может, и было чуть-чуть кокетства. Совсем чуть-чуть. А вообще, конечно, мужик он интересный. Есть в нем что-то такое дикое. Самец и мужчина в одном флаконе. Женщинам это нравится. Только, поверь, голову теряют далеко не все. Я точно не потеряю. А Полинка слабей меня, потому и потерялась. Надеюсь, ты не собираешься вытащить ее из объятий этого дикаря? – пошла в контратаку Зойка.

– Не собираюсь.

– Знаешь, я тут подумала, что нам не нужно с моими родителями жить.

– Почему? – напрягся он.

– Квартиру снимем, сами будем жить. Не хочу, чтобы ты рядом со своей Полинкой жил. Да и ты меня к Макару ревновать не будешь. Или будешь? Мне нравится, когда ты меня ревнуешь.

Зойка улыбалась, но в ее поведении угадывалась тревога. Она переживала, что Севастьян снова может сойтись с Полиной. Хорошо, что у нее самой не было желания жить поблизости с Макаром.

– Я тебя ревную, – кивнул он. – Потому что люблю. А квартиру мы снимем.

– И будем там жить, пока дом не построим.

– Не думаю, что это будет скоро, – покачал он головой.

– Но ты же людей нанял, с газом договорился, работа пошла…

– Думаю, к следующей осени построим. Только спешить, как с этим, не будем. Дом усадку дать должен. Другой дом начнем строить. И еще, еще…

– Зачем нам столько домов?

– А затем, что я не хочу всю жизнь ездить на «Москвиче». На «Мерседес» хочу заработать. Чем больше домов построим, тем больше денег получим. Людей наймем, пусть работают. Тут главное – процесс наладить, тогда дело пойдет.

Он должен иметь такой же «Мерседес», как у Макара. Чтобы Полина не считала его неудачником. И еще он должен работать, не покладая рук и не распрямляя извилин. Тогда и успех будет, и спокойствие на душе…

Весна. Женщины снимают шубы и оголяют ноги; тут уж хочешь или нет, а проснешься от зимней спячки. Проституток Макар не жаловал, пресытился ими на всяких там банных банкетах, куда эти отбросы привозили целыми возами. Но и за обычными девушками особой охоты бегать не было: не царское это дело – павлином перед ними ходить. Но весной романтика бьет в голову и хочется чистой случайной любви. Поэтому и не удержался Макар, случайно увидев на улице Зойку. Она шла из института к троллейбусной остановке, а он позвал ее к себе в машину. Она не отказалась. Сначала был ресторан, а затем номер люкс в гостинице.

Зойка нравилась ему давно, но только через два года после знакомства с ней он взял ее на лыжную прогулку. Сейчас май, и они уже не первый раз вместе. Зойка уже под одеялом, но что-то уже и не хочется. Мозг как будто окаменел, на душе гиря, кровь еле течет в жилах. И перед Полинкой вдруг стало невыносимо стыдно. Три года он с ней, она ему почти как жена, причем верная и преданная, а он с какой-то шлюхой… А как можно назвать Зойку, если она готова раздвинуть ноги тайком от мужа?